"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
— А ты чего ожидал? — удивился Лоран. — Мы скрыли от нее, что ее мужик умер. Она чуть не склеила ласты. Естественно, она затаила злобу!
— Никакой злобы. Она смертельно тоскует…
Все трое одновременно подумали о попытке самоубийства.
— Пойду поднимусь, — сказал Фрэнк. — Не могу оставить ее одну…
— Так и будешь сидеть с ней все время! — проворчал Лоран. — Хочет покончить с собой — ее проблемы… А я на пределе, я пошел спать.
— Фрэнк прав, — высказался Филипп. — Но мы могли бы сменять друг друга.
— Не надо. Тебе нужно выспаться. И потом, она буйная.
Он снова поднялся наверх, приложил ухо к двери. Ничего не услышав, вошел. Горела настольная лампа. Марианна больше не рыдала, но и не спала. Была в забытьи. Лежала на спине, прижимая к груди будильник, и глядела в потолок. Время от времени по щеке катилась слеза.
Лекарство располовинило эмоции. Осталась только печаль. И кортеж разнообразной боли. Фрэнк хотел забрать у нее будильник, но Марианна не отдала. Он не стал настаивать. Сел у стола, терпеливо ждал. Пока ее веки наконец не сомкнулись.
Он поставил будильник у изголовья, накрыл ее простыней. Поцеловал в лоб.
Миновала полночь. В доме все спали. Кроме него, конечно. Вечно бодрствующего комиссара. Он все смотрел на Марианну. Грусть на ее лице. Даже во сне страдание подтачивало каждую ее черту. Фрэнк проклинал того вертухая: как мог он бросить ее одну в мире, который так ее страшит!
Фрэнк закрыл глаза, призывая своего врага. Сон, который так неохотно к нему приходил. Как давно это длилось. Слишком давно. И все-таки он далеко от того ада. Он преуспел, добился некоторой власти. Выбился в люди. Но бессонница осталась, чтобы напоминать, откуда он пришел. Что перенес. Что совершил. Как жестокая память о таящих ужас потемках.
Он попробовал думать о другом. Нужно было к кому-то прикоснуться. Он растянулся рядом с ней. Приник к ее плечу. Она чуть вздрогнула. Обнял ее, она не проснулась. Забыла во сне свою ненависть. На несколько часов.
Наконец-то можно прижать ее к себе. Нахлынули воспоминания…
— Гениально, комиссар… Воистину гениально!
Фрэнк улыбается. Советник глядит на него с восхищением.
— Но… Как же мы вытащим ее из тюрьмы?
— Я найду способ… Вот козел отпущения, которого вы хотели! Идеальная обвиняемая.
Они снова расхаживали по парку Делатр. В начале мая было все еще прохладно.
— Думаете, она согласится?
— Если бы вас присудили к пожизненному заключению, без малейшей надежды когда-либо выйти, разве не были бы вы готовы на все, что угодно, лишь бы освободиться? Она согласится, месье. Поверьте, я сумею ее убедить…
— Я вам верю, Фрэнк. Но удастся ли вам подчинить ее себе?
— Подчинить ее? Да ведь это девчонка, месье!
— Это убийца, Фрэнк… Убийца худшего разбора! Как вы заставите ее решиться, что пообещаете ей?
— Свободу, конечно!
— Свободу? Если она не полная идиотка, то поймет, что никто не может отпустить ее на свободу!
— Мы можем, месье.
Эрманн с изумлением смотрит на него. Фрэнк излагает ему свой план:
— Приличная сумма денег, документы, билет на самолет. И обязательство покинуть страну сразу по окончании миссии… Нужно будет просто снабдить меня деньгами и помочь с фальшивыми документами.
Лицо
у Эрманна дергается.— Фрэнк… Вы в самом деле собираетесь отпустить ее на свободу, когда все закончится?
Теперь лицо дергается у Фрэнка.
— Да… Разумеется!
— Но она окажется в курсе дела и будет представлять угрозу.
— Нет, месье. У нее будет одно желание: поскорее покинуть страну и обо всем забыть, уж поверьте мне!
— А если ее арестуют?
— За границей? Маловероятно… Если документы будут совсем как настоящие, думаю, даже и никакого риска.
У Эрманна меняется выражение лица.
— Фрэнк… Я нахожу, что благоразумнее было бы ликвидировать ее по исполнении миссии. Беглая преступница: есть все причины покончить с ней. Это никого не шокирует…
— Шокирует. Меня.
Эрманн застывает, ошеломленный.
— Послушайте, господин советник… Я согласен провести эту операцию и вытащить девушку из тюрьмы, но… Я отказываюсь вести ее на расправу.
— Но, Фрэнк, ведь речь идет о преступнице! Она убила старика, чтобы украсть у него какие-то гроши, застрелила копа, тяжело ранила беременную женщину, и ей все нипочем! Не понимаю, с чего вы вдруг сделались таким сентиментальным!
— Я не сентиментален. Я буду работать с этой девушкой, требовать от нее выполнения сложной задачи… Нужно, чтобы между нами были доверительные отношения… И…
— Достаточно ей солгать, Фрэнк. Не вижу, в чем тут проблема!
— Со всем моим к вам уважением, проблема в том, что вы требуете убить двадцатилетнюю девушку, которую мы используем, чтобы вытащить господина министра из дерьма.
Эрманн выпучивает глаза. Потом хмурится.
— Я согласен заняться этим делом, но отказываюсь убивать Марианну де Гревиль. Я считаю, что это ненужная жертва. Жертва, которую я принести не готов…
Эрманн продолжает пристально на него смотреть. С несколько сердитым видом. Потом лицо его постепенно разглаживается. Наконец появляется улыбка.
— О’кей, Фрэнк. Я согласен. Но все же нахожу вас весьма своенравным! Надеюсь, нам не придется об этом пожалеть… Принимаю ваш план — с условием, что вы заставите ее покинуть страну, как только вопрос будет решен. И она, разумеется, не должна быть в курсе относительно Шарона!
— Я за это ручаюсь. Поверьте мне, она никогда не сунется во Францию. Слишком опасно! Начнет жизнь заново на другом конце земного шара, мы больше никогда о ней не услышим… В противном случае, месье, я обязуюсь самолично решить проблему.
— Сколько понадобится денег?
— Думаю, пятидесяти тысяч евро будет достаточно…
— Пятьдесят тысяч евро? Не слишком ли дорого для наемного убийцы?
— Нам не найти никого более подходящего, чем эта девушка, месье. У нее одной есть идеальный мотив: месть. Она одна способна отправить на тот свет двоих судейских… Что значит для вас сумма в пятьдесят тысяч евро?
— А вдруг она от вас ускользнет? Выйдет из тюрьмы и сбежит до того, как миссия будет исполнена?
— Никакого риска, месье! Достаточно не спускать с нее глаз. Если она ускользнет от нас, значит окажется в бегах… Не вижу причин, зачем ей это делать.