Сойка-пересмешница

"Остановитесь!" Я приближаюсь к молодому человеку, достигая вниз, чтобы помочь ему, когда он тянется в коленям и выставляет оружие мне в голову.

Я инстинктивно отступаю на несколько шагов, поднимаю свой лук над головой, чтобы показать, что я не опасна.

Когда обе его руки оказываются на оружии, я замечаю рваное отверстие в его щеке, что-то - возможно падающий камень - прорезало плоть.

Он пахнет горящими вещами, волосами и мясом и топливом.

В его глазах смешались боль и страх.

"Замри," шепчет Хеймич мне в ухо

Я следую за его приказу, понимая, что весь Второй Дистрик, возможно весь Панем, видит меня на экране в данный момент.

Сойка-пересмешница во власти человека которому нечего терять

Его слова едва можно разобрать.

"Приведите мне хоть одну причину по которой, я не должен стрелять в тебя."

Весь мир замер.

Есть только я смотрящая в несчастные глаза человека от Ореха, который просит назвать одну причину.

Конечно, я должна быть в состоянии придумать тысячи.

Но единственны слова, которые слетают с моих губ,

"Я не могу".

Логически, следующей вещью, которая должна произойти, является то что человек нажимает спусковой ключек

Он озадачен, пытаясь понять мои слова.

Я испытываю смущение, так как понимаю, что сказала чистую правду, и благородный импульс, который понес меня на площадь, заменяется отчаянием.

"Я не могу.

Это проблема, не так ли?" я опускаю лук.

"Мы разрушили вашу шахту.

Вы сожгли дотла мой Дистрикт.

У нас есть причина убить друг друга.

Так что сделай это.

Сделай Капитолий счастливым.

Я не буду убивать их рабов за них."

Я кладу лук на землю и толкаю его ботинком.

Он скользит по камням и останавливается у его колен.

"Я не их раб," бормочет мужчина.

"А я да" - говорю я.

"Из-за этого я убила Катона.

.

.

и он убил Треш

.

.

и он убил Мирту.

.

.

и она пыталась убить меня.

Это просто идет по кругу и кто победит? Не мы.

Не Дистрикты.

Всегда Капитолий.

Но я устала быть частью игр"

Пит.

Ночью на крыше перед нашими первыми Голодными Играми.

Он понял все это еще до того как мы ступили на арену.

Я надеюсь, что он смотрит это сейчас и вспомнит ночь когда это произошло и возможно простит меня, когда я умру

"Продолжай рассказывать.

Скажи о том, что видела как рушилась гора", настаивал Хеймич.

"Когда я увидела, что гора разрушена, я подумала.

.

.

они опять это сделали.

Заставили меня убить вас - людей в Дистрикте.

Но почему я сделала это? Дистрикт 12 и 2 никогда не воевали друг с другом, пока Капитолий не столкнул нас.

Молодой человек уставился на меня с непониманием.

Я опускаюсь перед ним на колени, мой голос низкий и настойчивый.

"И почему вы боретесь с мятежниками на крышах? С Лаймой, которая была вашим победителем? С людьми, которые были вашими соседями, возможно даже вашей семьей?"

"Я не знаю," говорит человек.

Но он не опускает оружие.

Я поднимаюсь и медленно поворачиваюсь по кругу к автоматам.

"А вы откуда? Я родом из горного

города.

С тех пор, когда одни шахтеры предают других шахтеров такой смерти, и затем стоят в стороне, чтобы убить, кому бы ни удастся уползти от щебня? ""Кто враг?" шепчет Хеймитч.

"Эти люди" - я указываю на раненных на площади- "не враги вам!" я поворачиваюсь к станции.

"Мятежники не наши враги! У всех нас есть один враг, и это - Капитолий! Это - наш шанс положить конец их власти, но мы нуждаемся в каждом человеке из каждого дистрикта, чтобы сделать это!" Камеры затрудняют меня, поскольку я протягиваю мои руки человеку, раненному, и одновременно неохотным мятежникам в Панем.

"Пожалуйста! Присоединитесь к нам!"

Мои слова повисают в воздухе.

Я обращаюсь к экрану, надеясь увидеть, что они снимают некоторую волну согласия, проходящего через толпу.

Вместо этого я вижу, как в меня стреляют.

.

Глава 16.

"Всегда.

В предрасветном сумраке, Пит прошептал мне это слово и я иду на его поиски.

Это призрачные, фиолетовые миры, в них нет жестких краев и много места, чтобы скрыться.

Я отталкиваю нежные облака, следуя за слабыми следами, и ловлю аромат корицы и укропа.

Как только я чувствую его руку на своей шее, я стараюсь прикоснуться к ней, но она растворяется, как туман сквозь пальцы.

Когда я, наконец, прихожу в себя, то осознаю, что нахожусь в больничной палате Тринадцатого.

Я понимаю, что была под действием снотворного сиропа.

Мои пятки были изранены от того, что я карабкалась по ветке и электрическому забору, а потом упала на территорию Двенадцатого.

Пит положил меня на кровать, и я попросила его остаться со мной, пока я не забудусь сном.

Он шептал мне что-то, но я не могла понять что.

Но какая-то часть моего мозга уловила то единственное слово, что он ответил, и, словно в насмешку, позволила этому слову выплыть из моих снов.

"Всегда.

"Морфий приглушает сильные эмоции, поэтому вместо горя я чувствую лишь пустоту.

Мертвая бездна стирает место, где раньше распускались цветы.

К сожалению, препарата проходящего по моим венам недостаточно для того, чтобы с могла проигнорировать боль в левой стороне тела.

Именно сюда попала пуля

Мои руки ощупывают плотную повязку вокруг ребер, и я удивляюсь, что я до сих пор здесь делаю.

Это был не он, не тот мужчина, что стоял передо мной на коленях на площади, один из тех, кто был в Орехе и получил ожоги.

не он нажал на спусковой курок.

Это был кто-то далеко в толпе.

По ощущениям это было больше похоже на удар молотом, чем на проникновение.

После этого удара, все покрылось туманным беспорядочным огнем.

Я пытаюсь сесть, но единственная вещь на которую я могу быть способна это - стон.