Спаси меня
Шрифт:
Кивнув, Сэйди осушила кружку.
— Мне надо ехать.
— Подожди минуту. — Он взял ее за запястье и прижал пальцы к венке, где бился пульс. — Пока нет. — Посмотрел на часы, считая удары ее сердца. — У тебя голова не кружится?
— Что?
— Кто-то из твоей семьи может отвезти тебя в Амарильо? — Пульс был частым, но не опасно частым. — Одна из твоих тетушек, кузин или дядюшек?
— Отец был единственным ребенком. Тети и дяди — с маминой стороны.
— Может кто-то из них тебя отвезти?
— Зачем?
Потому что ей не
— Я тебя отвезу.
— Ты не должен.
Опустившись на одно колено, Винс надел сандалии Сэйди на ноги.
— Знаю, что не должен. — И, поднявшись, положил ладонь ей на талию.
Сэйди покачала головой:
— Все нормально.
Она не билась в истерике, но, вероятно, ее состояние даже рядом не стояло с нормальным. Они прошли по коридору. Каблуки сандалий тихо постукивали.
— Клара Энн свяжется со всеми вместо тебя?
— Не знаю. — Они остановились, и Винс вытащил из кармана брюк ключи. — Наверное, надо было сказать ей.
Запирая заднюю дверь, он взглянул через плечо на лицо Сэйди.
— Ты не сказала ей до того, как уехала?
Она покачала головой.
— Клара Энн бы начала задавать вопросы, а я сама ничего не знаю. — Вместе они подошли к его пикапу, и Винс помог Сэйди сесть на пассажирское сиденье. — Я позвоню ей из больницы, когда что-нибудь узнаю.
Он взял бутылку воды из кулера в багажнике, обошел пикап и забрался внутрь. Заведя машину, Винс передал бутылку Сэйди и внимательно посмотрел ей в лицо: она выглядела немного бледной — хорошо знакомый признак потрясения. Но голубые глаза были сухими, и за это Винс был ей благодарен. Он не переносил плачущих женщин и детей. Да, это клише, но он бы лучше встретился лицом к лицу с ордой талибов. С террористами он умел обращаться, но плачущие женщины и дети заставляли его чувствовать себя беспомощным.
Он вывел машину с парковки, спросил адрес больницы и, получив ответ, ввел координаты в навигатор. Сэйди открыла бутылку. Затем кабина наполнилась тишиной. Винс не знал, что сказать, и ждал, чтобы его спутница заговорила, дав ему намек. Проехав пару кварталов, Винс свернул на шоссе. Когда Сэйди, наконец, что-то сказала, это оказалось совсем не то, что он ожидал.
— Я единственная женщина, с которой ты сейчас спишь?
Винс посмотрел на нее, затем перевел взгляд обратно на дорогу.
— Что?
— Все нормально, если нет. — Она сделала глоток. — Мне просто интересно.
В задницу нормально. Неважно, что говорит женщина, ей никогда не будет «нормально» с этим дерьмом.
— Ты хочешь поговорить об этом?
Сэйди кивнула.
— До Амарильо полчаса, Винс. Я не могу сейчас говорить об отце. — Она прижала руку к груди, будто пытаясь что-то удержать в себе. Глубоко вдохнула и медленно выдохнула. — Не могу. Не сейчас. Пока я еще не знаю всего. — Ее голос дрогнул, почти прервался. — Если я начну плакать, то не остановлюсь. Пожалуйста, поговори
со мной. Поговори со мной, чтобы я не думала о том, что мой отец умер совсем один, а меня не было рядом. Поговори о чем угодно.Дерьмо.
— Да, — сказал Винс, глядя на дорогу, — ты единственная женщина, с которой я спал за долгое время. — Он все еще не мог поверить, что уснул в ее постели. Потому что не позволял этому случиться с тех пор, как ушел из армии. И как будто этого было недостаточно, его еще и поймали, словно ребенка. — И «сейчас» ты — единственная женщина, с которой я занимаюсь сексом.
— О. — Сэйди посмотрела в окно и закрутила крышку бутылки. — Прямо сейчас ты — единственный мужчина, с которым я занимаюсь сексом. — Она помолчала несколько секунд, затем добавила: — Если тебе интересно.
— Нет. Без обид, дорогая, но я встречал в Ловетте мужчин, которым есть, что предложить.
Сэйди опустила глаза и почти улыбнулась.
— Здесь и в самом деле хорошие парни. Не то чтобы я хотела встречаться с кем-то из них. В основном потому, что большинство я знаю со школы и помню, как они ковырялись в носу. — Уголок ее рта дернулся, будто на секунду она забыла, куда они едут и почему, но потом внезапно вспомнила. — Слава Богу, я не спала ни с кем из них.
Это немного удивило Винса. Вероятно потому, что подростком он жил в нескольких маленьких городках, и там было не так уж много занятий, кроме как валяться на сеновалах.
— Ни с кем?
Сэйди покачала головой.
— Я оставалась девственницей, пока не уехала в колледж.
— И как его звали?
— Снеговик Бэйсингер. — Ее голос дрогнул.
— Снеговик? — усмехнулся Винс. — Ты отдалась парню по имени Фрости?
— Ну, на самом деле его звали Франк. — Она открыла бутылку и сделала глоток. — Сколько тебе было?
— Шестнадцать. Ей было восемнадцать, и ее звали Хизер.
Сэйди задохнулась:
— Шестнадцать? А твоей подружке восемнадцать? Это же незаконно.
— Это была моя идея, а она не была моей подружкой.
— Ты даже в шестнадцать не признавал серьезных отношений?
Взглянув на Сэйди, Винс улыбнулся:
— У меня было несколько подружек в школе.
— А потом?
Он снова посмотрел на нее. На техасские равнины, коричневую и зеленую траву, проплывавшую в окне за головой Сэйди. На отчаяние в ее голубых глазах, моливших его не замолкать. Просто продолжать говорить, чтобы ей не нужно было думать об отце и о реальности, которая ожидала ее в Амарильо.
— Ничего серьезного с тех пор, как я пошел в армию. — Винс никогда не умел вести бессмысленные беседы или говорить просто чтобы говорить. Но он попытается, если это ее отвлечет. — Я не знаю никого, кто был бы женат в первый раз, но знаю множество парней, у которых уже третий по счету брак. Хороших парней. Надежных. — Перестроившись в левый ряд, он обогнал «ниссан». — В армии почти девяносто процентов пар разводятся.
— Но теперь ты не в армии. Прошло уже пять лет.