Спасение 6-го
Шрифт:
Глава 1.Монстры под моей кроватью.
Первый год
Джоуи
30 ноября 1999 года.
Со звуком несмотря на мой собственный пульс, грохочущий в ушах, я не сводил глаз с пола моей спальни и концентрировался на своем дыхании, на трещинах в плинтусе, на недавно проделанной дыре в моем носке, на чем угодно, но не на том, что задница колотится и требует войти.
– Открой эту дверь, мальчик, и я научу тебя хорошим
– Бесполезная маленькая сучка, прямо как твой брат.
– Ты уже не такой большой мужчина, не так ли, маленький засранец?
– Выходи, маленький болван, пока я не выломал твою гребаную дверь!
Мое сердце бешено колотилось в груди, каждый дюйм моего тела был избит и украшен синяками, и хотя я знал, что моя мама была там беззащитна, у меня, честное слово, не хватило духу пойти еще на один раунд с мужчиной, которого она называла своим мужем.
Не тогда, когда он так легко взял надо мной верх сегодня вечером.
Проглотив кровь, которая стекала по задней стенке моего горла, я повернул голову в сторону и обдумал свои варианты.
Сражайся.
Умри.
Беги.
Умри.
Расскажи.
Умри.
Скрой.
Умри.
Умри.
Умри.
Потратив эгоистичное количество времени на размышления о том, чтобы приставить нож к своим запястьям, я зажмурил глаза и напряг каждую мышцу в своем теле, пока оно не затряслось от напряжения.
Не делай этого, парень.
Твоя очередь еще не пришла.
Не доставляй ему такого удовольствия.
Подумай о других.
Отчаянно пытаясь отвлечься от искушения, я задержал дыхание и сосредоточился на том, почему я не могу покинуть этот дом.
О том, почему я должен был остаться.
Шэннон. Тадхг. Олли…
Шэннон. Тадхг. Олли…
Шэннон. Тадхг. Олли…
Постепенно, когда мой разум смирился с тем фактом, что я никак не мог оставить троих невинных детей с создавшими нас монстрами, я почувствовал, как мои мышцы расслабляются, заставляя меня все глубже погружаться в депрессию.
Заманивают меня в ловушку…
Негодование вспыхнуло во мне, когда мой разум сосредоточился на одном лице.
На одно имя.
К черту Даррена за то, что он оставил меня здесь.
Мама плакала в своей комнате, ее одежда была разбросана повсюду, а ее достоинство было размазано по его члену, и я ни хрена не мог для нее сделать.
И, как и в прошлый раз, я не смог спасти ее.
И, как и во все предыдущие разы, я не смог его остановить.
Глубокий тембр голоса моего отца эхом отдавался от стен моей спальни, когда угрозы, которыми он осыпал меня до поздней ночи, медленно превращались в разочарованное рычание, а затем, в конечном счете, в пьяные оскорбления.
– Чертов придурок? – было последним, что я услышал, как он назвал меня, прежде чем его тяжелые шаги неуклюже удалились от моей двери.
Через несколько минут его голос был слышен снова, но на этот раз с другого конца лестничной площадки, с моей матерью, которая снова стала мишенью его истерики из-за виски.
Сердце бешено колотилось в моей груди, я потянулся к будильнику на прикроватном шкафчике и прищурился, пытаясь определить время, руководствуясь только тусклым оттенком уличного света за моим окном.
02:34
Ради всего святого.
Поставив часы обратно, я разочарованно вздохнул, забарабанил пальцами по груди и попытался успокоиться, черт возьми.
Хотя это далось нелегко.
Не сегодня.
Потому что Даррена все еще не было.
Единственный человек, от которого я зависел в такие времена – в такие ночи, как эта, – ушел, даже не оглянувшись.
Я должен знать.
Я смотрел, как он уходит.
Папа никогда не бил Даррена так, как он бил меня.
Он был первенцем, золотым мальчиком.
Я был запасным.
Даррен получил пощечины открытой ладонью.
Я получил удары сжатым кулаком.
Даррен был дипломатичен.
Он мог уговорить нашего отца лучше, чем кто-либо другой в доме, и привести его в чувство – ну, большую часть времени.
Сердито глядя на его пустую нижнюю койку, нетронутую с момента его ухода, я почувствовал, как знакомая волна горечи захлестнула меня, забирая с собой еще один кусочек моего детства.
Я только начал первый год, ради всего Святого, мне не исполнится тринадцать еще месяц, на что я надеялся против мужчины в два раза больше меня?
Я не смогу, Даррен знал это, и он все равно оставил меня здесь беззащитным.
Мне было двенадцать лет, и я был солдатом на передовой в войне, которая бушевала в доме моей семьи. Враг, с которым я столкнулся, был больше и сильнее, а мой союзник бросил меня, когда я больше всего в нем нуждался.
Я знал, что что-то не так в то утро, когда он проводил меня в школу. Я чувствовал это всеми своими костями, когда смотрел, как он уходит от меня – когда я звал его, как гребаный ребенок.
Первые несколько дней после внезапного ухода моего старшего брата я ждал, затаив дыхание, молясь, чтобы все как-нибудь уладилось и Даррен вернулся через парадную дверь.
Я никогда не молился.
Но в тот вечер, когда я вернулся домой со своего первого дня в средней школе и обнаружил, что он ушел, что я шепчу клятвы и обещания человеку в небе, предлагая все, что только мог придумать, в обмен на безопасное возвращение моего брата.
Мой союзник.
Мои молитвы остались без ответа, и я потерял больше позиций, чем мог себе позволить за прошедшие недели.