Союз Аустерлица

Но графиня Радомила и ее друзья все время ворчали и вставляли реплики за консервативный подход к медицине. И я понял, что вся эта компания как раз и покровительствовала лекарям-ретроградам. Граф Йозеф и барон Томаш в медицине разбирались слабо. И потому эти двое главных лиц больше молчали. Мне же приходилось постоянно сбиваться с темы, чтобы парировать словесные выпады партии консерваторов, возглавляемой Радомилой.

Внезапно, когда мне показалось, что я уже успешно ответил на все вопросы, неожиданно встал виконт Леопольд, и, прервав мое выступление, начал говорить пьяным голосом. Я даже не успел заметить, когда же он успел напиться. Но, он явно уже перебрал. И это означало, что выдать может все, что угодно. Ведь он сам признавался мне не один раз, что, как только напьется, так и не помнит себя. И теперь его пьяный голос был полон презрения, когда он безапелляционно заявил, что никакие современные методы лечения не могут сравниться с традиционными практиками, которые проверены временем. Он указал на несколько неудачных случаев, помня, что кто-то из солдат умер от ран за время нашего похода из Гельфа в Здешов. На этом основании он утверждал, что мы лишь играем с судьбами людей, рискуя их жизнями ради своих экспериментов.

Ситуация накалилась. Пьяный дурак испортил всю мою презентацию, и я почувствовал, как напряжение в зале возросло. Но вместо того, чтобы сдаться, я собрался с духом и ответил на его упреки, приводя факты, которые подтверждали эффективность наших методов. Пришлось задействовать и самый главный сюрприз для публики. Им стало появление молодого выздоравливающего корнета Василия Жиркова, которому, благодаря нашим с Владом усилиям, удалось сохранить большую часть ноги.

С левой ступней и с нижней третью голени молодому офицеру пришлось попрощаться. Но, от гангрены парень избавился. И, несмотря на свое увечье, темноволосый гусар уже был бодр и весел, резво передвигаясь на костылях. Поскольку он тоже принадлежал к аристократам и прекрасно владел аристократическим французским прононсом, все внимание присутствующих тут же переключилось на него. Ему начали задавать вопросы наперебой. И он охотно отвечал, нахваливая врачей и госпиталь, в котором очутился. Таким образом, моя презентация была спасена.

Одобрительно рассматривая молодого корнета, которого мы вернули к жизни, граф Йозеф неожиданно встал со своего почетного места во главе стола и поддержал меня, заявив, что прогресс требует открытости к новым идеям. Со всем своим ораторским красноречием он призвал остальных присутствующих не бояться перемен и поддержать мою инициативу, которая поможет спасти много жизней. И его слова произвели впечатление. Многие из аристократов даже начали кивать в знак согласия.

Я же посчитал, что момент подходящий, чтобы продемонстрировать всем микроорганизмы. По моей просьбе Влад приволок микроскоп, и аристократы с интересом по очереди долго рассматривали шевеление инфузорий. Потом все задавали вопросы уже про обитателей микромира, а я с удовольствием рассказывал, рисуя мелом на доске для наглядности кишечных палочек, амеб и даже ковидные вирусы. Нагнав на всех ужаса, поскольку аристократы до этого и не подозревали, что, оказывается, вокруг и внутри них находится множество мельчайших животных, в конце своей презентации я призвал присутствующих задуматься о будущем медицины и о том, что прогресс невозможен без смелости идти против устоявшихся традиций, поскольку победить всех мелких болезнетворных паразитов можно только упорством во имя науки.

Приглашая аристократов, мы понимали, что демонстрирование всем желающим микробов с помощью микроскопа, а также предъявление публике выздоровевших пациентов, которые рассказывали о своих страшных ранах и об успешном лечении, проведенном нами, вызовет в высшем обществе некоторый шок. И, действительно, если поначалу аристократы смотрели на все с недоверием, то потом, когда они поняли, что наличие микромира и новых методов лечения, которые позволят бороться с болезнетворной микросредой — это отнюдь не наша выдумка, а самая настоящая реальность, тема заинтересовала всех. Ведь до этого подобное казалось местным жителям просто немыслимым! И, разумеется, многие богачи начали совать нам деньги, лишь бы мы помогли им избавиться от мерзких маленьких тварей, вызывающих болезни.

Ни я, ни мои помощники денег, конечно, не брали, предлагая делать взносы на развитие медицины в большой ящик, который стоял под рождественской елкой в зале, где проходило все это благотворительное собрание. Там собралась очень приличная сумма. И уже на следующий день мы купили все необходимое, восстановив нашу химическую лабораторию после погрома, учиненного Мнишеком. А вскоре мне удалось получить салициловую кислоту из коры ивы, содержащей салицилат, путем взаимодействия с уксусным ангидридом и с серной кислотой. В результате получился вполне сносный лекарственный препарат, аналог аспирина, обладающий жаропонижающим, противовоспалительным и обезболивающим действием. Таким образом, я опередил Хоффмана из фирмы Bayer AG почти на целый век! А когда удалось получить пенициллин из штаммов плесни почти на полтора века раньше, дела с лечением раненых пошли весьма неплохо.

