Спартачок. Двадцать дней войны
Шрифт:
— Командир?!
— Я тоже в осадке, — признался майор. — Ты как здесь оказался?!
— Так… неделю как здесь. Пригнали. Лапоть, Стручок, Дымок тоже. Да все здесь, кто были ходячие. Батон на списание и Дачник, остальные здесь.
— Х-ха! — повеселел майор. — Уже легче! Да ты вылези, покажись! И расскажи, чего тут вообще.
Длинный Харчо выбрался из укрытия, задвинул шифер на место. Осторожно огляделся.
— Беспредел тут, командир. Полный. Как на «черной» зоне. Телефоны забрали, карты забрали. Кто не отдавал — отметелили до полусмерти и бросили здесь, даже в санчасть
— Понятно, — пробормотал майор. — Ожидаемо.
— Тебе, может, и ожидаемо, — усмехнулся Харчо. — А вот нам не очень. Мы в твоей роте к другому привыкли. У тебя мы людьми были. Считали, что в армии везде так. Мы думали, офицеры хоть немножко о солдатах думают. А тут… как будто специально до смерти доводят. Трое застрелились. Гнилое место.
— Яманкуль, — согласился майор, уже немножко освоивший туранский. — А со штатным оружием что?
— Автоматы, — пожал плечами Харчо.
— И?..
— И всё. Были ручники, но их отжали. Тут не спрашивают. Да, в углу еще станкач валяется. Но он без патронов.
— Знаю. Я думал, что из трофейного…
— Шкапыч, — подал голос Грошев. — Тебе БЗ под роспись выдали? И карту боевого района тоже? Тогда чего ждем? Выдвигаемся.
— Как выдвигаемся? — не понял замполит. — А сухпай, боекомплект, газ, бахилы? И что — с одними автоматами? А броня?!
Майор вздохнул. Сочувственно похлопал замполита по плечу.
— А я отказался сдавать боевые выплаты, — беспечно пояснил майор. — Какие теперь сухпаи? Скажи спасибо, что не расстреляли по-тихому. Все же офицеры. Зато твоим дочкам и боевые будут приходить, и гробовые.
— Какие гробовые?!
— Не хочешь? Ну и зря, там приличная сумма. Вот потому, Витя, я и говорю — войну мы проиграли… Харчо, как вообще контингент? Вменяемые?
— Сломанные, — пожал плечами бывший зэк. — А так… обыкновенные. Работать можно.
— Ожидаемо… Так. Пусть «сломанные» воду готовят. Во что угодно, но чтоб нашли. Стручка и Жутика со мной, и сам тоже. Может, оне и не хотят отдавать сухпай, а придется… Спартак! Здесь остаешься, на «фишке»!
— Шкапыч, я лучше…
— А я сказал — здесь! Знаю я тебя! Сорвешься, и грохнут нас, до Яманкуля не успеем дойти!
Грошев пожал плечами. Прошелся, нашел уголок без ветра и на солнышке, присел и прикрыл глаза.
Из укрытия выбрался боец, пристроился у мусорного бака по нужде, потом бесшумно оказался рядом с Грошевым.
— Привет, Дымок, — безразличным голосом сказал Грошев, не открывая глаз. — Что подкрадываешься? Подрезать хочешь, не расстался с мечтой, придурок?
Дымок присел на кусок бетона. Осторожно огляделся.
— Была такая идея, — признался он. — Пока сюда не попал. А тут поглядел и кое-что понял. Я теперь за тебя, Спартак. До смерти, понял? Ты жесткий, но справедливый. А здесь… хуже «черной» зоны, я там был, знаю.
— Порядок держали, как учил, или сдались?
— Мы же своей компанией пришли! — ухмыльнулся Дымок. — Кое-кому крупно не повезло.
— «Крысы»?
— И они, и стукачи, и наводчики — полный набор. Справились. Жрать только нечего. Прижимают.
—
В Яманкуль уйдем — отъедимся, — равнодушно пообещал Грошев.— В Яманкуль? Оттуда не возвращаются!
— Я не сказал, что вернемся. Я сказал — отъедимся.
— Х-хе! Узнаю командира! Аж на душе полегчало!
В молчании они дождались возвращения офицеров. Бойцы-носильщики за ними еле тащили груз. Дымок уважительно присвистнул.
— Харчо, выводи оборванцев! — приказал хмурый майор. — Распредели сухпай и воду! Выходим сразу по готовности!
— Шкапыч! — лениво окликнул Грошев. — Не подскажешь, кто это там такой любопытный?
В конце улицы у сгоревшего павильона остановился джип, из него на суету бойцов молча смотрел кто-то в броне с эсклюзивным обвесом. На заднем сиденье явственно просматривались бойцы с автоматами наготове. И еще вроде бы женщина.
— Эти? — хмыкнул майор. — Комполка с охраной. И медичка при нем. Смотрит, как выполняем приказ. Любуется. А что?
— У меня живот разболелся, — сознался Грошев. — Сильно-сильно. Можно, я отойду?
— Живот? — с подозрением спросил майор. И оглянулся на джип.
— Болит!
— Автомат оставь.
Грошев пожал плечами и отстегнул автомат.
— И нож. Оба.
Грошев выложил на кусок бетона ножи и усмехнулся:
— Руки тоже оставить?
— Не помешало бы! — буркнул майор. — Чтоб догнал! Я за тебя оружие не потащу!
— А вы без меня далеко и не уйдете, — хладнокровно заметил Грошев и исчез за углом.
— Чего это вы? — недоуменно спросил замполит. — Куда это он?
— Живот прихватило, — скривился майор.
— А ножи…
— А чтоб не порезался.
Замполит обиделся, потоптался рядом и в результате ушел в штаб полка за напутственным инструктажом по своей политической, жутко секретной части. Вернулся он быстро, бледный и растерянный.
— Шкапыч, а командир полка… того, — шепотом сообщил он. — Вместе с замом.
Майор глянул с умеренным интересом.
— Там сейчас бегают, как ошпаренные! Какое-то странное дело… Их шифером побило, говорят. Шифером! И точно в шею! А взрыва не слышали. Бывает же на войне!
— Бывает, — согласился майор. — И не такое. Хотя не такое все же редко.
— А охраннику прилетел арматурный прут, — пробормотал замполит. — Насквозь.
— Тоже в шею?
Замполит открыл рот — и уставился на майора дикими глазами.
— Серега… мы же с тобой офицеры…
— Ты о чем? — не понял майор.
— Да… не знаю. Лезет всякое в голову.
— Понятно. Сходи лучше на склады, возьми для Спартачка снайперку. И спецпатронов к ней.
— Так сказали уже, что нету!
— Это пока комполка был жив, — терпеливо пояснил майор. — А сейчас наверняка есть. Ты только построже спроси, чтоб осознали. А то лезет тебе в голову… вот сходишь, получишь снайперку — и как влезло, так и вылезет. Вперед.
Что поразительно — снайперку замполиту выдали. Молча. И когда он вернулся, рота сразу двинулась по маршруту. Но недолго. За ближайшим поворотом майор скомандовал отдых. Бойцы на всякий случай попрятались в развалинах, а майор просто присел на бордюр. И отдыхал, пока не вернулся Грошев.