"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

Итала как раз заказала еще один кофе со льдом, когда динамики, установленные под перголой, прервали летний шлягер, который крутили по десять раз на дню, и мужской голос с тяжелым романьольским акцентом произнес ее имя: «Инспектор Итала Карузо, повторяю, инспектор Итала Карузо, вас просят к телефону». Он произнес это тем же тоном, каким обычно объявлял о потерявшихся детях.

– Мама, это же ты! – взволнованно воскликнул Чезаре.

Итале не осталось ничего иного, как под всеобщими взглядами подойти к стойке.

Она представилась, и управляющий посмотрел на нее со смесью недоверия и страха:

– Вы из полиции?

– Нет, – ответила Итала.

– Они сказали «инспектор».

– Я школьный инспектор, проверяю кухню.

Мужчина расплылся в улыбке.

– А я-то думал… – с облегчением произнес он. – Я переведу звонок в кабинку. Но не задерживайтесь там надолго, а то она у нас одна.

– Не беспокойтесь.

Итала втиснулась в очень тесную и душную кабинку, где воняло чужими кремами.

– Итала Карузо слушает.

– Привет, босс, – сказал Амато. – Как водичка?

– Бульон. Обязательно было говорить «инспектор»?

– Иначе тебя не позвали бы. Послушай, Контини погиб.

Руки Италы покрылись мурашками.

– Как это произошло?

– Пожар на зоне.

– Черт, – обронила Итала через мгновение, не зная, что чувствовать.

– Да, и еще кое-что. Не знаю, есть ли здесь какая-то связь, но тебя искал префект Бари. Я дал ему номер твоей гостиницы.

– Исусе… На черта мне ехать в отпуск, если меня все и здесь достают?

– Может, он просто хочет поздороваться.

«Ну да, как же», – подумала Итала, вешая трубку.

Увидев, как она выходит из кабинки, покрытая бисеринками пота, Чезаре вскочил:

– Пошли купаться?

– Пошли.

Она взяла сетчатую сумку и отвела сына по горячему песку к зонтику, который они забронировали на все пятнадцать дней. Чезаре даже не остановился и продолжал бежать, пока вода не достигла его живота. Итала понаблюдала за ним, чтобы убедиться, что он не зайдет слишком глубоко, затем закурила «МС», взяла «Еженедельные головоломки» и попыталась закончить кроссворд, но ее мысли блуждали далеко.

В течение прошедших двух лет Итала старалась как можно меньше думать о Контини, и, к счастью, происходило немало событий, которые ее занимали. Ее назначили заместителем инспектора и перевели в полицейское управление Пьяченцы на должность начальницы административной полиции. Через несколько месяцев за ней последовали Амато и Отто. Однако время от времени дятел возвращался, и она не раз ловила себя на том, что просматривает старые бумаги все с теми же сомнениями по поводу того, что она сделала с Контини. И теперь, когда он погиб, она не знала, сможет ли положить конец беспокойству в своей душе. То, что ее искал Мацца, похоже, означало обратное.

Дважды подряд написав «черт» вместо «чадо», Итала отложила «Еженедельные головоломки» и поискала взглядом Чезаре. Она увидела его в центре кучки кричащих детей примерно его возраста.

Со сжавшимся сердцем она подбежала к ним:

– Эй, эй! Что вы делаете?

Чезаре стоял со сжатыми кулаками и красным лицом напротив остальных, а ребенок, его сверстник, заходился в отчаянных рыданиях. Чезаре не ответил и не пошевелился, а плачущий ребенок сквозь слезы и сопли пожаловался:

– Он меня ударил!

Итала наспех окинула мальчика оценивающим взглядом: никаких видимых травм, кроме отпечатка пятерни на щеке. Она немного успокоилась.

– Попроси прощения, – велела она сыну.

Тот продолжал стоять неподвижно, как разъяренное изваяние. «Дурная кровь, – подумала Итала. – Дурная кровь».

– Живее, а то получишь, – добавила она.

Чезаре наконец вышел из ступора и, пробормотав сквозь зубы что-то похожее на «извини», побежал к пляжному зонту. Тем временем подоспела группа родителей, которых Итале пришлось успокоить, прежде чем под всеобщими взглядами вернуться к сыну. «Завтра лучше переехать», – подумала она. Жаль, что за зонт уплачено еще на неделю. Когда она подошла, Чезаре понуро играл со стеклянной бутылкой из-под колы, найденной на линии прибоя и отшлифованной волнами, которые стерли надписи. Без единого слова он наполнял ее песком и машинально высыпал его.

Уже миновал полдень, и солнце припекало даже под зонтом. Итала собрала вещи и отвела сына на несколько сот метров от кафе, стараясь по возможности держаться в тени. К жирному и масляному защитному лосьону, пахнущему кокосом, прилипал раскаленный песок. На набережной находился ресторан, в этот час еще полупустой, и Итале удалось занять столик внутри, обдуваемый кондиционером.

– Хочешь фритто мисто? [295] – спросила она.

– Я не голодный.

– Полпорции и немного картошки фри?

295

 Фритто мисто – ассорти из жареной рыбы и даров моря.

– Может быть…

Итала сделала заказ у официанта, добавив к нему колу и полбутылки холодного белого вина, и в ожидании принялась опустошать хлебную корзинку.

– Я правда похож на негра? – вдруг спросил Чезаре.

– Нет, с чего ты взял? – изумленно отозвалась она.

– Так сказал тот.

Итала начала понимать, и ей это не слишком понравилось.

– И ты не придумал ничего лучше, чем отвесить ему оплеуху?

– Я сказал ему, чтобы заткнулся, но он продолжал обзываться.

– Он имел в виду, что ты очень загорел… Это комплимент.

– «Негр» – не комплимент.

– Негры бывают хорошими и красивыми. Например, Эдди Мёрфи. Помнишь, как он смешил тебя в фильме, который мы вместе смотрели?

– Он мне разонравился. Все негры грязные и воруют. Их место в Африке.

– Кто тебя этому научил?

Прибыла еда, и фритто мисто было словно утоплено в моторном масле. Итала повторила вопрос, и Чезаре наконец ответил, макая ломтик картошки в майонез:

– Бабушка.

– Бабушка…

– Она даже показала мне газету, где всё объясняют. Там и фотографии были.

– Послушай, бабушка может думать что угодно, но ты не должен поддаваться ее влиянию.

Чезаре пожал плечами.

– Я встречала много плохих людей. Белых, желтых, бедных и богатых. – «И уйму коллег», – мысленно добавила Итала. – Не важно, где ты родился, главное, кто ты такой. В любом случае бить нельзя никого и никогда. Даже если тебя обижают. Если кого-нибудь побьешь, можешь попасть в неприятности.