Но, больше всего меня радовало, что нашел здесь таких единомышленников, как Вальтер и Влад. А растущее число вылеченных раненых солдат и офицеров позволяло постоянно увеличивать число моих сторонников среди местных жителей. Ведь благодарные излечившиеся охотно вступали в мою новую организацию «Союз Аустерлица». Причем, каждый из них добровольно вел среди людей настоящую агитацию об эффективности лечения в госпитале, основанного на самых передовых достижениях медицинской науки.

Все больше людей интересовались новыми научными методами лечения, и даже все больше лекарей-ретроградов начали проявлять интерес к нашим экспериментам. В этом не слишком еще развитом мире, где научный прогресс делал пока только первые шаги, мы начали новую главу в борьбе за медицинские технологии и систему здравоохранения. И каждый из нас знал, что на этом пути медицинского прогресса впереди ждут не только трудности, но и много интересного.

Разумеется, мы сталкивались с недопониманием, с нехваткой кадров, с техническими и с финансовыми трудностями. Легко не было. Однако каждая улыбка пациента, каждая благодарность за помощь придавали нам сил двигаться дальше. Я понимал, что наша задача не просто лечить раненых солдат, но наладить медицинскую помощь для всех горожан Здешова. Совсем скоро наша медицинская служба стала заметным явлением в городе, настоящим общественным движением популяризации науки и прогресса. Постепенно мы создавали и профессиональное сообщество, где забота о здоровье людей становилась главным приоритетом. И я знал, что, несмотря на все трудности, мы делали этот мир лучше шаг за шагом.

Постепенно наша работа начала приносить плоды. Собрав вокруг себя команду, я начал успешно наводить порядок в прежнем хаосе здешней медпомощи. Я хотел добиться, чтобы каждый медик, каждый санитар сделался единомышленником, с которым мы бы вместе шли к одной цели оказания помощи больным. Потому особое внимание я уделял подбору персонала, лично проводя собеседования с каждым кандидатом. Мы втроем, я, Влад и Вальтер, постоянно обсуждали, как лучше организовать эвакуацию раненых с поля боя, как наладить взаимодействие между различными подразделениями медслужбы, чтобы помощь приходила к раненым бойцам вовремя. И каждый из нас понимал, что в условиях войны любые мелочи могут иметь решающее значение, когда речь идет о спасении жизней.

Система медпомощи начинала налаживаться. Нами были продуманы четкие маршруты эвакуации, созданы эвакуационные бригады, оснащенные гужевым транспортом, обучены новые кадры. Офицеры и солдаты на переднем крае, где постоянно происходили перестрелки с французами, заметили перемены к лучшему, поскольку нашими стараниями раненые теперь получали помощь гораздо быстрее и качественнее. Это укрепляло боевой дух войск, ведь каждый боец знал, что, в случае ранения, о нем позаботится наша медслужба.

Мое новое положение главного медработника принесло и весьма неожиданные плоды. Я даже не думал, что сделаюсь связующим звеном между военной и гражданской администрацией. После состоявшейся презентации, в штабе ко мне стали относиться с еще большим уважением. Барон Томаш, как всегда, поддерживал мои инициативы, а граф Йозеф начал и вовсе регулярно спрашивать мои рекомендации не только по военным, но и по административным вопросам. От всего этого я чувствовал, что мое влияние на ход событий, происходящих в Здешове и вокруг него, растет. И это обязывало меня к еще большей ответственности.

Глава 29

Когда наступил январь 1806 года, я, полностью поглощенный своей медицинской деятельностью, не замечал вокруг ничего иного, что не касалось прямо моей военно-медицинской службы. Дни мои пролетали, наполненные заботами. Каждые сутки я старался переделать множество дел: совершал обходы раненых; помогал Владу и Вальтеру проводить операции в наиболее сложных случаях; инспектировал лазареты; устраивал презентации; занимался налаживанием химической лаборатории; пытался синтезировать лекарства; а еще и заседал в Военном Совете, который всегда собирался по вечерам при штабе обороны Здешова. Ведь война продолжалась, маршал Мюрат по-прежнему обстреливал своей артиллерией наши укрепления, преграждающие путь в долину, и организация отпора французам требовала постоянного внимания. Каждое утро я начинал с мыслью о раненых, о тех, кто лежал в лазаретах, ожидая моей помощи. И все в моем распорядке повторялось снова и снова ежедневно.

Меня настолько захватили хлопоты об организации медицинской службы, что я даже не вспоминал о личной жизни. Воспоминания о моей интрижке с баронессой фон Шварценберг с каждым днем отходили все дальше на задний план. Я считал, что разрыв с Иржиной произошел безвозвратно. Но, как выяснилось, сама баронесса так вовсе не думала. Однажды она решилась объясниться со мной, неожиданно явившись на одну из моих презентаций. Среди множества людей, собиравшихся в зале госпиталя для того, чтобы узнать о новых методах лечения и профилактики, я увидел Иржину. Молодая вдова в роскошном платье, поверх которого красовалось меховое манто, сидела возле дверей и смотрела на меня с укором, как будто сама судьба послала ее, чтобы напомнить мне о том, что я так старательно пытался забыть. Баронесса с ее утонченной красотой и проницательным взглядом, казалась мне не просто женщиной из моего прошлого, но и символом той военно-полевой жизни, которую я совсем недавно оставил позади, погрузившись в мир медицины.