Спенсер

Я делаю один шаг, прежде чем остановиться, моё сердце подскакивает к горлу.

На лестнице раздаются шаги, и моя рука, всё ещё лежащая на дверной ручке, начинает дрожать, мне кажется, что мы вот-вот столкнёмся.

Я смотрю на дверь своей спальни, но знаю, что у меня не хватит времени запереться там.

Моё сердце учащённо бьётся, когда он приближается.

Спенсер не включил свет, поэтому, когда он появляется, его освещает только лунный свет, льющийся через окно в конце коридора.

— Блядь, — рявкает он, поворачиваясь в сторону ванной и обнаруживая меня, стоящую там, как олень, пойманный светом фар.

Наши взгляды встречаются, его глаза темные и дикие, и когда я втягиваю воздух, я не могу не почувствовать исходящий от него запах алкоголя.

— Нет, — он делает шаг ко мне и прижимает два пальца к моим губам.

Моя грудь вздымается, когда он вторгается в моё личное пространство.

Он переводит взгляд с меня на мои губы, которые наполовину прикрыты его пальцами, а затем опускается ниже.

— Ты… блядь.

Я прослеживаю за его взглядом и смотрю на свою футболку.

Чёрт. На мне старая футболка «Снежной Долины». Его футболка «Снежная Долина». Если бы он развернул меня, то увидел бы свой старый номер, напечатанный на обороте.

Эта футболка стала моим спасением, когда я впервые приехала в Нью-Йорк. Тогда она всё ещё пахла им, и я спала в ней каждую ночь.

Через некоторое время его запах выветрился, и когда моя мама нашла её, она завернула её в моё постельное белье и отправила в стирку. Я была опустошена. Это было единственное, что у меня было от него. Это было единственное, за что я могла держаться.

После этого я стала надевать её перед сном и продолжаю с тех пор, мне нужно чувствовать себя ближе к месту, по которому я так сильно скучала.

Спенсер разворачивает меня и мягко прижимает к стене, положив руку мне на затылок.

— Ебануться, — произносит он так тихо, что я начинаю сомневаться, не почудилось ли мне это, пока он не заговаривает снова. — На тебе мой номер. Почему? — его пальцы сгибаются, не настолько сильно, чтобы причинить мне боль, но в достаточной степени, чтобы внутри меня разгорелся жар.

— Потому что он твой. Это… это напоминает мне о тебе.

— Но ты уехала. — Он подходит ближе, слегка прижимаясь передней частью тела к моей спине. — Ты уехала без оглядки.

— Т-ты сам мне сказал.

Он прижимается лбом к моему плечу и делает глубокий вдох, когда слова, которые он сказал мне в тот день, когда я пришла попрощаться, всплывают у меня в голове.

— Я был чертовски зол, — признаётся он. — Ты уезжала от меня.

— Тебе не нужно было заканчивать с этим. Мы могли бы…

— Нет, это бы никогда не сработало.

— Кто сказал?

— Ты даже ни разу не позвонила. — Эмоции в его невнятном голосе убивают меня.

— Т-ты сказал мне не делать этого. Что если мне придётся уехать, то… я не должна, — мой собственный голос срывается в конце предложения.

— Чёрт, Габби… Элла… Блядь.

Спенсер отстраняется, и я тут же начинаю скучать по его теплу, по его прикосновениям.

Я оглядываюсь через плечо, собираясь развернуться, но напряжённое выражение его лица и мрачное предупреждение в глазах приковывают меня к месту.

Он снова делает шаг вперёд, и от него исходит решимость, которой раньше не было.

— Насколько сильно ты скучала по мне? — он протягивает руку и засовывает палец под подол своей футболки. — Настолько сильно, что готова обнажиться под моим номером?

Он приподнимает, открывая мои кружевные трусики с высоким вырезом на заднице.

— Хм-м-м… тогда не так уж и много.

— Нет, Спенс…

— Ты когда-нибудь надевала её и кончала, мечтая, чтобы это был я?

Я задыхаюсь, шокированная его словами. Хотя я не могу отрицать, что они пробуждают во мне потребность.

— Ответь мне, — требует он.

— Д-да, — признаю я, и мои щёки вспыхивают от того, что я говорю ему правду.

У меня снова перехватывает дыхание, когда его палец касается моей кожи. Он проводит кончиком по краю кружева.

Моё дыхание становится прерывистым, когда я пытаюсь втянуть в себя воздух, который мне нужен.

— Ты представляла, как я делаю это с тобой? Мои пальцы внутри тебя, мой язык на твоём клиторе?

Чёрт возьми, куда подевался тот милый мальчик, которого я когда-то знала? Он никогда не говорил со мной такими развратными словами. Это возбуждает. Так чертовски возбуждает.

Он снова сокращает расстояние между нами, и его пальцы скользят по моему телу, продолжая водить по моим трусикам.

Все мышцы ниже пояса сжимаются от предвкушения.

— Да, — выдыхаю я, не в силах найти в себе силы произнести это вслух.

— Блядь.

Одной рукой он сжимает мои волосы, отводя мою голову в сторону, чтобы обнажить шею.

— Спенсер, — стону я, когда он проводит носом по чувствительной коже до самого моего уха.

— Ш-ш-ш, мой маленький мышонок.

— О боже, — простонала я, услышав прозвище, которым он называл меня в детстве. Я никогда не думала, что услышу его снова.

Слёзы жгут мне глаза, но жар, разливающийся по всему телу, становится ещё сильнее.

Он проводит губами по моей шее, его язык пробует меня на вкус, и у меня подкашиваются колени.

Потянувшись, я опираюсь рукой о стену, чтобы не упасть.

— Ты влажная для меня?

Мой мозг чуть не взорвался, когда он запустил пальцы в кружево моих трусиков.

— Ответь мне, — выдыхает он мне в ухо, отчего всё моё тело покрывается гусиной кожей.

— Д-да. Пожалуйста, Спенсер. Пожалуйста, — бесстыдно умоляю я.

— Что «пожалуйста»? Напомнить тебе, как это может быть здорово?

— Да, да, — хнычу я, когда он опускается ниже.

Его пальцы раздвигают меня, находя мой влажный центр, и он стонет мне в ухо. Он обводит мой клитор, прежде чем опуститься ниже и подразнить мой вход.

— Я так и не смог заявить на это свои права.

— Господи, Спенсер. — Я хочу, чтобы мои слова прозвучали шокированно, но в моём голосе звучит лишь мольба.

— Может, мне стоит сначала сделать тебя своей женой? Тебе не кажется, что уже давно пора?