"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

— Мы говорим о сумасшедшей! Как можно предвидеть поступки чокнутой?

— Не думаю, что она чокнутая. Я изучил ее досье, в заключениях психологов даже говорится, что девушка весьма неглупа. И потом, она будет под моим надзором… Вы серьезно думаете, месье, что какая-то девчонка способна ускользнуть от меня?

— О’кей… Но я поседею, пока закончится вся эта история!

Фрэнк усмехается. Эрманн прикуривает сигарету, забывает угостить комиссара.

— Что-нибудь еще?

— Мы поставили судью и прокурора на прослушку… У каждого из них по экземпляру досье, как вы и предполагали. Мы пока не знаем, где они спрятаны. Но узнаем.

— Люди, которых вы выбрали, Фрэнк… Вы уверены в них?

— Абсолютно. Это мои ближайшие сотрудники. Они не знают, что содержится в досье Шарона. Я сообщил им только, что нужно ликвидировать двух педофилов, которые хранят у себя несколько компрометирующие документы… Ничего серьезного, но их обнародование может развязать правительственный кризис. Привести к отставке министра…

— Очень хорошо, Фрэнк. Но не забывайте: совершенная конфиденциальность!

Эрманн протянул ему руку:

— Держите меня в курсе, Фрэнк.

— Не премину. А вы со своей стороны сообщите мне, устраивает ли мой сценарий господина министра…

Увидев ее впервые в комнате для свиданий, он понял, что задача не так проста, как предполагалось. Он все прочел в ее взгляде. Силу, бешенство, гнев. Но также отчаяние. И чувство вины. Вины, которая пожирала ее изнутри.

Но этим вечером он держал ее в объятиях. И они преуспели, вместе. Министр был на седьмом небе. Его советник тоже. Только смерть Клариссы немного портила этот полный успех. Фрэнк закрыл глаза.

Нельзя приготовить омлет, не разбив яиц, Фрэнк, сказал Эрманн.

Вот только не он нажал на курок. Еще и тот вертухай покончил с собой в тюрьме. По нему и грустит Марианна. Две непредвиденные смерти. Побочные потери, в сущности. Как во всякой войне.

Он поцеловал Марианну в лоб:

— Скоро ты будешь свободна…

Она крепко спала. Фрэнк решил потихоньку уйти. Прошел мимо комнаты Лорана, который храпел, как паровоз. Вошел к себе. Чемоданчик прокурора… Нужно приготовить все, что следует завтра передать Эрманну. Вместе с кожаным чемоданчиком Фрэнк прихватил досье судьи и спустился на первый этаж. Он получил приказ вручить пленки и досье советнику. И уничтожить все, что Марианна догадалась извлечь из сейфа.

Он открывал один за другим футляры с драгоценностями. Великолепное колье. Очень пошло бы Марианне… Но нет: драгоценности не в ее стиле. Шикарные золотые часы. Они бы понравились Лорану… Но нет, это невозможно. Еще и деньги. Он насчитал три тысячи евро наличными. Маленькая премия для Марианны… И потом, никто не сжигает деньги. Это преступление!

Была еще пачка писем, перевязанная резинкой. И конечно, досье с видеокассетами. Пресловутая пленка, на которую попал этот идиот Шарон. Фрэнк взял в руки одну из кассет и вдруг ощутил непреодолимое любопытство, просто какой-то зуд. Он поставил кассету в видеомагнитофон.

Просто из любопытства, чтобы не умереть дураком. Хотя распоряжения на этот счет были недвусмысленными: никто не должен смотреть это видео.

Но я — другое дело! Я ведь и без того в курсе! Просто хочу увидеть лица троих протагонистов.

Фрэнк устроился на кушетке. Нажал на кнопку пульта дистанционного управления.

Будто яростный удар под дых. Настоящая паника.

— Вот дерьмо! Кассета не та!

Фрэнк подошел к телевизору. То не была запись с камеры городского видеонаблюдения. Дело происходило не на улице, а в просторной квартире. Девушка, к тому же очень красивая, совсем молоденькая, брюнетка со светлыми глазами, улыбалась в объектив. Смеялась, говорила на каком-то незнакомом языке. Или, во всяком случае, на очень плохом французском. Потом стала раздеваться, этакий бурный стриптиз. Фрэнк оперся о стол. Потом девушка вышла за пределы видимости: камера, наверное, была закреплена на каком-то определенном месте. Следующая сцена была недвусмысленной. На пленку было заснято не то, как гости входили в дом и выходили, а сама вечеринка.

