"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

– С какой стати?

– Потому что в противном случае я вернусь в сопровождении коллег.

– Предъяви удостоверение.

Итала приподняла фуфайку, показывая пистолет.

– Вы такие уже видели, верно?

Локателли с оглушительным грохотом швырнул дрова о стену сарая.

– Почему бы вам не отвалить от меня к чертям?

Благодушие исчезло с лица Италы.

– Санте, мне нужно задать тебе всего несколько вопросов. Сейчас мы с тобой зайдем в дом, ты сваришь мне кофе, мы спокойно его выпьем, десять минут поболтаем, а потом я уйду, и ты больше меня не увидишь.

– Я пью кофе в таверне.

– Тогда я сама его сварю, идет?

Чурбан смирился. Его дом оказался похож на свалку: мусор, грязная одежда, объедки, запах тухлятины, пустые бутылки. Итала не без труда отыскала заплесневелый кофейник, прогорклый кофе и покрытые налетом стаканы.

– Полагаю, уксуса у тебя нет? – спросила она.

Локателли не ответил и уселся за стол, расстегивая рубашку. Он был волосатым, как медведь, с грудью штангиста. Итала обошлась мылом, чтобы оттереть стаканы, вытряхнула кофе со дна банки и, прежде чем его заварить, вскипятила кофейник с водой и солью.

– Почему ты не наймешь домработницу, чтобы помогала тебе убираться?

– Ко мне никто не пойдет. Боятся.

Кофе поднялся, его аромат отдавал жареным. Итала отнесла его к столу.

– Это лучшее, что я могу сделать. Почему тебя боятся?

Локателли смотрел на дымящиеся стаканы так, будто не знал, что это такое.

– Потому что я умею за себя постоять.

– Что за ерунда…

– И потому что думают, будто это сделал я. Будто я спал с собственной дочерью, как животное. Судья тоже так думал. Назвал меня извращенцем. А как по мне, больной – это он, а не я.

Итала тщетно пыталась отыскать на его лице признаки стыда или чувства вины.

– Давай пей свой кофе, – только и сказала она.

Локателли отхлебнул глоток.

– Кофе всегда готовила Мария. Делала мне завтрак, прежде чем я уходил в поля.

– А теперь ты туда не ходишь?

– Я сдал все в аренду. Мне на них плевать, но надо чем-то пробавляться.

– У тебя есть предположения, кто мог убить Марию?

– Если бы я знал, он был бы уже мертв. И я вернулся бы в тюрьму с высоко поднятой головой.

– Возможно, твоя дочь тайком с кем-нибудь встречалась.

– Проклятая землепашка! Она была еще целка, слышишь?! Мне так врач сказал! – взревел мужчина.

«Целка? О боже, он имеет в виду „девственница“», – подумала Итала.

– Ты не хуже меня знаешь, что есть способы остаться девственницей, даже если у тебя есть парень.

Санте, казалось, готов был наброситься на нее, но вместо этого схватил с комода одну из фотографий в рамках и сунул ей под нос:

– Вот, гляди! По-твоему, она похожа на шлюху? А ее подружки?

На фотографии Мария обнималась с темнокожей девушкой в скаутской форме, и ускользающее воспоминание вернулось, вихрем закружившись в голове Италы. Не связано ли оно каким-то образом с Кремоной?

– Видишь теперь, что она ангел? – снова закричал отец. – Мою дочь убил какой-то выродок, а не ревнивый парень.

– Ты прав. Она состояла в скаутах?

Санте слегка успокоился и снова сел.

– Нет, я этого не хотел. Мне это всегда казалось тупой хренью. Даже священник приходил…

– Дон Альфио?

– Дон Луиджи. Другого я не знаю.

– Да, он, – подтвердила Итала, слыша, как в ее голове рассмеялся дон Альфио: «Ты все еще думаешь обо мне после стольких лет».

– Я ему сказал, что скауты – это дети в идиотской одежде…

– Под руководством идиотов в детской одежде.

Локателли чуть заметно улыбнулся и закурил сигарету без фильтра. Итала тоже приняла одну, хотя и не любила такой крепкий табак.

– Он просил, чтобы я отпустил Марию в летний лагерь, просто чтобы попробовать.

– И ты согласился?

– Мария умерла до начала каникул.

С одышкой поднимаясь по серпантину, Итала заметила, что за ней, медленно сокращая расстояние, следуют двое мужчин. Она села на отбойник и подождала их, уверенная, что они явились по ее душу, и почти столь же уверенная, что они коллеги. Так и оказалось: еще прежде, чем открыть рот, они помахали у нее перед носом «корочками».

– Карабинеры. Пожалуйте ваши документы, – сказал один из них; второй держал в руке пистолет стволом вниз.

Итала уже приготовила удостоверение.

– Убери пушку, мы одна семья.

Карабинер замер от удивления и передал ее удостоверение напарнику.

– Простите, госпожа инспектор, вы здесь по службе?

– Нет. Я собираюсь по грибы, – ответила Итала.

– Позвольте спросить, с какой целью вы встречались с синьором Локателли?

– Спрашивала дорогу к живописному маршруту.

– Целый час?

– Он угостил меня кофе. Да что с вами такое? Почему вы за ним следите?

– Вас это не касается.

Итала вырвала у него свое удостоверение и дождалась, пока оба карабинера уберутся подальше.

Но какого черта… Она не ожидала, что Локателли оставят под колпаком после освобождения. А она-то еще изворачивалась, не называя своего настоящего имени… До центра деревушки Итала добралась вся в поту. На стенде перед входом в церковь лежали листовки со скаутской лилией [298] и парой контактных номеров телефона. Прихватив одну из листовок, она села в машину и отправилась на поиски места для ночлега. Можно было бы вернуться в Пьяченцу, но ей казалось, что пребывание в этих краях поможет ей привести мысли в порядок. Дятел работал сверхурочно.

298

 Геральдическая лилия и трилистник – эмблема скаутского движения.

Она нашла мотель для парочек под Бергамо – группу бунгало, скромно прикрытых деревьями, с дымовыми трубами металлургических заводов на горизонте. Управляющие подобными заведениями восприимчивы к взяткам и угрозам. Она показала администратору удостоверение вместе с купюрой в пятьдесят тысяч лир.

– Я здесь инкогнито, меня не нужно регистрировать, – сказала она, не слишком солгав.

Карабинеры дважды в день заезжали в мотель за данными постояльцев, и после того, что случилось у дома Локателли, ей совершенно не хотелось, чтобы они объявились на ее пороге среди ночи.