Спасти демона

– Зачем ты это сделала!
– выкрикнула Сандра сквозь слёзы.

Она выбежала из комнаты и громко позвала маму. А через несколько минут оба родителя стояли в моей комнате. Мама очень походила на бабушку, в основном возгласами вроде: «сдалась тебе эта алхимия!», или «да знаю я, что не специально. Просто ты не способна понять всю силу и ответственность, которую сама же на себя и взвалила, Альва! Тебе не место в этой твоей ВША». Я понуро опустила голову и слушала её выпады. Затем мама потребовала Звезду Тера, папа её поддержал. Мама забрала амулет и ушла, кинув напоследок, что в Новогоднюю ночь мне сидеть дома. Папа остался, он несколько раз смерил комнату шагами, а после остановился, и лицо его утеряло грозный вид.

– Альва, - нежно сказал он. - Дома тренироваться больше не будем. Завтра жду тебя у себя на работе.

– Завтра двадцать девятый Вьюговей!

– Да, я не забыл. И да, я завтра работаю.

– Но, папа, дело не в этом! Как же Новый год? Проводить зиму, встретить весну?
– настаивала я.

– Ты слышала маму? Для тебя Новый год отменяется, - нахмурился папа.

– А что с состязанием? Оно же только для студентов ВША. Я маму хорошо слышала, она хотела, чтобы я бросила обучение.

– Бросила? Да я уже весь год оплатил!
– выпалил папа, смешно пошевелив густыми усами.
– Да за такие деньги я с тебя три шкуры сдеру, если бросишь!
– он немного помолчал.
– Завтра жду на тренировке.

Папа вышел из комнаты, а я осталась одна, нежиться на мягкой постельке и радоваться тому, что продолжу обучение.

Папа мой работает в экспериментальном отделении первой городской клиники. Он трудится над всяческими лечащими приборами, так что Аргус со своей тягой к изобретениям пошёл в него. Отделение находится отнюдь не в здании клиники, а возле городского суда и главного здания Братства Орла. Ни для кого не секрет, что основная часть судейства - алхимики Братства. Папа когда-то давно тоже хотел вступить в их ряды, но его не приняли. Потом Костроун предложил ему выйти вместе с ним и ещё одним алхимиком из Братства на охоту. Папа отказался, а второй алхимик на охоте погиб. Несмотря на это, Костроун посчитал охоту удачной, а в доказательство готов предоставить всем хрупкого внешне белого демона.

Преодолев большую часть Йелана, я оказалась лицом к высокому каменному забору с металлическими воротами. На территорию вошла спокойно, а вот когда открыла дверь экспериментального отделения, то была встречена нахмуренным охранником.

– Вход посторонним лицам воспрещён, - отчеканил он.

– Я к папе на работу.

– Кто?

– Папу зовут Ванвиссер Бертольд, а меня Ванвиссер Альва.

– Проходи. И чтоб без глупостей! Увижу, что слоняешься по коридорам, вышвырну.

Я закатила глаза и шагнула мимо охранника. «Слоняться» в мои планы точно не входило, а вот отправиться вечером на праздник - совсем другое дело.

Преодолев «Г»-образный коридор и винтовую лестницу, я оказалась перед знакомой белой дверью с зарешёченным окошком. За ней папа в конусовидных очках, сужающихся по удалению от глаз, разглядывал какое-то мутное пятнышко, занимающее тарелку на его рабочем столе. Я молча подошла к папе и с трудом удержала смех. Папа сгорбился над своим столом, в правой его руке оказались длинные изогнутые тупые ножницы. Ими папа поддел пятнышко и перевернул его.

– Что за блинчик?
– подала я голос.

Папа подскочил и посмотрел на меня через свои очки. Он сдвинул их и уместил на голове, словно рожки.

– Уже пришла? Хорошо. Посиди пока тихо, я скоро закончу.

Папа не обманул. Спустя полчаса мы разбирали быстрые и относительно лёгкие способы подпитки медальонов природной Силой. Чуть позже папа вновь отвлёкся на свою работу, а мне вручил книгу с описанием двух первых уровней мира теней. Скука та ещё!

– Альва, - позвал меня папа.

