Союз Аустерлица

Возможно, графиня Радомила Краваржи, будучи закоренелой интриганкой, просто настроила этих людей соответствующим образом ради каких-то собственных корыстных интересов? Но, я не придавал этому значения. В конце концов, недовольные находятся всегда. Ведь всем угодить просто невозможно. Особенно, если дело касается элиты, в среде которой всегда происходит тихая борьба за власть и влияние.

Военный Совет, взяв власть, пытался создавать солидаризированное общество, предлагая стирание граней между сословиями. А это, разумеется, нравилось далеко не всем представителям знати. В штабе главнокомандующего, помимо военных вопросов, обсуждалось и политическое устройство нового государства. Дискуссии на эту тему постоянно вели между собой граф Йозеф и барон Томаш. И я, конечно, слышал их разговоры.

Например, барон Томаш, опасаясь, что, если французы все-таки прорвутся в долину и осадят город, может начаться мародерство, предлагал вооружить все население, обучив его самообороне, не исключая и городскую бедноту, которая, в основном, проживала в Нижнем городе. Но, граф Йозеф возражал, приводя доводы о том, что это чревато погромами домов аристократов. Еще барон Томаш предлагал карать за ростовщичество и всячески зажимать всех богачей, которые не спешат поддерживать возрождение Великой Моравии материально. На что граф Йозеф возражал, что тогда, во-первых, пострадают банкиры, во-вторых, пострадает репутация новой власти, и никто не даст кредиты Великой Моравии на закупку вооружений, и, в-третьих, богачи начнут свою фронду против правительства Военного Совета, что может быть очень опасным, поскольку вызовет раскол в обществе, и это может спровоцировать гражданскую войну. Потому граф предлагал проводить все-таки более сбалансированную внутреннюю политику. Например, для самообороны он был не против вооружить отряды бедноты, но только под командованием офицеров из богатых семей. Слишком радикальные меры общественных изменений, предлагаемые Томашом Моймировичем, главнокомандующий считал излишними, не желая допускать еще и внутренней смуты.

Графа устраивало уже хотя бы то, что в армии удалось достаточно прочно наладить дисциплину, чтобы удерживать с помощью силы армейских штыков собственную власть. Поскольку именно армия являлась основной опорой нового государства, ее и следовало укреплять в первую очередь, как и все, что было связано с интересами военнослужащих. На этом и настаивал главнокомандующий. А все остальное граф Йозеф считал уже не столь важным, второстепенным по отношению к нуждам армии. Что же касалось мирного населения, то графу было достаточно видеть его накормленным и работающим на благо армейских нужд.

По мысли графа, армия, обеспеченная всем необходимым, будет охотно и активно не только защищать население от внешних угроз, но и разбираться с любыми угрозами внутренними, вроде уличной преступности и коррупции в кабинетах тыловых чиновников. Тогда и никаких дополнительных организаций для поддержания правопорядка не понадобится. Ведь военные патрули все порешают сами. Я же, слушая эти разговоры между графом и бароном, предложил им создать дополнительно Секретную службу, которая возьмет на себя функции контрразведки, имеющей задачи не только выявления вражеских шпионов, но и внутренних врагов, вроде тех же коррупционеров и представителей «пятой колонны», понятие о которой мне пришлось Йозефу и Томашу растолковывать отдельно. Впрочем, поняв, о чем идет речь, оба с моим предложением охотно согласились. И теперь, глядя на недовольные лица графини Радомилы и ее друзей, я думал о том, что хорошо бы все-таки выяснить причины их недовольства. Чем не задание для новой Секретной службы?

Находясь на торжественном ужине среди представителей высшего сословия Здешова, я прекрасно понимал, что, хотя формально являюсь одним из них, все равно остаюсь чужим для местных аристократов. Ведь у меня не имелось в их краях ни родственных связей, ни собственности. Отбив у французов полковую казну, я, вроде бы, не нуждался в деньгах и мог себе купить все необходимое для жизни на том уровне, который считался здесь аристократическим. Но, с другой стороны, я понимал, что просто оказаться среди первых лиц военного правительства и выглядеть не хуже их внешне недостаточно для того, чтобы заполучить среди местной элиты настоящий прочный авторитет.

