Спаситель

Между тем, вечером к ним зашел Провотор со своими людьми. Братья кое-как закидали товаром своего «франкенштейна» и открыли ворота.

Провотор хмуро оглядел беспорядок, возбужденных братьев и остановил свой тяжелый взгляд на Филиппе.

– Минул день, – изрек он мрачно, – покамест не зрим мы твоих спасителей, поне теряем своих людей.

– Эти жертвы не напрасны, Провотор.

– Яко обмолвишь ты сие их близким?

– Мы не выбираем пути, они выбирают нас. Они борются не за меня и не за тебя. – Филипп щелкнул пальцами, указав Антону на кожаный мешок в углу. – Они ведут борьбу за себя и свое будущее. Ты знаешь это. Господь всем посылает испытания.

Антон передал мешок Филиппу, тот протянул его Провотору.

– Что это? – вожак заглянул в мешок.

Блеснула внушительная россыпь серебряных монет.

– Передай это тем, кто потерял сегодня близких и помни, что я не забуду о том, что вы сделали.

Провотор тяжело кивнул, окинул Филиппа невидящим взглядом, и Завадский хотел уже было облегченно выдохнуть, видя, что вожак направляется к выходу, но тот вдруг остановился и посмотрев Филиппу прямо в глаза, произнес:

– Лучше бы твое войско поспешило.

– Максимум день, – сказал Филипп братьям, когда Провотор ушел, – и это в лучшем случае. Большего у нас нет.

Тишка попытался было возразить, но Филипп взял его за плечи.

– Нам придется рисковать, брат.

За ночь ценой неимоверных усилий, они кое-как стянули лоскуты, Тишка забрался внутрь через двухметровое отверстие и с его помощью за два часа они вывернули шар наизнанку. Все уже были без сил, даже выносливый Антон. Филипп заставлял всех пить красный улун, но это уже почти не помогало. Завадский старался время от времени давать Тишке перерывы хотя бы по полчаса.

Не менее утомительной оказалось стягивание шара канатами. Здесь пришлось пойти на риск и ограничиться всего лишь двумя вертикальными витками и одним горизонтальным поясом. К четырем концам пришитых канатов надо было как-то прикрепить корзину, но ее еще даже не было, а день тем временем подошел к вечеру.

– На чем мы полетим? – спросил Тишка.

Филипп задрал голову.

– Ее всего равно разбирать.

Антон поглядел наверх и подхватив топор стал забираться по лестнице.

– Бес, помоги ему, когда шар надуется, надо, чтобы он не порезался о края.

Бес схватил в охапку два рулона шерсти и полез за Антоном.

Филипп с Тишкой тем временем приступили к самому сложному – созданию топлива и его вместилища.

– Почему шерсть и солома?! Тут ее мало! – недоумевал Тишка.

– Я не знаю, брат, так было написано в сраном журнале.

– Ты сказал горячий воздух, стало быть дрова лучше!

– Я в тебя верю. Эй, накидайте нам дров!

Из-за экономии веса, корзину Антон сколотил очень далекую от всех классических требований безопасности. Из ограждений только четыре расщепленные надвое доски, вместо пола – крестовины, на которые страшно наступать.

– Если что – будем хвататься за канаты.

Поздним вечером основная конструкция была готова. Братья собрали ее и присели отдохнуть. У них в запасе была еще ночь (Филипп полагал – едва ли больше). Он хотел использовать ее для укрепления самого шара, считая, что они не доработали с креплениями и, хотя бы немного дать отдохнуть братьям, но тут за воротами послышались голоса:

– Зде затаились чужеяды!

– Из-за них вся недолга!

– Приступом берут чертей, а мы воюй за них!

– Имай их братцы!

Антон схватил ружье, Бес – лук.

– Еже голосите, яко бабы! Не ведаете десны, а туда же! Провотор сказал покамест их не выдавать.

– Ты на чьей стороне, братец?!

– Плюнуть и растоптать! Не нравится – ступай к Провотору, а смуты не наводи!

Шаги и крики стали отдалятся. Братья опустили оружие.

Филипп посмотрел в их лица и решительно кивнул.

Каждый знал, что делать.

Антон с Бесом забрались на остатки крыши и разбросали по ней полотнища шара. Бунтовщики, завидя их с мостов, стали кричать:

– Конка! Гляди еже разбойники удумали!
– раздалось сверху.

– Эй! Вы чаво деяните?

– Крышу латаем! – отозвался Антон.

– Зело студено! – подтвердил Бес.

– Да вы мастаки! Покров тряпьем мастырят! Вы отнюду такие? Из тундровых болот?!

На мостках захохотали.

Филипп тем временем привязывал канаты к деревянным стойкам амбара, для удержания шара, когда он наполнится горячим воздухом, досадуя при этом, что не поручил это дело Антону, который как опытный охотник всяко лучше него знает, как вязать надежные узлы. Тишка трамбовал топливо.

Когда Филипп привязывал последний четвертый канат, острог оглушил дикий ор, раздавшийся со стороны приказчицких хором. Завадский безошибочно уловил разрушительную энергию толпы и задрал голову. Антон и Бес наверху тоже замерли, как коты, поворотив лица в одну сторону.

– Идут! – сказал Бес и сиганул с крыши прямо на пол. Антон тоже спешно спускался.

– Тишка, жги на полную! Все в корзину!

Тишка надувая щеки что было сил дул на дрова с опилками, но огонь еле теплился. Бес стал ему помогать.

Амбар тем временем окружили, в ворота колотили, громыхал непривычно бодрый голос Провотора (сдался-таки сукин сын, подумал Филипп):

– Отворяй, Филипп, по-хорошему. Сам боло сказывал – Господь посылает нам испытания, стало быть – твое время настало.

– Обожди, Провоторка! – кричал в ответ Филипп, принимая от Антона короткий палаш, который был припрятан в амбаре среди небольшого арсенала. – Дай нам промеж собой попрощаться.

Ор на улице сменился гулом.

Тишка сыпанул что-то в дрова и огонь вспыхнул добрым пламенем. Над головами раздалось мощное шевеление. Пламя било прямо в открытое горнило, щедро наполняя его горячим воздухом. Корзина приподнялась на полметра, закачалась. Все ощутили мощную тягу. Антон и Бес заревели от восхищения.

– Глядите, братцы! – дико заорал кто-то наверху. – Еже онам в выспри лезет! Ползет чудище по крыше!

Ворота сотрясались от ударов.

– Рубите!

Вылетела права скоба, они уже видели через щель красные от огня бородатые лица. В ответ им дышал огонь в амбаре. Филипп почувствовал, что начал задыхаться.

Филипп, Антон и Бес обрубили канаты со своих углов, а Тишка промахнулся, да еще и обронил свой палаш.

Корзина пошла боком вверх, уперлась в перекладину. Послышался деревянный треск, но корзина удержалась.