"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
Безумный хохот длился еще несколько минут. Потом Жюстина решила приступить к своим обязанностям. Но перед тем как покинуть камеру, задала вопрос, который всю ночь не давал ей покоя. Самый личный из всех вопросов.
— Ты в него влюблена?
— Я не слишком-то понимаю, что это такое, быть влюбленной. Но… Мне кажется, да.
Двор для прогулок — 10:05
Лето забыло о небе над тюрьмой, таком же сером, как безнадежность и бетонные стены. Серый этот цвет так же терзал глаза, как и колючая проволока, протянутая поверх ограды. Марианна полной
Маркиза вернулась к своим обязанностям. Уселась, положив ногу на ногу, посередине скамейки. Заключенные, стало быть, уже не смогут присесть.
Марианна старалась на нее не смотреть. Всякий раз, когда лицо Соланж попадало в поле зрения, неодолимая жажда свежей крови клокотала в ней, поднималась из глубин ее существа.
Она бежала круг за кругом, а дух ее витал, где хотел. Чуть больше недели — и свидание. Фрэнки придет в восторг.
Я больше никогда не увижу Даниэля.
Забудь его, Марианна. Подумай о свободе. Эмма тоже была бы рада выйти отсюда.
Марианна бежала все быстрей и быстрей. Колено до сих пор давало о себе знать. Но оно подчинится. Достаточно проявить силу воли, презреть боль. Через полчаса она прекратила бег, сделала несколько глубоких вдохов. Потом продолжила приводить себя в форму. Не обращая внимания на толпу, лицом к стене, нанизывала одно движение на другое. Многие женщины наблюдали за ней, зрелище того стоило. Жесты стремительные, чистые, выверенные, точные. Совершенные. Термин «боевые искусства» раскрывался в полном объеме. Да, это было искусство. Во всей его красе. Великолепие тела, превращенного в оружие. Каждый удар нацелен на то, чтобы убить. Защитить свою жизнь. Те, кто ходил на курсы карате, наблюдали вблизи юное дарование, втайне надеясь однажды сравняться с Марианной. Другие бросали опасливые взгляды.
Марианна наконец скользнула на землю вкусить заслуженный отдых. Она чувствовала, что готова. Встретиться с неизвестным, с опасностью. Биться насмерть. Но сейчас настала пора возвращаться в клетку.
Соланж, на верху внешней лестницы, вопила, как сирена. Стадо двинулось в загон. Не с такой лихорадочной поспешностью, как из загона.
В сто девятнадцатой Марианна сняла пропотевшую футболку. В новых тюрьмах вроде бы установлен душ в каждой камере. Здесь ей этого ужасно не хватало. Приходилось довольствоваться тем, что есть. Для начала она ополоснула лицо холодной водой. Затем подняла голову и обнаружила лицо Маркизы в зеркале. Несколько секунд они смотрели на свои отражения. Потом Марианна взяла полотенце и вытерлась перед тем, как выйти.
— Чего вам нужно?
Маркиза завладела плеером, который валялся на койке.
— Миленький! — заметила она. — Полагаю, с неба свалился?
Марианна надела чистую футболку, скрестила руки на груди.
— Положите на место… Такие продаются по каталогу… Можете заказать, если хотите!
— Ах так? И из каких денег ты его оплатила, де Гревиль?
— Просто Гревиль… И это не ваше дело.
— О нет, еще как мое! Твоя цена возросла, насколько я вижу!
Марианна закурила, замечая, что руки дрожат. Не подавай виду. Храни спокойствие.
— Дорого же обходятся начальнику твои услуги! Ты, наверное, вытворяешь всякие мерзости, раз он
вот так швыряется деньгами, а?— Не знаю, о чем вы говорите, надзиратель.
— Да нет, ты знаешь, о чем я говорю…
Вдруг Марианна с яростной улыбкой перешла в наступление:
— Тошно, что он даже не смотрит на тебя, да, Париотти?
Это задело Соланж за живое. Посбило спесь. Но она попыталась дать отпор:
— С чего ты взяла, что мне нужен этот жалкий тип?
— Знаю, ты по нему давно сохнешь, а он и глядеть на тебя не хочет… Ты подыхаешь от ревности… Знала бы ты, как с ним хорошо… Но тебе этого никогда не узнать…
— Ты бредишь, тварь несчастная!
Марианна подошла еще ближе к гадюке:
— Воображаю, как ты мучаешься… Поэтому без конца цепляешься ко мне, да? Потому что тебе плохо… Мне жаль тебя, Маркиза… Но если хочешь, я могу сократить твои мучения, — предложила Марианна с садистским наслаждением. — Никогда не могла спокойно смотреть, как мучаются животные…
— Я сломаю тебя, де Гревиль! Уничтожу!
— Да ну? Что ты себе вообразила, а? Что я стану ползать перед тобой на брюхе, как другие девушки? Ты плохо меня знаешь. Ты меня не согнешь…
— Я спущу с тебя шкуру, вот увидишь!
— Убирайся, или я позову начальника… И ты знаешь, стоит мне крикнуть, как он оказывается поблизости…
Голос Даниэля послышался в коридоре. Очень кстати. Он как раз искал охранницу. Зашел в полуоткрытую дверь. Маркиза все еще держала в руках плеер.
— Что ты здесь забыла?
— Марианна показывала мне свое последнее приобретение! — заявила надзирательница с наглым видом. — Спрашивается, каким образом она на это заработала!
Соланж положила плеер на стол, Марианна с облегчением вздохнула.
— Тебя ждут на собрании, — отрезал начальник.
— Слушаюсь, месье!
Дерзко взглянув на него, она вышла из камеры. Даниэль подошел к Марианне:
— Она тебе сделала какую-то гадость?
— Нет… Не успела…
Он казался таким взволнованным, что Марианна погладила его по щеке. Встала на цыпочки. Поцеловала его, обняла.
— Я делаю, что могу, — сказал он, будто извиняясь.
— Не беспокойся, я умею держать удар… Пусть нарывается хоть целыми днями.
— Я спрятал дозу под раковиной, пока ты была во дворе…
Даниэль еще раз поцеловал ее, перед тем как снова запереть. Марианна закончила свой туалет, растянулась на койке, положив плеер на грудь. На сей раз она легко отделалась. К счастью, осталось немного. Она закрыла глаза, и лицо Эммы появилось перед ней. Такое впечатление, будто здесь до сих пор слышится ее дыхание. Такое впечатление, будто она до сих пор здесь. Что ж, для фантома нормально… Марианна расплакалась. Снова. Черт, как же тебя не хватает!
Через час, когда принесли обед, Марианна вытерла слезы. Раздатчицу сопровождала Моника Дельбек.
— Добрый день, надзиратель… Как ваш сын? Надеюсь, ничего серьезного?
Надзирательница с изумлением воззрилась на нее.
— Я была поблизости, когда офицер и Жюстина говорили об этом, — объяснила Марианна с улыбкой.
— А… У него желудок расстроился… Спасибо, что беспокоитесь, мадемуазель… А как вы? Я слыхала, что кончина вашей сокамерницы очень огорчила вас…
Марианна закурила, надзирательница закашлялась.
— Она умерла на моих глазах, и никто не пришел на помощь — вот что тяжелее всего.