"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

– Они вспомнили Софию?

– Только то, что она здесь тусовалась и считалась местной звездой. Ее видели с мужчинами среднего возраста.

Парни снова толкнули столик, и Франческа едва успела убрать ноги, чтобы не получить ушиб.

– А похитителя они видели?

– Нет.

– И что же? Почему вы так уверены?

Джерри подал знак сутулому официанту лет шестидесяти с гноящимися глазами, который лавировал между столами, собирая пустые стаканы и бутылки. Тот жестом попросил их подождать и, поставив поднос на стойку, подошел к ним. Его белый пиджак выглядел таким же потрепанным, как и он сам.

– Вам что-нибудь принести?

Джерри протянул ему пятидесятиевровую купюру, и официант с ловкостью карточного фокусника спрятал ее в нагрудный карман.

– Можете повторить моей подруге то же, что рассказали мне?

– Про девушку?

– Да.

– Бедняжка около года подрабатывала у нас младшей официанткой. Но это было так давно, что ее уже никто не помнит.

Официант, шаркая, удалился, и Франческа повернулась к Джерри:

– О ком это он?

– О Кристине Мадзини, третьей жертве Окуня. Она работала здесь тридцать лет назад, когда этот клуб еще был караоке-баром. А год назад, в тот же день, что и Кристина, отсюда исчезла София Вулло. По-вашему, это совпадение?

– Не знаю… – пробормотала Франческа. – Но неужели он до сих пор, спустя тридцать лет, продолжает убивать?

– Я полагаю, что ваш монстр оставил свою подпись.

29

Франческа, потеряв дар речи, смотрела в пустоту, думая о том, что сообщил ей Джерри.

На ее голову обрушился дождь из рома с колой, выплюнутый через соломинку одним из парней за соседним столиком: на его шее были вытатуированы пауки, сияющие фосфоресцирующим фиолетовым светом.

– Чего уставилась, тетя? – крикнул он, поймав ее взгляд. – Хочешь меня?

– Нам лучше уйти, – сказала Франческа.

Однако Джерри уже не сидел рядом, а будто по волшебству материализовался перед соседним столом. Парень с пауками на шее попытался ударить его бутылкой, но Джерри схватил его за вооруженную руку и сжал ее, ломая стекло и пальцы. Парень завопил, и завязалась беспорядочная потасовка, в которой Джерри, казалось, едва двигался, а парни отлетали от него, словно отброшенные центрифугой. Затем он снова возник рядом с Франческой, вытирая рукавом брызги крови с бороды.

– Идемте, пока не подоспели вышибалы.

– Вы сломали ему руку, – выдохнула она.

– Всего несколько пальцев.

Они вышли, плывя против волн подростков.

– Эти хулиганы – всего лишь дети. А вы взрослый человек. Неужели нельзя было обойтись без драки?

– Я бы только затянул канитель, и нас не отпустили бы с миром. Размахивая кулаками, они помечают территорию.

– Вы, видимо, хотели показать мне, какой вы крутой, избив парня, который меня оскорбил. Смею вас заверить, что не нуждаюсь в вашей защите.

Джерри рассмеялся:

– Мне хотя бы удалось убедить вас, что ваш монстр до сих пор на свободе?

– Не совсем. Но даже если и так, почему я должна позволить вам мутить воду и запутывать расследование?

– Потому что вы не можете мне помешать.

– Я могла бы заявить на вас в полицию за поджог фургона.

– Без единого свидетеля? Вы бы заставили меня потерять время, но не более того. Таким образом, у вас остается два варианта: либо уйдите и забудьте о моем существовании, либо помогите найти похитителя вашей племянницы. – Он взглянул на Франческу, откинув с глаз челку.

– Вы очень уверены в себе. Не знаю, откуда у вас такая самонадеянность.

– Во мне говорит опыт, тот самый, который подсказывает, что мне понадобится логистическая поддержка. Мне, иностранцу, приходится вышибать двери, которые вы могли бы открыть одним звонком. Я в любом случае до него доберусь, но для Амалы может оказаться слишком поздно.

– Ваши действия могут привести к катастрофе.

– Я позабочусь, чтобы этого не случилось. – Джерри ухмыльнулся. – Ну же, прыгайте на борт и исправляйте свою карму. Не нужно на меня так смотреть, евреи тоже в нее верят, и буддизм тут ни при чем. Мы называем это middah kneged middah, мера за меру. Делаешь добро – получаешь добро, делаешь зло – получаешь зло.

– Моя карма меня вполне устраивает.

– Вы допустили, чтобы невиновного человека приговорили к пожизненному заключению.

– Я была неопытной стажеркой и сделала все возможное, чтобы его оправдали.

– Но все это время вы знали, что настоящий убийца остался на свободе. Иначе с чего бы вы вспомнили о нем, как только пропала ваша племянница? Ударим по рукам, и перестаньте оттягивать неизбежное.

Франческа вздохнула, поняв, что возмездие все-таки ее настигло. Ей повезло, у нее было тридцать лет благодати. Она хлопнула Джерри по ладони: как ни странно, его кожа была липкой от клея.

30

Амале не спалось. Ее немного лихорадило, но прежде всего она думала о послании, которое оставила в туалете. Что, если его найдет Орест? Возможно, он не слишком удивится или накажет ее, вживив ей в спину еще один трос. Амала знала, что возвращаться в уборную рискованно, тем более ночью, но ее не покидали мысли о том, кто может оказаться по ту сторону дыры. Она встала. Когда она направилась в центр подвала, светодиодные полосы тускло засветились. Датчик движения отключал их сразу же после того, как она проходила. Похоже, маньяк экономил на счетах.

Амала протиснулась в кабинку и приподняла турецкий унитаз ровно настолько, чтобы вытянуть конец нейлоновой нити, который каким-то чудом до сих пор оставался на месте. А вот камень, судя по весу, выпал. Закончив вытягивать нить, она почувствовала сильную вонь канализации и увидела, что записка все еще привязана к ее концу, хотя и покрыта густым слоем нечистот.

Узел был другим, а на бумаге остались грязные отпечатки пальцев. Запах был невыносимым, но Амала слишком волновалась, чтобы откладывать чтение на потом. Развернув свою записку, она увидела, что большая часть букв отклеилась, а на бумаге нечистотами выведены два слова:

Сожженный. Тридцать лет назад

Итала узнала о смерти Контини, когда ела пончик в пляжном кафе в Риччоне. В десять утра здесь уже было полно купальщиков, которые селились в прибрежных пансионах, пользуясь выгодными ценами низкого сезона. Старшеклассники вернулись в город к началу занятий, и остались в основном старики и дети, которые начинали вопить уже с раннего утра.

Итала выросла в приморском городке, но море так и не полюбила. Плавала она плохо, а от соли чесалась, словно ее одолевали блохи. На ней был слитный купальник, слишком тесный в бедрах, таких же красных, как и остальные открытые участки кожи – особенно спина, по которой от шеи до ягодиц расползлась солнечная эритема, напоминающая карту Сардинии. За одним из столиков сидел Чезаре, которого она привезла с собой на эти дни отдыха. Через пару дней он приобрел загар карамельного оттенка. Не обращая внимания на измятый комикс о Микки-Маусе, притащенный с собой, он бросал голубям кусочки булки.