Спасатель

Пришлось прояснить ей, кто есть кто.

– Я тебя от рабства басурманского освободил и теперь я тебе вроде как опекун получаюсь, раз отца твоего рядом нет. А человек, который этот храм строить у нас будет, попросил у меня, как твоего опекуна, твоей руки.

– Он православный? – спросила и тут же покраснела, смутилась. – Да что это я. Другой веры человек наш храм строить не будет.

Святая простота. В самом московском Кремле итальянские католики православные храмы строили. И какие храмы! Но подтверждаю.

– Православный. Без обману. Вон отец Онуфрий подтвердит.

Священник подтверждающе кивает с ласковой улыбкой.

И матушка его согласно кивает.

А я продолжаю.

– Если ты вообще ничего не имеешь против, чтобы выйти замуж, то я готов тебя познакомить с возможным женихом. Насильно выдавать тебя никто не собирается. Будет твоё согласие - всем любо. А если жених не по нраву придётся – что же, на всё воля божия. Звать жениха знакомиться?

– Ну, если только посмотреть, без обещания завтра венчаться, без моего согласия, то почему бы и нет. – Пожимает худыми плечиками, опуская глаза в стол.
– Меня ещё никто не сватал. Интересно.

– Зови Жмурова сюда, - поймал я за рукав одного из пробегающих мимо воспитанников Юшко и снова обратился к девушке. – Погуляете вместе, поговорите. А завтра, после утренней молитвы, ты мне своё мнение скажешь. А мы тоже расстараемся – первая свадьба у нас будет, как-никак. А платье, и приданое тебе я обеспечу, как то опекуну полагается.

– А хата у него есть? – спрашивает Аня.

Отвечаю с удовлетворением. Нравится уже мне ход её мыслей.

– Он строитель. Инженер. Розмысл, по-вашему. Дом построит такой, какой захочешь. Да всё что ты вокруг видишь, построено по его думкам. И многое ещё не окончено.

Жмуров пришел несколько смущённый. Я даже не ожидал такой реакции от прожженного мужика, командовавшего бичами и уголовниками на золотых приисках.

Пересели. Инженер рядом с отцом Онуфрием. Я с девушкой напротив.

– Кхм… - прокашлялся священник. – Как говориться: наш купец, ваш товар. Что в приданое за девицей честной даёте?

– Да мне и приданого не нужно, - вспылили Жмуров. – Мне Анна люба. Да и о каком приданом может идти речь, если её, можно сказать, голой из турецкого плена вынули.

– А вот тут ты не угадал, - вставил я своё веское слово. – Как её опекун заявляю, что приданое у Ани будет не хуже чем у других, чтобы ты не смог её никогда попрекнуть, что она бесприданница. Голой и босой тобой взята из милости. Так что думай, что у меня просить будешь. А пока идите, детки, погуляйте, пообщайтесь, познакомитесь.

– Можете за руки подержаться, - влезла Иулина с нравоучением. – И только. Если на то будет ваша воля, то на следующей воскресной службе огласим вас женихом и невестой, вот тогда и целоваться сможете по праву. А там после уборки урожая и свадебку отыграем, коли Господь сподобит.

– Идите, идите, - благословил их десницей отец Онуфрий.

И молодые пошли, беседуя на ходу. Прямо к калитке в собачий питомник. Ох хитёр инженер. Там у борзой суки целый выводок месячных щенков. А щенки для девушки на втором месте после котиков, как известно. Умиление вызывают. А там и до розовых пони дойдёт. Точнее - до наших арденов. Им тоже скоро в срок жеребиться.

Кроликов что ли завести для девчачьего умиления? Нет. Они будут конкурентами с лошадьми за корм. А мясо тут просто табунами пока по степи бегает. Не ко времени.

– Матушка, - обратился я к Иулине, когда молодые отошли на противоположный конец манежа. – Подскажи, бога ради, что везти мне из всякой постельной рухляди в приданое?

– Перину, подушки перьевые, простыни, наволочки, да хорошее одеяло. И в числе, чтобы смена была на стирку.

– А пленный твой германец пусть им кровать изладит, - поддакнул жене священник. – Чашки, плошки, ложки и само собой - самовар.

Вздохнул, вынул тетрадку и стал записывать что потребно.

Пишу и думаю, что это я так раздухарился? Мне теперь каждой девке такое богатое приданое собирать, или как-то потом скромнее выйдет. Всё же они первые. Не на конвейере.

Да нет, не первые. Первыми были детдомовцы – хлебопёки. Но там не свадьба, если по-честному, – формализация. Значит – первые. К тому же Жмуров одно из главных лиц ««колхоза»». Престиж должности ронять нельзя.

Да… ещё Жмурову надо обязательно напомнить про бусы. А то сам не догадается.

Белорусов привез Тарабрин в ««колхоз»» на моём КамАЗе. Троицу они праздновали у него на Тамани. Это Жмурова он мне сразу отдал, как все расчеты и чертёж земли были там закончены. А парни еще тройку дней у него повкалывали. Потом поквасили на празднике.

Колбас был вроде в душевном порядке, но смотрел на меня глазами басета.

Посадил я снова их в КамАЗ и повез на место бывшего лагеря моряков у солёного озера. Там всё как было законсервировано при уходе краснофлотцев так и осталось. Только на песчаных дорожках какие-то парнокопытные мелкие свои следы оставили.

– Прежде чем твою деревню сюда выводить, - сказал я Колбасу, – Вы им здесь, во-первых: баню постройте, во-вторых: колодец, в-третьих: барак для зимнего проживания. А то трёх этих палаток на всех не хватит. Лес будете брать стоя отнорок от общей просеки от переката до нормального глубокого места на ««колхозном»» берегу. Ну, и причал там заодно. Чтобы не вьюками через леопардовый лес молочку и прочий товар от реки таскать, а нормальной телегой.

– Мало нас для такой работы, - скал Юшко.

– Дам еще десяток лесорубов, – согласился я.
– И все ваши помогальники с вами. Монстру возьмёте. КамАЗ. Только сделать надо всё экологично. У самого берега лес рубить только под пристань. А так версту деревьев от малой просеки до берега оставить нетронутой, как было, чтобы речка не мелела. Продуктов вам к вечеру привезут. И еще: на берегу Азовского болота мерный столб поставьте, чтобы было наглядно видно, как на нем уровень воды поднимается. Думайте, как всё тут сделаете. Не в чисто же поле ваших родичей выгонять. Вымрут. Так что: вперёд, квартирьеры. Сперва строим, где мы их размещать будем, а только потом выводить их сюда из двадцатого века. По уму всё надо делать, а не на эмоциях.

– Они потом тут жить будут? – спросил Колбас. – Вот тут.

Обвел он вокруг себя рукой.

– Тут, – отвечаю. – Почему нет. Тут село стояло. Люди жили в девятнадцатом-двадцатом веке. На первое время и работа для них тут есть – махнул я рукой на соляное озеро. – Доходная работа. Потом и своим хозяйством обрастут. А мы поможем. Чтобы, к примеру, молочку с того берега на конезавод не таскать.

– А коров где брать? – влез уже Михаил с вопросом.

– Да там же где и всё берём, – отвечаю.
– В будущем. А потом уже и свои телятки пойдут.