"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
— И что потом? — спросил я.
— Потом несколько месяцев бегала от Эрика, как от чумы. Пока он не уехал в университет Монарха. Когда его не стало в городе, это было просто избавление.
— А когда он вернулся?
— Вернулся он осенью девяносто восьмого года, десять лет прошло. Я постаралась задвинуть эти ужасные воспоминания подальше, надеялась, что и он тоже. А увидев, что он увивается вокруг Аляски, сразу насторожилась. Я знала, что он может быть опасен. А потом, в тот понедельник, 5 апреля 1999 года, все рухнуло…
— Когда Уолтер пришел к вам ужинать, так? Соседка утверждает, что в тот вечер у вас с Уолтером случилась страшная ссора. Почему вы позавчера не сказали об этом инциденте?
— Потому что это связано с моим романом с Эриком. Я не могла вам рассказать, не сознавшись в нашей связи. Теперь вы все знаете, и скрывать мне
— Да, речь шла о том, что он срочно починил машину.
— Точно. Но было еще кое-что, о чем я сознательно умолчала: Уолтер мне рассказал про пуловер Эрика. Его приятель-полицейский, тот, что сообщил ему об осколках фары, которые нашли на Грей Бич, упомянул, что обнаружен еще и серый пуловер, запачканный кровью.
Понедельник, 5 апреля 1999 года
За ужином Уолтер рассказал матери, что спешно починил фару, испугавшись, что его заподозрят в убийстве Аляски, а потом добавил:
— Есть кое-что другое, ма. Еще серьезнее…
— Что же? — встревожилась Салли Кэрри.
— Копы нашли серый пуловер, испачканный кровью, — признался Уолтер. — Серый пуловер с буквами “M” и “U”.
— И что? — спросила Салли Кэрри с колотящимся сердцем.
– “M” и “U” — это Monarch University. Это пуловер Эрика. Две недели назад мы ездили на рыбалку, попали под дождь, и он мне его одолжил.
— Этот пуловер был у тебя? — в страхе спросила Салли.
— Он был на заднем сиденье моей машины. Когда я уезжал в Канаду на ту конференцию, я забрал из машины одну папку. Из-за этого мокрого пуловера в салоне воняло. Я не успел отнести его домой и закинул в багажник. На следующий день после моего отъезда мне позвонил Эрик. Непременно хотел забрать свой пуловер. Я ему сказал, что он в багажнике, пусть попросит Аляску. Но когда я вернулся из Квебека, пуловер загадочным образом исчез. Эрик по-прежнему с меня его требовал, но теперь, когда ты сказала, что видела, как Эрик выходит из моей машины, пока я ездил в Квебек, я все думаю, не он ли его забрал на самом деле…
Салли была в ужасе.
— Ты хочешь сказать, что Эрик как-то замешан в этом убийстве?
— Не знаю, ма…
По словам Салли, от этой истории с пуловером она впала в панику.
— Это, да еще ремонт машины, я боялась, что все подозрения падут на Уолтера. Даже сказала себе, что, наверное, Эрик его подставил. Я-то знала, на что способен Эрик! Тогда я стала умолять Уолтера остерегаться его. Его страшно удивили мои слова, он хотел знать, почему я ополчилась на его друга. Рассердился: “Ты только и делаешь, что перемываешь Эрику косточки, обвиняешь его, что он спит с Аляской. Довольно, хватит уже!” А я хотела только одного — чтобы он держался от Эрика подальше. Но Уолтер не желал ничего слушать. Твердил, что это его друг детства, что он во всем ему доверяет. Тогда я решила ему рассказать, что произошло между Эриком и мной. И плевать на последствия. Мой сын должен был знать, кто такой на самом деле Эрик Донован. И я призналась ему во всем: в нашем адюльтере в квартире над магазином, рассказала про шантаж, про слабительное. Я никогда не видела Уолтера в таком гневе, думала, он тут все разнесет. Что было потом, вы знаете. Он вернулся к себе. Исписал стены квартиры, где мы проводили время с Эриком, словами, предназначенными мне: “Неверная шлюха”. Затем поджег это проклятое место и сбежал.
Салли разрыдалась.
— Значит, Эрик действительно одолжил Уолтеру свой пуловер, и вы это знали…
— Да.
— И куда делся этот пуловер? Вам это известно? Миссис Кэрри, скажите нам все, и прямо сейчас.
После секундного колебания она сказала:
— Не знаю, помните ли вы, но я вам тогда говорила, что застала ссору между Аляской и Эриком, когда Уолтер был в отлучке, ездил на конференцию в Квебек.
— Помню, — подтвердил Перри.