Я уже обрадовалась, что можно отложить книгу в сторонку и вернуться к практике. В конце концов, учебная литература никогда не входила в число моих интересов, но выражение папиного лица являло нечто угнетённое и загруженное.

– Милая, - продолжил папа.

– Мы продолжим завтра, а сегодня иди-ка домой и продолжай читать.

– Хорошо.

Я закинула книгу в сумку и покинула экспериментальное отделение, но пошла отнюдь не домой. Город сиял праздником, такое пропускать нельзя!

На главной площади города выросли палатки пастельных тонов. В одних продавались сладости, в других весенние венки и ободки, украшенные нежными лентами и прочие праздничные радости. На собранной к празднику сцене плясали и пели музыканты. Люди со всех концов Йелана собирались на первый весенний праздник года - Новый год. Сегодня все мы простимся с зимой и по традиции поблагодарим уходящий год за всё, что в нём было. Ещё, конечно, многие пойдут к храмам и там запишут на бумажках, вырезанных в форме листа, свои желания, а после развесят их на деревьях, чтобы непременно сбылось в новом году.

Я металась между сценой, палатками и желанием спуститься в подвальную часть «Бурёнки», вдруг там Жан? Тогда можно будет скинуть на него тяжесть выбора. Он и сам всегда прекрасно придумывает, чем заняться на праздник. Я покрутилась по площади, да и побежала в любимый трактир. Жана там не оказалось, зато по пути встретился Морган. Он приветливо мне заулыбался и поманил к себе.

Старшекурсник стоял в компании своих друзей, вероятно, одноклассников, но брата среди них не было. Скорее всего, именно это позволило Моргану своевольно притянуть меня к себе, уместив ладонь на моей талии. Он представил мне своих друзей, но я не запомнила имён, приятно удивлённая близостью Моргана. Кто-то из его друзей пошутил: «новый год - новая девушка». Келли шикнул на друга, но вскоре и сам рассмеялся.

– Мы идём к нему домой, потому как его предки свалили, - шепнул мне Морган и указал пальцем на компанию из троих парней.
– Там ещё народ соберётся. Обещают веселье, но с тобой, Альва, уверен будет ещё веселее. Пойдёшь с нами?

– Разумеется! Только ненадолго, а то меня родители потеряют.

– Как пожелаешь. На пару часиков?

Я согласилась, а Морган довольно улыбнулся, его ладонь сползла пониже талии.

Мы дождались ещё одного друга Моргана и всей толпой направились к одному из многих украшенных к празднику домов. Этот из белого кирпича, с покатыми крышами. На подходе к главному входу просыпался после зимы садик из низеньких цветочков и кустарников. Внутри дома уже горел свет, и разливалась быстрая музыка и громкие голоса. Вскоре подтянулось ещё несколько компаний из юношей и девушек, кто-то пришёл уже навеселе, другие, как и я, пришли трезвыми.

Ни с кем не знакомая, я скромно заняла мягкое старенькое кресло в углу столовой. А это явно была столовая, только длинный стол оттеснили к стене, расчистив место для танцев. К потолку прилепили ленточки с искусственными цветочками и листиками. В центр стола с праздничными яствами и напитками встал громоздкий фонограф.

В очередной подошедшей компании я заметила Патрика в бессменных, круглых очках. Как же тесен Йелан! Если хорошенько оглядеться, всегда найдёшь хоть одно знакомое лицо.

Морган застрял возле стола, никак не решаясь остановить выбор на чём-то одном. Подле него уже стояли два наполненных до краёв бокала. Я долго наблюдала за тем, как юноша старательно раскладывает по небольшой квадратной тарелке как можно больше сладостей и кубиков сыра. Он неловко поставил тарелку на согнутую руку, а в обе кисти взял по бокалу.

– Ваш глинтвейн, милая леди, - протянул он мне один из бокалов и поставил тарелку на подлокотник кресла.
– За Новый год!

Я улыбнулась и чокнулась с Морганом, севшим на другой подлокотник и теперь возвышающимся надо мной. Глотнула пряную жидкость, обжёгшую гортань. Я ахнула и широко раскрыла рот, а Морган рассмеялся и схватил кубик сыра. Он положил его в мой распахнутый рот.