"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
Повисла пауза.
— Я не могу их принять, — произнес в конце концов дядя Сол, растроганный тем, что снова включен в число своих. — Я не хочу своей доли, я ее не заслужил.
— Как ты можешь так говорить? — изумился дедушка.
— Папа, не могу, из-за того, что произошло. Я…
— Может, забудем об этом, а?
— Хватит поминать прошлое, Сол, — поддержал дедушку мой отец. — Только благодаря тебе наши работники, и я в том числе, не остались на улице, а папе будет на что жить на покое.
— Верно, Сол. Благодаря твоей помощи мы с твоей матерью сможем переехать куда-нибудь поближе к солнышку,
— А я перееду в Монклер, поближе к нашим новым офисам, — подхватил отец. — Мы нашли изумительный дом, со своей доли от продажи я смогу вернуть заем. Красивый дом, в красивом квартале, точно такой, как я хотел.
Дедушка взял за руку бабушку, улыбнулся сыновьям и вытащил из портфеля нотариальные документы.
— Я составил акт, по которому мы в равных долях владеем фирмой, — сказал он. — Средства от продажи будут поделены на три равные части, что составит 666 666,66 доллара каждому.
— Больше полумиллиона, — улыбнулся мой отец.
На следующее утро, на заре, дедушку с бабушкой и отца разбудил звонок дяди Сола: он позвонил каждому из них в номер и просил как можно быстрее спуститься к нему в гостиничный ресторан. Ему нужно срочно что-то им сказать.
— Я сегодня ночью поговорил с одним своим другом, — рассказывал страшно возбужденный дядя Сол, прихлебывая кофе. — Он брокер на Уолл-стрит. Говорит, что «Хейендрас» — контора пока не очень известная, но что они будут развиваться куда быстрее, чем я думал. Говорит, что, по слухам, они в этом году выйдут на биржу. Вы понимаете, что это значит?
— Не уверена, что понимаю, — ответила практичная бабушка.
— Это значит, что если «Хейендрас» выйдет на биржу, стоимость предприятия вырастет в разы. Это правило! Предприятие, выходящее на биржу, — это предприятие с высокой стоимостью. Я долго размышлял, и, по-моему, нам надо договориться продавать «Гольдман и Ко» не за наличные, а взять свою часть акциями фирмы.
— И что изменится? — спросил дедушка.
— Изменится то, что, когда «Хейендрас» выйдет на биржу, акции повысятся в цене, и наша доля увеличится. Наши шестьсот тысяч долларов будут стоить больше. Смотрите, тут у меня предложения по изменению договора, что скажете?
Он раздал им свой проект договора, но дедушка поморщился:
— Сол, ты хочешь, чтобы я вместо моей фирмы «Гольдман и Ко» получил не деньги, а бумажку о том, что я владею несколькими акциями компании, о которой ничего не знаю?
— Совершенно верно. Приведу пример. Допустим, сегодня «Хейендрас» стоит тысячу долларов, а ты имеешь один процент; значит, твоя доля стоит десять долларов. Но если «Хейендрас» выходит на биржу и все хотят инвестировать в компанию, ее стоимость молниеносно взлетает. Допустим, стоимость «Хейендрас» поднимается до десяти тысяч. Твоя доля сразу будет стоить сто долларов! Наши деньги могут вырасти в цене!
— Мы знаем, как работает биржа, — заметила бабушка. — Но, по-моему, твой отец хочет знать, из чего мы будем платить за продукты и электричество. Абстрактными деньгами счета не оплатишь. И потом, если «Хейендрас» не выйдет на биржу или никто не захочет в нее вкладываться, ее акции упадут и наши деньги не будут
стоить ничего.— В самом деле, риск есть…
— Нет-нет, — отрезала бабушка. — Нам нужны наличные, мы с отцом не можем рисковать потерять все. На кону наша старость.
— Но мой друг говорит, что это вложение века! — настаивал Сол.
— Нет, — сказал дедушка.
— А ты? — спросил дядя Сол моего отца.
— Я бы тоже предпочел деньгами. Не очень я верю в эти биржевые чудеса, слишком рискованно. И потом, если я хочу купить тот дом в Монклере…
Дедушка заметил во взгляде Сола разочарование:
— Послушай, Сол, если ты вправду веришь во все эти биржевые игры, ничто тебе не мешает взять свою долю акциями.
Дядя Сол так и сделал. Через год «Хейендрас» произвела на бирже сенсацию. Как мне объяснила мать, стоимость ее акций за один день выросла в пятнадцать раз. За несколько часов 666 666,66 доллара дяди Сола превратились в 9 999 999,99 доллара. Дядя Сол стал обладателем десяти миллионов и через несколько месяцев получил их, продав свою долю. В тот год он купил дом в Оук-Парке.
Мой отец, побывав в великолепном доме брата, поверил в благодеяния биржи. Окончательно убедило его заявление, сделанное в начале 1988 года Домиником Пернеллом, генеральным директором «Хейендрас»: тот хвастался экономическим процветанием предприятия и приглашал работников покупать акции. Отец собрал все, что у него осталось от продажи «Гольдман и Ко», и убедил дедушку последовать его примеру.
— Мы тоже должны купить акции «Хейендрас»! — уговаривал он дедушку по телефону.
— Думаешь?
— Папа, посмотри, сколько получил Сол: миллионы! Миллионы долларов!
— Нам надо было послушаться твоего брата, когда мы продавали фирму.
— Еще не поздно, папа!
Отец собрал 700 000 долларов — все сбережения, свои и дедушкины. Все их военные трофеи. На все деньги он купил акции «Хейендрас», которые, по его расчетам, должны были в самом скором времени сделать миллионерами и их. Через неделю ему позвонил встревоженный дядя Сол:
— Я только что говорил с папой, он утверждает, что ты вложил его деньги?
— Ой, Сол, успокойся! Я всего лишь поместил капитал, как и ты. За него и за себя. В чем проблема?
— И что за акции ты купил?
— Акции «Хейендрас», естественно.
— Что? Сколько?
— Не твое дело.
— Сколько ты вложил? Я должен знать сколько!
— Семьсот тысяч.
— Что?! Ты совсем спятил? Это же почти все ваши деньги!
— Ну и что?
— То есть как «ну и что»? Это же огромный риск!
— Послушай, Сол, когда мы продавали фирму, ты нам советовал брать свою долю в акциях, и был прав. Мы обратили деньги в акции сейчас. Не вижу разницы.
— Тогда все было иначе. Случись что, папа потеряет все, что отложил на старость! Он на что жить будет?
— Не волнуйся, Сол. Дай мне хоть раз поступить по-своему.
На следующий день, к величайшему удивлению моего отца, дядя Сол появился в его кабинете в офисе «Хейендрас».
— Сол, что ты тут делаешь?
— Мне надо с тобой поговорить.
— А позвонить нельзя?
— По телефону я это сказать не могу, слишком рискованно.
— Что сказать?
— Пойдем пройдемся немножко.