— Они ссорились из-за этого пуловера. Я это поняла вечером пятого апреля, когда Уолтер заговорил про пуловер. Его рассказ прояснил для меня две сцены, которые я видела. В первый раз Эрик говорил, что ищет пуловер, который одолжил Уолтеру. Спрашивал, нет ли его у них в квартире. Аляска послала его подальше и сказала, пусть позвонит своему приятелю. На следующий день после первой ссоры Эрик вернулся опять. Перехватил
Аляску, она как раз выходила из дома, и попросил посмотреть в багажнике машины Уолтера. Я незаметно подглядывала за ними из-за двери магазина, спрашивала себя, чем это они оба занимаются. Аляску, как и накануне, явно раздражала назойливость Эрика. Но в итоге она открыла багажник “форда” Уолтера, и Эрик убедился, что пуловера там нет. Эрик искал этот чертов пуловер почти за две недели до убийства.— Вы уже одиннадцать лет назад могли подтвердить версию Эрика, что он одолжил свой пуловер Уолтеру и так его и не забрал! Почему вы ничего не сказали? Это могло бы изменить весь ход расследования!
— Знаю! — плача, воскликнула Салли. — Дня не проходит, чтобы я об этом не думала! Сначала я ничего не сказала, потому что была совсем опустошена: мой сын только что умер. Когда я узнала, что этот пуловер напрямую указывает на виновность Эрика, я хотела связаться с полицией. Но потом опомнилась: Эрик — прирожденный манипулятор. Я подумала, что он, наверное, действительно виновен в убийстве, и не хотела быть человеком, который будет его обелять. И ничего не сказала. Со временем я поняла, что владею важной информацией, но было уже слишком поздно: я боялась, что меня обвинят в утаивании сведений. И я замкнулась в молчании, без всякой надежды выпутаться. Как я себя ругаю, сержант, если бы вы знали…
Под конец исповеди Салли Кэрри была совсем разбита.
— У меня будут неприятности из-за того, что я скрыла правду? — сдавленным голосом спросила она.
— Нет, мэм, — пообещал Гэхаловуд. — У вас и так было достаточно неприятностей.
Он встал, подошел к одной из жаровен для барбекю, стоявших на газоне, положил туда фото и негатив и поджег.
Признания Салли Кэрри означали новый поворот в расследовании. С одной стороны, они раскрывали темную сторону личности Эрика, но с другой — доказывали, что обвинения Уолтера Кэрри против него были продиктованы исключительно местью.
По вполне очевидным причинам Лорен с нами на встречу не ездила. Она ждала нас дома и, выслушав наш рассказ, не поверила своим ушам:
— Эрик шантажировал Салли?
— Таким способом он заполучил университетскую стипендию, — пояснил я.
— Почему Эрик позавчера нам ничего не сказал? — Лорен была в явном смятении.
— Может, не видел связи между этим случаем и обвинениями Уолтера? — предположил я. — Или боялся, что еще глубже себя закопает?
— Если совсем честно, Лорен, — сказал Гэхаловуд, — после визита к вашему брату у меня не было реальных причин верить в его невиновность. Может, это покажется парадоксом, но откровения Салли Кэрри утверждают меня в мысли, что ни Уолтер, ни Эрик не убивали Аляску. Думаю, за всем этим стоит кто-то другой, и этот другой с самого начала водит полицию за нос. Тут на днях Патрисия Уайдсмит говорила об идеальном преступлении — преступлении, подстроенном так, чтобы направить полицию по ложному следу. Начинаю думать, что она права. Подогнано все было идеально, в том числе секреты вашего брата. Идеальный виновник имеет секреты, в которых не может признаться, и тем запутывается еще крепче. Отсюда вопрос, Лорен: мог ли кто-то другой быть в курсе связи Эрика и Салли Кэрри? Или в курсе того, что Эрик ее шантажировал?
— Не знаю, сержант, — ответила Лорен. — Надо спросить у самого Эрика. Что же до Патрисии Уайдсмит, мне надо немедленно ее предупредить.
Пока Лорен звонила Патрисии, Гэхаловуд подошел к стене, повесил на нее еще один листок бумаги и написал на нем “Шантаж”.
Я разглядывал фотографии на стене. Телескопическая дубинка, найденная в озере, испачканный кровью пуловер, письма с угрозами.
— О чем думаете, писатель? — спросил Гэхаловуд.
— О том, что все это складывается в странный пазл. А главное, что есть какой-то элемент, связывающий все это воедино. Что-то, что бросается в глаза, но чего мы не видим.
— Например? — спросил Гэхаловуд, принимавший мои гипотезы всерьез.
— Вы сейчас задали хороший вопрос: кто был в курсе шантажа Эрика? Я связываю его с другими фактами: пуловер Эрика был в машине Уолтера, кто мог иметь к ней доступ? И кто мог иметь доступ в дом Донованов, к принтеру Эрика? На нынешнем этапе я вижу только одного человека, который соответствует всем этим параметрам, — Салли Кэрри.
— Твою ж налево, писатель, а ведь верно! Она мстит Эрику. Сооружает виновного из всех подручных средств, не подозревая, что ее план выстрелит прямо в нос ее собственному сыну. Довольно убедительно, но зачем убивать Аляску?