Спаситель

– Архипка! – крикнул он.

Из толпы выбрался ярыжка с подбитым глазом – тот самый, который записывал их имена при въезде и словно не видев эту бумагу прежде прочитал.

– Сый верно говорит он, Провотор. В фигуре писано, еже он казенный гость Енисейского разряда с волею торговати казенным товаром в Сибири, Маньчжурии и Цинской империи. Да печать стоит и правлено дланью собственноручной князем Михаилом Игнатьевичем Андреевым, воеводой Енисейского разряда.

– Енисейского? – нахмурился длинноволосый Провотор. Борода у него была густая, фигура богатырская, и видимо больше за внешний вид чем за ум, выбран он был вожаком.

– На плаху их, братцы!

– Тихо! – гаркнул вожак. – Мы чай не разбойники, хочь, чужак и купец, да еже с того, у нас люд торговый единаче имеется и к Енисейскому разряду брани у нас нет.

– А что за черт при нем язык кажет! – крикнул кто-то.

– Это хворь, – сказал Завадский, – во младенчестве его волк утащил.

Тотчас усмешки сменились сочувствием.

– Послушай, – обратился Филипп к вожаку, – вы можете убить нас и забрать все это добро, но я знаю, что вы не дураки, не затем вы стали хозяевами на своей земле, чтобы враждовать с иными уездами. Я всего лишь наемный купец, и товар этот не мой, а казенный. Слух дойдет до Енисейска и тогда точно посчитают вас разбойниками, а не борцами с угнетателями. Нужно ли вам это?

Провотор задумался и в этот момент кто-то истошно закричал за его спиной.

– Идут! Идут! Отряды, братья! Войско!

– Сидите покамест тут. Позлежде потолкуем. – Приказал Провотор. – Гаврилка, поставь часовых, купца и его людей живо пока не трогайте.

Братья с облегчением вздохнули, когда закрылась за толпой амбарная дверь. Антон и Бес тотчас поставили брус на место.

– Еже онамо за войско, брат? – спросил Антон.

Филипп задумался. Чудовищная догадка только что осенила его и к своему великому сожалению, он оказался прав.

Трехсотенный отряд Рогаткина и Голохватова только что подошел к Итанцинскому острогу.

Глава 50

Отряд заполнил весь левый берег перед мостом через Селенгу. Правая рука Рогаткина – громогласный великан Весьегонов выехал на мост вместе со своими рындами.

– Отворяй ворота! – громыхнул он, так что с веток ближайших деревьев попадал снег.

– Вы кто такие будетя? – раздалось сверху.

– Розыскной отряд приказчика Голохватова!

Этой фразы обычно бывало достаточно, чтобы ворота любого острога в Енисейском разряде открывались сию же минуту, но теперь возникла какая-то странная пауза – на башне тихо переговаривались и даже посмеивались, что не понравилось стоявшему во тьме Рогаткину.

Наконец, минуты через две с башни вальяжно раздалось:

– Таких не ведаем! Ступайте по добру!

Рогаткин переглянулся с Голохватовым, и выскочил из тьмы на своем крепком конике.

– Я те дам, сучий потрох, не ведаем! А ну отворяй, скотина!

На башне раздался смех.

– Гляди-ка, братцы, якая вша скачет!

Рогаткин решительно не понимал, что происходит. Караульные не могут так дерзко общаться с пятидесятником, тем более из наемного отряда самого Строганова – хозяина Урала и Сибири, о чем известно должно быть тут каждой собаке.

Тем временем укрытый во тьме Голохватов подал голос.

– Кто среди вас старший?

– А нет у нас боло старших.

– Яко-то нет, идеже приказчик ваш Шеховцов?

– Приказал долго жить. – Ответили со смехом.

Рогаткин дернулся было по привычке к палашу, а Голохватов, который все уже понял, спросил елейно:

– Сице с кем же потолковать топерва мочно?

– Еже бо толковати? – раздалось уверенно сверху и по притихшему гулу и смешкам, Голохватов понял, что, наконец, услышал голос старшего.

– У вас в остроге должен ныне бысти Филипп Завадский, сый великий тать и разбойник, выдающий себя за Енисейского купца.

– Он вам надобен?

– Мы зде токмо по его душу.

– Не ведаем. Можа и есть такой человек, а можа и нету. – Ответили после паузы.

– Так сведай.

Голохватов улыбнулся во тьме.

– Да шибко не тяни, братец! – крикнул он. – Ежели выдашь сего разбойника с подельниками, мы абие уйдем, обаче станешь долго думати да наше терпение истняти, разговор совсем по-иному пойдет.

– Грозишь, возгря?! – крикнул кто-то.

– Почитай, мудрый совет даю.

***

Костер тонкой огненной лентой взвился выше елей и ушел в небеса. Гласа земные и небесные слились в едином хоре. Он лежал поверженный, среди трупов в оранжевом комбинезоне и только сейчас понял, что уста мертвецов вокруг него, взывают неживыми голосами: Лан Хуи! Лан Хуи! Лан Хуи!

Костер уходящий в небо не сыплет искрами, и не лижет хмурый воздух, а угрожающе мерно гудит – он замечает, что огонь не багрян, а бел как прибрежная пена и по нему спускается на землю огненный шар.

– Лан Хуи! Лан Хуи! – громче кричат вокруг него убиенные.

Почему же безмолвствует он? Почему жив еще страх в мертвом теле?

– Хранителю мой святый, на соблюдение мне от Бога с небес данный! Прилежно молю тя…

Он уловил движение – с большим трудом и болью запрокинул голову и одержимый шепот его участился:

– Ты мя днесь просвети, и от всякого зла сохрани, ко благому деянию настави, и на путь спасения…

– Лан Хуи! Лан Хуи!

Тебя все забыли, оставили на поле боя в плену парализованного тела. Исполнив чужую волю, ты не нужен даже себе.

Огненная фигура похожая на человека, только крупнее и выше ростом – около шести метров парит над полем. Взмахи ее крыльев мощно сотрясают воздух, движения так нечеловечески быстры, что становится страшно. Огненная фигура вдруг поворачивает к нему голову, замечает его – срывается, как хищник несется к нему. Он успевает закрыть глаза и ощутить убийственный жар.

Бесконечный свет уходит, оставляя его на деревянном жертвенном алтаре. Кругом снова ели и ложная жизнь в безвластии над собственным телом. Из огненного шара вышли двенадцать больших ярких птиц и закружились вокруг него в причудливом танце. Вместо музыки диковинный хор, птицы пляшут, красиво и слаженно переставляя крепкие ноги и чудится ему желанный отголосок жизни – девичий смех.

Первая птица обернулась вдруг девушкой, затем вторая и вскоре уже не двенадцать птиц, а двенадцать девушек кружат вокруг алтаря. Перед глазами мелькают стройные обнаженные ноги, животы, манящие линии бедер. Они азиатки, их лица смуглы и соблазнительны – той притягательной юностью, когда не требуется больших ухищрений, чтобы пробуждать огонь. Их тела полны энергии, и он чувствует – о, чудо, движение жизни.