Фрэнк схватил стул, тяжело на него опустился. Зрелище было скорее приятное, хотя и вызывало некоторую тревогу. Ведь полицейский знал трагический конец истории. Несмотря на это, даже помимо своей воли Фрэнк, глядя на экран, чувствовал, как слабые электрические разряды пробегают по всему телу. Юбер Шарон приступил первым. Фрэнк глаз не сводил с изображения, не упускал ни единой детали. Шарон начал ласкать девушку, Фрэнк пытался угадать продолжение. Прикидывал, что бы он сам хотел сделать с такой привлекательной особой. Шарон увлек ее на постель, в романтическом стиле, со столбиками. Она позволила привязать себя, ей это вроде бы даже было по вкусу. Но ведь она профессионалка… Фильм все больше и больше волновал Фрэнка. Он не мог оторваться. Он хотел быть на месте Шарона.

Но вдруг подскочил на стуле, вцепился в спинку.

— Вот дерьмо!

Шарон с невиданной яростью набросился на девушку с кулаками. Бил по лицу со всей силы.

— Мать твою, это неправда!

Шарон продолжал ожесточенно колотить проститутку, та кричала от страха и боли. Кляп заглушал крики, но Фрэнк все-таки слышал их. Он прикрыл себе рот рукой, хотел было остановить фильм. Но что-то заставило его погрузиться в ужас. Желание уже пропало. Дело зашло слишком далеко, на его взгляд. Просто потребность знать. Двое других тоже действовали. Между двумя стаканами водки и двумя дорожками кокаина предавались по очереди тому, что уже никак нельзя было назвать эротической игрой. Скорее бойней.

Следующие несколько минут Фрэнк сидел на стуле будто парализованный. Никакими словами нельзя описать то, что творилось перед его взором. А ведь он сам был не особо чувствительным. Он сам был немного садистом. Но тут…

Молодую женщину подвергали чудовищным пыткам. Били, жгли, резали. Насиловали многократно. Она кричала, звала на помощь, и эти отчаянные призывы вонзались в самое сердце, кромсали его.

И наконец он увидел убийство. Убийство, которое никак нельзя было назвать непреднамеренным. Хотя кто его знает: Фрэнку не достало сил еще раз пересмотреть сцену, чтобы убедиться. Одно было ясно: смертельный удар нанес Шарон.

Шестьдесят с чем-то минут варварства, которому нет имени. Потом экран почернел.

Фрэнк встал, шатаясь. Потом бросился в кухню, и его вывернуло наизнанку прямо в раковину. Он постоял какое-то время, держась за стену. Того, что он только что видел, Фрэнк даже не мог себе вообразить. А ему еще казалось, будто в этой области его воображение не знает границ… Шайка негодяев!

Это всего лишь проститутка, Фрэнк. То был несчастный случай. Что-то пошло не так…

Фрэнк стучал кулаком по стене. Вопил от бешенства. Снова и снова пил воду, ополаскивал лицо. Но можно ли так просто стереть эту грязь?

Он вернулся в гостиную, завалился на кушетку. В зловещей тупой тишине. После шока вопросы проносились в его уме и сгорали, будто астероиды. Как к Форестье попал этот фильм? Как Эрманн мог столь бессовестно лгать мне? Как мог я быть таким простаком, чтобы поверить? Таким наивным, чтобы… Именно этот последний вопрос терзал его сильнее прочих. Делал пьяным от гнева.

Он даже подумал, не отправить ли фильм на телевидение, в газеты. Широко обнародовать. Выложить в сети.

Но мало-помалу остыл. Действуя таким образом, он подпишет смертный приговор себе и своим людям. Нужно отдать кассету Эрманну, а главное, не говорить, что смотрел этот ужас. Так или иначе, уже слишком поздно. Шарон и его сообщники останутся безнаказанными. И начнут сызнова, Фрэнк был в этом уверен. Может, они уже сотворили нечто подобное. Не просто садомазо, во время которого что-то пошло не так. Трое душевнобольных, наделенных властью, трое садистов худшего толка. Присвоившие себе право удовлетворять свои самые низменные инстинкты, не признавая никаких запретов. Глубоко презирая свою жертву, не испытывая к ней ни малейшего сочувствия. Видя в ней добычу, которую можно растерзать. Больше ничего. Не женщину. Не человека. Даже не живое существо.