"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

Он хмурит брови, но ведет меня к выходу. По пути он останавливается переговорить с каким-то парнем, и тот со смехом хлопает его по руке, прежде чем отпустить. Гэвин провожает нас взглядом и, хотя я слегка киваю ему, не улыбается в ответ. Я оставляю тарелку с пирожком на столе у двери, и мы вместе выходим в неф.

– Давай присядем, – предлагает он, направляясь к первому ряду скамей. – Все равно служба скоро начнется.

– Не здесь, – говорю я. – Пойдем подальше.

Мы выбираем пятый ряд и садимся. Скамья скрипит, и я чувствую тот особый затхлый запах, который стоит во всех церквях. Дверь в боковое помещение захлопывается, и мы оказываемся в гулкой тишине.

Я стараюсь говорить очень тихо, но собственный шепот кажется мне ревом.

– Это Моника.

– Что – Моника?

– Она снабжает девочек выпивкой. И наркотиками. Я уверена. Хуже того, я думаю, она…

Я запинаюсь. Брайан поворачивается ко мне. Оранжевый отсвет свечей играет на его лице.

Пытаюсь подобрать слово.

– …она использует девочек.

– Нет, – горячо возражает он, качая головой. – Не может этого быть. Только не Моника.

Дверь в боковое помещение открывается, и входит викарий, молодой лысеющий мужчина в черном облачении. Он со смехом останавливается, чтобы пропустить вперед женщину. Следом показывается мужчина, двое детей, а потом, прямо как по заказу, Моника собственной персоной.

Брайан наклоняется к самому моему уху:

– Это… Это попросту невозможно.

– Думаешь?

Моника обводит неф взглядом. Заметив нас, она взмахивает рукой. Надо было сесть в последних рядах. Не хочу, чтобы она подходила, но она направляется прямиком к нам.

Брайан вздыхает, глядя, как она приближается. Все остальные тоже рассаживаются по местам. Какая-то пара опускается на скамью прямо перед нами.

– Послушай, я знаю ее лучше других. Мы встречались. Очень давно. Она не стала бы этого делать.

Я смотрю на Монику. Они встречались? В глубине души это для меня не новость, и я в очередной раз задаюсь вопросом: может, раньше я знала их обоих, просто не помню?

– Ты в курсе, что именно она помогла мне слезть с наркотиков?

– Люди меняются, – пожимаю я плечами.

Моника уже поравнялась с нами. Я выдавливаю из себя улыбку, но она, похоже, в последний момент передумывает садиться рядом. Она машет нам обоим и одними губами произносит:

– Увидимся позже.

Брайан машет в ответ и, когда она уходит к задним рядам, вновь поворачивается ко мне:

– Только не она. Я просто не могу в это поверить.

Мимо нас протискивается молодая пара, волоча за собой ребенка.

– Если бы не она, меня бы уже в живых не было. Это она меня вытащила.

– Она любила тебя.

Люди все прибывают, хотя поток изрядно поредел. Кажется, сейчас начнется служба.

– Дело не только в этом. Просто она хороший человек.

– Почему тогда вы расстались? Что произошло?

– Наверное, меня просто больше не надо было спасать. Оказалось, наши отношения держались исключительно на этом.

Викарий на амвоне откашливается.

– Добро пожаловать! – произносит он.

Я пропускаю его слова мимо ушей:

– Сколько вам тогда было?

– Мы были подростками, – шепчет он. – Послушай, к чему все эти вопросы? Моника и мухи не обидит.

– Ты знаешь, что она водит ребят на конюшню?

– Да, чтобы им было чем заняться. Им это нравится.

Женщина, сидящая перед Брайаном, с укоризненным видом оглядывается на нас. Брайан беззвучно извиняется, и она улыбается в ответ.

– Пошли отсюда, – говорит он. – Там сзади есть дверь.

Я пригибаюсь и торопливо пробираюсь в направлении выхода; Брайан следует в нескольких шагах позади, не сводя с меня глаз. На секунду все происходящее кажется мне милой шалостью, как будто мы решили сбежать с собрания, чтобы перепихнуться где-нибудь в закутке за туалетами, но тут я перехватываю взгляд Моники.

– У меня есть доказательства, – говорю я, как только мы оказываемся на свежем воздухе. – Вот, смотри.

Я вытаскиваю телефон.

– Не надо, – просит он. – Пожалуйста. Просто оставь эту тему.

– Нет, – настаиваю я. – Ты должен посмотреть.

Я отыскиваю видео, которое прислала мне Кэт, и включаю воспроизведение. Поначалу он отворачивается – видимо, из солидарности с Моникой, – но потом все-таки смотрит. Смотрит, как Элли берет косяк, как Грейс и остальным сообщают о вечеринке, как Моника предупреждает, чтобы не слишком со мной откровенничали.

– Кто это снял?

– Точно не знаю. Полагаю, Кэт.

– Ты с ней говорила?

– Я не могу ее найти.

– И это было до того, как Элли сбежала?

– Видимо, да. И я не думаю, что она сбежала. Думаю, ее туда увезли, чтобы проучить.

– Моника? Но это же бред какой-то!

– Нет, – говорю я, и меня на мгновение охватывает нерешительность. – Я не могу доказать, но подозреваю, во всем этом замешаны и другие люди.

Я рассказываю, как проникла в дом к Монике, как нашла у нее в комоде тетрадь, как увидела фотографии и мужские имена.

– Но и это еще не все. Она вернулась раньше, чем я ушла, и…

– И что?

Я в сомнениях. Без его помощи мне не изобличить Монику, не выяснить, кто еще в этом замешан. Но можно ли ему доверять настолько, чтобы рискнуть своим разоблачением?

Выбора нет. Мне нужна помощь.

– Она разговаривала по телефону. Я слышала фразу «она вернулась».

Он склоняет голову набок:

– «Она вернулась?»

– Да.

– Она имела в виду Элли.

– Нет, – возражаю я. – Это ее определенно не радовало.

– Кто же тогда вернулся?

У меня вдруг сводит живот от неожиданной мысли. Может, Моника на самом деле не знает, кто я такая. Откуда ей знать? «Она вернулась». Разговор шел о Дейзи!

– Дейзи, – произношу я вслух.

– Что?!

Я киваю, но теперь, когда имя прозвучало, все становится на свои места. Брайан недоверчиво качает головой.

– Ее видели, – говорю я. – На Скалах, у Блафф-хауса. Я тоже ее видела. В тот день, когда пропала Элли, я была на пляже. Я видела Дейзи, она стояла у входа в Блафф-хаус и смотрела на меня.

Некоторое время он молчит.

– Господи, да ты все это серьезно!

Мне вспоминается, как прошлой ночью я искала на летней эстраде Кэт. Вспоминается силуэт в темноте. Может, она следит за мной.