"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
Еще дальше, в прошлое.
— Нет, я… Я хотел сказать…
— Я не хочу возвращаться к моим старикам! Хочу уйти с Тома!
— Хорошо, Марианна, не надо нервничать… Лежи спокойно, ты ранена.
— Ранена? Но что со мной такое? Вы арестовали Тома? Вы не имеете права, он ничего не сделал! Я сама ушла из дома!
— Успокойся! — повторил Фрэнк. — Никто никого не арестовывал, ясно?
Она непременно хотела вскочить, бежать. Фрэнк удерживал ее за плечи. Взглядом просил у товарищей подмоги. Но те не знали, что предпринять, видя этот припадок безумия.
—
— Я не хочу возвращаться к ним… Я хочу увидеть Тома!
— Ты ни за что туда не вернешься. Мы найдем твоего друга… Не переживай.
Наконец она снова закрыла глаза. Фрэнк прикоснулся к ее лбу. Заметил, что она опять удалилась. В какое-то неведомое измерение. Он отошел, прислонился к окну.
— Она помешалась, — прошептал Филипп.
— Нет, — отозвался Фрэнк. — Это амнезия. Она проснулась на несколько лет раньше. До тюрьмы.
— До тюрьмы? — повторил лейтенант. — Как же мы скажем ей, что…
— Мы не станем ей ничего говорить. Подождем, пока она окрепнет. Там будет видно.
Лоран принес ужин. Бутерброды, пиво — обычное меню. Они устроились у окна, откуда с наступлением сумерек потянуло свежестью. Марианна до сих пор не очнулась. Казалось, она мирно спит.
— С чего ты взял, что у нее амнезия? — вдруг спросил Филипп.
— Сам не знаю… Может, она предпочла забыть дальнейшее… Слишком тяжелые воспоминания.
— Думаешь, она вернется… в настоящее?
— Откуда мне знать? С этим пусть нейропсихиатры разбираются, а я — коп!
Время тянулось слишком медленно, они уже начали уставать. Ноги затекли, веки отяжелели.
— Я сварю кофе? — предложил Филипп.
— Давай! — кивнул Лоран. — Раз уж надо бодрствовать…
По пути к двери Филипп кинул взгляд на Марианну. И застыл.
— Эй! — прошептал он. — Глядите!
Ее глаза были широко открыты. Но больше всего всех троих поразило то, что она плачет.
— Марианна? — спросил Фрэнк, присаживаясь рядом. — Ты меня слышишь?
— Да…
— Ты… Почему ты плачешь? Тебе больно?
Она отвернулась. Расплакалась еще пуще. Фрэнк хотел взять ее за руку, Марианна вырвалась, с силой.
— Это я, Фрэнк… Ты меня помнишь?
— Трудно тебя забыть, — в бешенстве прошипела она.
Фрэнк на мгновение окаменел:
— Ты… Ты знаешь, кто я?
— Да… Последняя мразь.
— Память вернулась! — с усмешкой констатировал Лоран.
Фрэнк прошелся по комнате, переваривая оскорбление. Потом вернулся к ней, поправ свою гордость.
— Почему ты плачешь? — снова спросил он тихо, ласково.
Она замкнулась в молчании, уставилась в потолок, терзая простыню левой рукой. Потом попыталась встать, но постель будто сжимала ей бока. Отказавшись от помощи Фрэнка, она все же кое-как оперлась о бортики кровати.
— Я так рад, что ты очнулась. Мы недавно натерпелись страху: ты не узнавала никого…
— Припоминаю… Немного… Как во сне.
Фрэнк вытер ей щеки бумажным платком.
— Теперь я помню все, — продолжала она. — Все!.. Лучше бы я умерла… Вы должны были оставить меня
подыхать…— Вот и благодарность! — проворчал Лоран.
Комиссар усмирил его властным взглядом.
— Не говори так, Марианна. Тебе лучше, это главное…
— Даниэль умер — вот что главное.
Она перестала плакать. Ее лицо ожесточилось с невероятной быстротой.
— Ты убьешь меня? — спросила она отрешенно.
— Наваждение какое-то, честное слово! — буркнул капитан, прикуривая сигарету.
— Зачем бы я тогда тебя лечил? — с горечью проговорил Фрэнк.
— Откуда мне знать?.. Такой уж ты извращенец.
Он снова отошел. Удар попал в цель.
— Барышня проснулась в прекрасном расположении духа! — продолжал Лоран.
— Помолчи, — огрызнулся Фрэнк.
Долгое молчание воцарилось в комнате. Филипп робко приблизился к Марианне. Предложил ей стакан воды с сахаром. Нужно много сахара, сказала врачиха. Марианна выпила залпом.
— Хочу в туалет…
Марианна откинула простыни. На ней были только майка и трусы. Больше ничего.
— Почему я раздета?
— Твоя одежда была вся в крови, — объяснил Фрэнк. — Да и ухаживать за тобой было нужно…
— Я хочу встать… Выйдите.
В ее голосе, еще слабом, звучала стальная воля. Гнев, бурлящий внутри, можно было, как водяной знак на бумаге, различить в глубине темных глаз.
— Ты не сможешь сама встать, — ответил комиссар.
— Выйдите! — властно повторила она.
Лоран и Филипп покинули комнату, Фрэнк не сдвинулся с места. Марианна с огромным трудом добралась до края постели.
Немного приподняла повязку, с ужасом воззрилась на рану. Правая рука не работала. Такое впечатление, будто она попала в трепальную машину. Угли пожара еще пылали в черепе. Отказавшись от помощи Фрэнка, она поднялась. На палубу корабля в разгар бури. Все вокруг плясало. Кружилось в танго. Как только пришлось оторваться от кровати, ноги у нее подкосились. Она вновь оказалась пленницей Фрэнка.
Одной рукой он подхватил ее под колени, другой придерживал за спину. Принес в ванную, поставил рядом с унитазом. Продолжал держать ее за руку.
— Оставь меня, — пробормотала Марианна.
— Позовешь, когда закончишь… Я зайду за тобой, ладно?
— Я хочу помыться…
— Это нельзя отложить до завтра? Ты слишком слаба, ты не сможешь.
— Справлюсь как-нибудь…
Она даже не смотрела в его сторону. Фрэнк вышел из ванной, высунулся в коридор:
— Ладно, ребята, я ею займусь… Вы пока можете передохнуть немного.
— Будь осторожнее, она не в лучшем настроении, — заметил Лоран.
Фрэнк вернулся в комнату, постучал в дверь ванной.
Не получил ответа. Вошел и обнаружил ее у зеркала, висящего над раковиной. Вода стекала в ванну. Марианна всем своим весом навалилась на ее фаянсовые борта.
— Мне никто не нужен. Выйди.
— Не хочу, чтобы ты упала, поранилась…
— Ты что, мне вместо мамочки? Убирайся!
Столько враждебности было в ее словах, что Фрэнк просто оцепенел:
— Почему ты так нервничаешь? Я просто хочу тебе помочь…