"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
— Хочешь сама попробовать, Марианна? — спросил он, прижимая лезвие.
— Отпусти, мать твою!
— Почему, собираясь меня убить, ты всегда колеблешься в последний момент? Зачем провоцируешь меня? Что ты пытаешься этим сказать, Марианна?
— Отпусти, говнюк! Ничего я не пытаюсь сказать тебе, не о чем мне с тобой говорить!
— Тогда зачем ты разбудила меня, а? Я в кои-то веки заснул! Хотела поиграть со мной, да? За этим разбудила?
— Я хотела тебя убить! — выпалила она.
— Да нет же, Марианна! Ты вовсе не хотела меня убивать! Ты чего-то другого хочешь…
— Хочу увидеть, как ты сдохнешь!
— Неправда. Ты не этого хочешь…
Нечеловеческим усилием она подняла правую руку, вцепилась в руку Фрэнка. Ту, что держала оружие. Боролась изо всех сил. Но не затем, чтобы отстранить нож. А затем, чтобы перерезать себе горло. Мир наизнанку.
Фрэнку понадобилась вся его сила, чтобы одолеть ее. Он выбросил нож в окно. Весь дрожал, такого страха натерпелся. Марианна попыталась ударить его. Он снова придавил ее к постели. Чтобы не дать ей пораниться, потерять последние силы.
— Черт, я сделал все, чтобы тебя спасти! — закричал он.
Наконец он увидел, как во мраке ее глаз блеснули слезы. Долгожданное избавление. Теперь нужно было заставить ее выговориться. Чтобы все это вышло наружу. Чтобы слова наложились на боль.
— Ты помешалась или как?! Почему ты хочешь умереть, Марианна?
— Он убил себя! Из-за меня! Из-за меня!
— Нет! Ты не виновата, Марианна… Ты не должна себя в этом винить. Ты должна жить с этим.
— Я не смогу жить без него! Лучше подохнуть!
Она сдалась, перестала вырываться. Фрэнк заключил ее в объятия, позволил излить все, что накопилось. Поток горя, тоски. На языке тела: плач, содрогания. Много гнойников еще предстояло вскрыть.
— Клянусь, мне жаль, что он погиб, Марианна. Но против смерти мы ничего не можем. Он тебя любил, он хотел, чтобы ты стала свободной. Чтобы получила второй шанс… И я хочу того же.
— Мне так страшно! — наконец призналась она. — Я не хочу лететь на край света! Я там пропаду!
— Это естественно, что ты боишься, Марианна. Но у тебя будет другая жизнь. Свобода, о которой ты так мечтала. Ты встретишь людей, встретишь другого мужчину…
— Нет! Только Даниэль! Один Даниэль…
— Нет, Марианна. Там прошлое перестанет преследовать тебя.
— Оно всегда будет меня преследовать! Я никогда не смогу забыть…
— Верно, ты не забудешь. Но никто не узнает об этом, никто не станет судить тебя за то, что ты совершила… Это — свобода. Новая жизнь, Марианна… Вот чего я хотел для тебя. На что надеялся до самого конца.
Она немного успокоилась. Уже не кричала, только плакала.
— У тебя будет все, чтобы построить себе жизнь. Настоящую жизнь… Не за решеткой, не в бегах. Если эта страна тебе не нравится, выберем другую.
— Я даже не знаю, на что все они похожи…
— Мы об этом еще поговорим, обещаю… Еще ничего не решено… Я не хочу, чтобы ты умерла, Марианна! Хочу, чтобы ты жила, чтобы была счастлива.
— Я не заслуживаю ничего, кроме смерти. Я сотворила столько ужасов… Я иногда задумываюсь… А что, если Форестье с Обером ни в чем не виноваты и…
К счастью, она не видела его лица. Это помогло солгать.
— Они были виновны,
Марианна. Я видел улики собственными глазами…— И что? Они были больные люди, но… Я все эти годы ненавидела их, так часто мечтала их поубивать! Теперь, когда они мертвы, понимаю, что они этого не заслужили… Даже худшие злодеи не заслуживают такого… Я сама — тому доказательство, ведь меня-то они оставили в живых…
— Ты права. Никто такого не заслуживает. Даже они… Но порой в игру вступают силы, с которыми нам не совладать.
— Я стараюсь себя утешить тем, что они больше никому не причинят зла… Может быть, я спасла детишек… Искупила вину, понимаешь…
— Да, Марианна. Ты теперь имеешь право так думать. Их смерть тебе предоставит второй шанс… она не будет напрасной.
Фрэнк помог ей лечь.
— Теперь я хочу, чтобы ты отдохнула…
— Мне ни за что не заснуть… Я так боюсь… завтрашнего дня и других дней… когда я отсюда выйду… Мне с этим не справиться, я не смогу…
— Не бери в голову, Марианна. У тебя все получится, я уверен.
— Мне так не хватает Даниэля… Не могу без него дышать… Они… Они похоронили его?
— Нет… Развеяли прах, как он хотел.
Новый прилив слез. Она представила себе тело Даниэля, объятое пламенем. Тело, которое она так любила. Сгорающее, обугленное, превращенное в прах. И не остается ничего, больше ничего.
— Я больше никогда его не увижу! Никогда!
— Я останусь с тобой… Хочешь?
Она кивнула, Фрэнк улегся рядом, прижал платок к ране.
Радуясь, что она наконец излила душу. Хотя горло болело и наверняка останется шрам.
— Фрэнк? Прости, что порезала тебя.
— Ничего. Ты же не нарочно.
Суббота, 16 июля, — 09:00
Капитан обнаружил шефа на кухне, тот как раз готовил кофе.
— Привет, Лоран. Хорошо спал?
— Как убитый! А ты?
— Ох…
Тут капитан заметил порез. Хотя комиссар нарочно надел рубашку. Но чтобы скрыть его, нужно было еще повязать шарф.
— Что это у тебя на шее?
— Ничего…
Лоран оттянул воротничок рубашки. Вошел Филипп в самый неподходящий момент.
— Хорошо спалось, лейтенант?
— Эй! Только не пытайся сменить тему! Что это у тебя за полоса? И не говори, что порезался, когда брился!
Филипп в свою очередь заинтересовался шеей комиссара:
— Это… Это Марианна?
— Она пыталась тебя зарезать? — обалдел Лоран.
— Ну… Она хотела, чтобы я ушел, я отказался… Забыл, что на подносе оставался нож.
— Вот дерьмо! — ругнулся Лоран, падая на стул. — Да она бешеная, эта девица! Ее нужно привязать к койке, так дальше нельзя…
— Нет, теперь все хорошо. Мы поговорили, дело пошло на лад…
— Поговорили? С ножом у горла? Нет, погоди! Чего тебе еще нужно? Чтобы она нас всех троих разобрала на запчасти? Если ты забыл, напоминаю: она уже трижды пыталась тебя убить… Нос мне сломала… Привязать ее надо, говорю тебе!
— Я не только не собираюсь ее привязывать, но даже разрешу выходить из комнаты! Она должна привыкать к свободе. Завтра в полдень мы поедем в ресторан, все четверо…