Аристократы Здешова были, в первую очередь, «владетелями», имеющими в собственности местные земли, дворцы и мануфактуры. У меня же ничего этого здесь не было. Я не стремился укореняться, потому и обречен был оставаться чужаком, живущим в казарме маленького русского военного контингента. Здешние аристократы видели во мне лишь некоего посланца из России. Но, не более того. Впрочем, я прекрасно понимал, что во внутренний круг избранных всегда допускают только своих. И потому полезного чужака, вроде меня, представители национальной элиты могут использовать до поры, но все равно, когда больше не понадоблюсь, скорее всего, меня попросят на выход.

Ведь никакого официального статуса посла у меня не имелось. В сущности, я сам присвоил себе эту роль русского посланника, сделавшись самозванцем. А граф Йозеф и барон Томаш подыгрывали мне, исходя из собственных политических соображений. Они были заинтересованы представить общественности все таким образом, что помощь от России в деле возрождения Великой Моравии — вопрос решенный. Хотя это было совсем не так. И подобные надежды могли не оправдаться. Я не мог предугадать, какой будет реакция Кутузова на мое письмо с просьбой о помощи мятежникам. А как на это отреагирует император Александр, я и вовсе не брался прогнозировать. Так что положение мое оставалось шатким и неопределенным.

Рассуждая о своем положении, я поглощал вкусную пищу, запивая ее отличным вином, как и все прочие приглашенные. Глядя вокруг и слушая речи графа Йозефа и барона Томаша, я не забывал и поесть. Внешний мир войны, наполненный громом орудий и криками раненых солдат, казался в этот момент мне далеким и чуждым. Съедая все на очередной тарелке и набрасываясь на следующую порцию еды, я продолжал размышлять о том, что невольно сделался здесь одним из тех, кто стал в глазах людей олицетворением мечты о славе и возрождении Великой Моравии.

Я с интересом разглядывал не только гражданских, но и присутствующих за столом старших офицеров. Каждый из них, с юных лет мечтая о воинской доблести, был готов сразиться за свой родной край, и в их глазах отражалась гордость. Внезапно в моем мозгу всплыли воспоминания, как я сам в детстве, сидя на коленях у матери, слушал истории о великих русских полководцах, о Суворове и о Кутузове. И я тогда, конечно, и представить себе не мог, что попаду прямиком в их эпоху, а с Кутузовым даже буду хорошо знаком лично.

От обилия пищи и питья меня немного развезло. Поток моих мыслей сделался путаным, а потом и вовсе прервался, поскольку вновь заиграла музыка и начался бал. Гости поднимались из-за стола и переходили в соседний пустой зал дворца, чтобы там потанцевать. Но, у меня не было никакой пары. Иржина не пришла. И мне пришлось пригласить на танец ее родственницу Брониславу. Девушка тоже осталась без пары. Она рассчитывала увидеть на этом балу Влада, но, его не пригласили, как не пригласили и Дорохова. Ведь для них казарменное положение никто не отменял.

Хотя французы и не штурмовали Здешовскую долину прямо сейчас, война не прекращалась. И моравская армия продолжала подготовку к новой битве. Что же касалось раненых, то их после недавнего сражения за «бутылочное горло» у входа в долину оказалось слишком много. По этой причине Влад не имел возможности их оставить, даже если бы и получил приглашение. Но, ему, как и другим нижним чинам, никто приглашение на этот торжество высшей знати, разумеется, не прислал.

И потому Бронислава охотно танцевала со мной. Ведь она меня уже достаточно узнала за время похода. Во всяком случае о том, какие у меня сложились отношения с Иржиной, она была прекрасно осведомлена. И в этот вечер так получилось, что Бронислава была заинтересована получить от меня информацию о Владе, а я, в свою очередь, намеривался получить от Брониславы информацию об Иржине. То обстоятельство, что баронесса плохо себя чувствовала и не явилась на бал, внушало мне опасения за ее здоровье.