Спасение для лжепринцессы

Закончив с первым иском, он рассортировал все копии.

— Прошу убедиться, что всё записано верно, и поставить свои подсписи на каждом листе, — попросил он и протянул бумаги, я перечитала написанное и подписала листы. — Второй и третий иски связаны с первым или отдельные?

— Второй связан, а третий нет. Третий — к компании «Воздушный путь» о компенсации.

— Хорошо, тогда давайте сначала разберёмся со вторым.

В ответ протянула ему свой комикс. Служащий его пролистал, а потом поднял на меня полный странного сочувствия взгляд. Неужели будет психиатрическую бригаду вызывать?

Я показала на ладонь, на которой была клятва, и пантомимой объяснила, что говорить не могу.

— У вас болит рука? — участливо спросил непират.

— Нет же!

Пришлось повторить пантомиму с самого начала.

— Вы с кем-то поздоровались? — предположил он.

— Нет!

— Вы хотите получить лицензию на открытие художественной галереи? — с надеждой спросил он.

— Нет! — отчаянно взвыла я и повторила пантомиму, показывая жестами, что не могу говорить.

— Вы давно не ели?

Да что ж такое!.. Хотя не ела я со вчерашнего дня, но суть-то не в этом. Я снова, уже медленно, изобразила то, что не могу говорить из-за клятвы.

— Так… вы подождите секунду, я сейчас коллегу приглашу! — вскочил он с неожиданной для своей комплекции прытью и сбежал в недра магистрата.

Я села на стул и прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. Интересно, а стишок можно прочитать?

Свекровь связала меня клятвой,

Чтоб не могла я рассказать,

Как запертая в клетке клятой

Должна была там погибать…

Пафоса, конечно, надо бы долить сверху пощедрее, но для экспромта неплохо. И добавить что-нибудь жалостливое:

Наедине я с лихорадкой —

Не дали и глотка испить.

Мелькала только мысль украдкой:

Не сдаться, выжить, отомстить.

Пожалуй, такое клятва точно сочтёт рассказом. Поразительно, как перспектива суда открывает во мне творческие начала. Рисую, пишу стихи, к вечеру, наверное, ещё и запою.

Магистратский непират вернулся в компании ещё двух служащих, и я повторила пантомиму для них.

— Вы обожгли язык? — предположил первый.

— О нет, вам его отрезали! — ужаснулся второй.

Пришлось ему этот язык показать, исключительно в целях налаживания коммуникации, разумеется.

— У вас пахнет изо рта? — смущённо спросил первый.

Вопрос застал меня врасплох. А вдруг пахнет?

— Не знаю, но к делу это не относится…

— Так вы можете говорить?! — обиженно возмутился первый клерк. — А что вы нам тогда головы морочите? Скажите нормально!

— Не могу! — отчаянно воскликнула я.

— Вы принесли клятву! — торжествующе взревел непират и даже подпрыгнул на месте от радости, а я не к месту вспомнила, что уже говорила Мейеру, что приносила клятву, и ничего мне за это не было.

Почувствовав себя не очень умной, кивнула собравшимся. Видимо, бессонная ночь не самым лучшим образом сказалась не только на актёрских способностях, но и на когнитивных.

— А кому? — последовал вопрос от клерков.

Новая пантомима ясности не внесла. Ни первая, ни вторая, ни третья. Консилиум предполагал разное, я вспотела, случайно ушибла ногу об стул и готова была уже выть от отчаяния, когда служащий неуверенно предположил:

— Может, мать этого… как его там? Из первого иска? — озадаченно спросил первый.

Отчаянно закивав, посмотрела на него, как Родина на героя.

— Я сразу так и подумал, — кивнул второй, за что удостоился моего полного осуждения взгляда.

Раз подумал, то какого чёрта я тут мима отыгрываю уже полчаса?

— Теперь понятно! Эта кона с рисунка — ваша несостоявшаяся свекровь, и вы хотите подать на неё в суд за жестокое обращение в момент кризисного состояния, связанного с вызванной вилерадой лихорадкой? — с надеждой посмотрел на меня непират и получил уверенный, довольный кивок.

С этого момента дела пошли куда легче. Они уточняли разные моменты, а я в ответ кивала, либо отрицательно мотала головой. Час спустя иск был составлен, все облегчённо выдохнули, а группа поддержки удалилась. Третий иск занял совсем немного времени, непират только удивлённо спросил:

— Вы выжили в той катастрофе? Небеса, насколько же у вас интересная жизнь!

Ответить на это было решительно нечего, Елизавета Петровна сама в шоке.

Закончив с оформлением, служащий сказал:

— Ожидайте, пожалуйста, сейчас я вернусь и сообщу даты всех заседаний.

Он поднялся и ушёл, а я заскучала, сидя на стуле. Теперь понятно, почему очередь двигалась так медленно. В отсутствие клерка начало клонить в сон. Минут через пятнадцать ещё и противный озноб прибавился. Захотелось сладенького и горячего чая. К моменту, когда служащий вернулся, я уже откровенно клевала носом и, кажется, успела даже задремать, уронив голову на сложенные на чужом столе руки.

— Кона Елизавета Лалисса Гленнвайсская, слушание по вопросу вашей принадлежности к клану состоится послезавтра, четвёртого дня талого месяца, в девять утра. Слушание по делам против Феймин Листаматур Дарлегур состоится девятого дня в двенадцать утра. А по делу против «Воздушного пути» сначала должно состояться предварительное заседание. О дате мы вас уведомим, как только ответит их представитель. Скажите, у вас есть личная почтовая шкатулка?

— Нет. Но вы можете присылать почту в отель, где я сейчас проживаю. Скажите, а что насчёт судебных издержек?

— Их оплачивает проигравшая сторона, так что вам пока не о чем беспокоиться. В случае если вы не сможете их оплатить, расходы на себя возьмёт ваш клан. Или будущий муж.

— Но что если я выйду замуж нескоро? Или не выйду вовсе?

— Ну… всякое, конечно, бывает… — засомневался служащий, нахмурив тяжёлые густые брови. — Тем более что ваш случай совершенно уникален. Думаю, магистрат не обеднеет, если недополучит одну пошлину. А вы рано или поздно всё равно примкнёте к одному из кланов.

— А что делать, если я не хочу никакого турнира?

— Признать себя частью клана.

— А если я не хочу становиться частью клана? — с надеждой спросила я.

— Устроить турнир и выйти замуж. И таким образом стать частью клана мужа, — любезно ответил клерк и снова продемонстрировал устрашающую улыбку: — Но вы насчёт турнира всё-таки подумайте! Говорят, на прошлом до финала дошла лишь треть участников, а у одного голова взорвалась прямо на арене. Никто до сих пор не знает, кто и как именно это устроил!