"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
Коллин одолжила ему свою машину, и он под вечер отправился в кампус. Попытался дозвониться Гиллелю, но безуспешно: наверно, тот работал в библиотеке.
Он постучался. Никакого ответа. Ключ у него сохранился; он вытащил его из кармана, повернул в замочной скважине и открыл дверь. В комнате никого не было.
На него вдруг навалилась печаль. Он немного посидел на своей кровати, еще раз оглядел комнату. На миг закрыл глаза и снова увидел, как они с Гиллелем и Александрой в яркий солнечный день гуляют по кампусу, а на них все смотрят. Помечтав с минуту, он открыл большую сумку, которую принес с собой, и начал складывать
Всматриваясь в полки, он вдруг заметил на нижней полке Гиллеля, в самой глубине, неясные контуры какого-то предмета. Подошел поближе и разглядел бумажный пакет, спрятанный за кучей одежды. Непонятно почему ему захотелось посмотреть, что там такое. Что-то привлекло его внимание. Он раздвинул одежду и вытащил пакет. Открыв его, он побледнел и почувствовал, что пол уходит у него из-под ног.
28
Дядя Сол всего дважды заезжал к моим родителям в Монклер. Это я знаю точно: мать вечно жаловалась, что он к нам и носу не кажет. Иногда я слышал, как она ругалась по этому поводу с отцом, особенно когда речь шла о семейных праздниках.
— Это не дело, Натан, твой брат вообще у нас не бывает! Тебя это не смущает? Он даже не знает, как выглядит наш дом.
— Я ему показывал фото, — успокаивал ее отец.
— Не строй из себя дурачка, пожалуйста!
— Дебора, ты же знаешь, почему он не появляется.
— Знаю, потому и дергаюсь! Как вы мне надоели с вашими идиотскими семейными историями!
Я долго не знал, на что намекает мать. Бывало, я встревал в их разговор:
— А почему дядя Сол не хочет сюда приезжать?
— Неважно, — всякий раз отвечала мать. — Глупости сплошные.
Первый раз он приехал в июне 2001 года, после смерти дедушки. Когда бабушка позвонила ему и сообщила, что дедушка умер, он неожиданно заехал к нам.
Второй раз случился в четверг, 14 февраля 2002 года, после того как от него ушла тетя Анита.
В тот день я приехал в Монклер под вечер. Был праздник святого Валентина, и я направлялся из университета в Нью-Йорк, провести вечер и ночь с Александрой. С родителями я какое-то время не виделся и решил сделать крюк, чтобы их обнять и немножко побыть с ними в Монклере.
Подъехав к дому, я увидел, что на нашей аллее стоит дядина машина. Я кинулся в дом. Мать перехватила меня у дверей.
— Что у нас делает дядя Сол? — с тревогой спросил я.
— Марки, дорогой, не ходи на кухню.
— Да что происходит-то?
— Это тетя Анита…
— Что «тетя Анита»?
— Она бросила дядю. Ушла от него.
— Ушла? То есть как это ушла?
Я хотел позвонить Гиллелю, но мать меня отговорила:
— Подожди, не надо пока вмешивать во все это Гиллеля.
— Но что случилось?
— Я тебе все объясню, Марки, обещаю. Твой дядя останется у нас на выходные, поживет в твоей комнате, если ты не против.
Я хотел поцеловать его, но в приоткрытую дверь кухни увидел,
что он плачет. Великий, грандиозный, всемогущий Сол Гольдман плакал.— Наверно, тебе лучше поехать к Александре, — ласково прошептала мать. — По-моему, дяде надо немножко побыть одному.
Я не ушел, я удрал со всех ног. Я уехал из Монклера не потому, что меня попросила мать, а потому, что в тот день видел, как дядя плачет. Значит, он, всегда такой сильный, был всего лишь Самсоном: достаточно было остричь ему волосы.
Я поехал к той, с кем всегда было хорошо. К Александре, женщине моей жизни. Я знал, что она терпеть не может китчевый «день влюбленных», и устроил ей вечер без ужина из пяти блюд и красных роз. Заехал за ней прямо в студию, где она делала очередную пробную запись, и мы заперлись в номере «Уолдорф-Астории» — смотреть кино, заниматься любовью и поддерживать силы с помощью рум-сервиса. В ее объятиях я был надежно защищен от разворачивающихся событий.
В тот же вечер, 14 февраля 2002 года, Вуди сидел в комнате на кровати и ждал, когда вернется Гиллель. Тот вернулся только в начале одиннадцатого.
— Блин, Вуди, ты меня напугал! — вздрогнул он, открыв дверь.
Вуди не ответил ни слова, только пристально смотрел ему в лицо.
— Вуди? С тобой все в порядке? — спросил Гиллель.
Вуди указал на бумажный пакет, лежавший рядом.
— Зачем?
— Вуди… Я…
Вуди одним прыжком вскочил, схватил Гиллеля за шиворот и грубо прижал к стене.
— Зачем?! — заорал он.
Гиллель с вызовом посмотрел ему прямо в глаза:
— Ну, ударь меня, Вуди. Ты же все равно ничего больше не умеешь…
Вуди занес кулак и, сжав зубы, дрожа всем телом, долго держал его в воздухе. Потом яростно вскрикнул и выскочил вон. Помчался на парковку, сел в машину Коллин и рванул с места. Ему нужно было излить душу кому-то, кому он верил; единственным, кто пришел ему в голову, был Патрик Невилл. Он поехал на Манхэттен. Пытался ему дозвониться, но его телефон не отвечал.
К дому Патрика Невилла он подъехал в одиннадцать вечера. Поставил машину у противоположного тротуара, не глядя, перебежал улицу и ворвался в здание. Его остановил ночной портье.
— Мне надо подняться к Патрику Невиллу, срочно.
— Мистер Невилл вас ожидает?
— Позвоните ему! Позвоните, ради бога!
Портье позвонил Патрику Невиллу:
— Добрый вечер, сэр, простите, что помешал, но здесь мистер…
— Вуди, — подсказал Вуди.
— Мистер Вуди… Хорошо.
Портье повесил трубку и сделал Вуди знак, что тот может пройти к лифту. Поднявшись на 24-й этаж, он бросился к двери Невилла. Патрик видел в глазок, что он приехал, и открыл дверь, не дожидаясь звонка.
— Вуди, что случилось?
— Мне надо с тобой поговорить.
В глазах Патрика он заметил неуверенность.
— Я, наверно, тебе помешал…
— Нет, нисколько, — ответил Патрик.
На Вуди лица не было, он не мог его бросить в таком виде. Он впустил его и провел в гостиную. По дороге Вуди заметил стол, накрытый ко Дню святого Валентина, со свечами, большим букетом роз, шампанским в ведерке и двумя полными бокалами, к которым никто не притрагивался.
— Патрик, прости, я не знал, что у тебя гости. Я лучше пойду.