Список обреченных

— А потом меня расстреляют, — сказал Дамир.

— Да, ладно! После чистосердечного признания? Да максимум двадцать лет.

— Угу! Пустячок. Спасибо!

— Дамир, да ты не выдержишь. Никто не выдерживает.

— Посмотрим.

— Ну, как хочешь. Давай смотреть.

Лешик несколько раз крутанул ручку старинного телефона и нажал какую-то кнопку.

Боль была адская, дыхание перехватило, свело мышцы ног, было ощущение, что с них сдирают кожу, и Дамир услышал свой крик.

Потом скрежет крутящейся ручки и снова боль. И так десяток раз, без передышки.

— Ну, что надумал сознаваться? — услышал он голос Маленького. — Это только начало, парень. Это ласково. Есть вещи, от которых ты будешь ходить кровью под себя и захлебываться рвотой. И на ноги не сможешь подняться. Ну, что?

Дамир молчал.

— Лешик, ну, добавь ему, — бросил Маленький. — Он еще не понял.

И все началось снова.

Он бы давно все подписал, если бы ему дали передышку. Он бы смог обдумать ситуацию и сдаться осознанно, потому что другого выхода не осталось. Но всякая логика отключилась, остались одни инстинкты, и единственная реакция, на которую он был способен — не реагировать вообще. Так животные замирают в присутствие опасности, если не могут бежать. И часто гибнут из-за этого.

— Ну, что будем говорить? Подписываешь? — раздавались откуда-то издалека голоса следователей, и он уже не различал, кто что говорит.

Наконец, он потерял сознание.

Но долго пребывать в беспамятстве ему не дали, окатив водой из ведра.

— Ну что? — услышал он голос то ли Маленького, то ли Кивалина.

Что? Он уже не понимал, что от него хотят. Дамир привык жить рассудком и все взвешивать, импульсивность никогда не была его сильной стороной, он вообще не умел быстро принимать решения.

Он тормозил, он впал в ступор.

— Ты что заснул? — орал кто-то из палачей. — Ну, сейчас мы тебя разбудим. Давай, Лешик, сдирай с него штаны.

И он почувствовал, как на нем расстегивают джинсы и стягивают вниз до голеней и щиколоток.

Один провод отсоединили от пальца на ноге и завели в пах. Дамир попытался отстраниться хоть на сантиметр, но было некуда. И провод последовал за ним.

Теперь палачей было двое. Лешик держал провод, а Маленький крутил ручку и давал разряд.

Дамир кричал, стонал и, кажется, плакал.

— Рука устала, подмени, — услышал он голос Лешика.

И на смену ему пришел Кивалин.

— Гад! Он меня обмочил!

Дамир почувствовал горячую струйку, стекающую по голени, и ему стало невыносимо стыдно, словно это имело какое-то значение.

— Девку-то твою, как зовут? — спросил Кивалин. — Дашка, что ли? Ну, ей не понравится то, что мы сейчас сделаем.

— Я ее больше не увижу, — тихо сказал Дамир.

— Он что-то сказал? — усмехнулся Маленький. — Да неужели? Лед тронулся. Увидишь, если постараешься. А если не постараешься, ее никто больше не увидит. Она ведь с тобой была в театре?

Дамир молчал.

— Ну, что уже теперь молчать? Сам нам все рассказал. Была с тобой — значит, сообщница. Знаешь, мы думаем, она — идеолог Лиги. Отличница, да?

Даша. Маленькая, хрупкая, со светлым коротким хвостиком. Девочка-эльф. Дамир вспомнил, как они вдвоем жили в Болгарии в квартире, которую отец когда-то купил для бабушки. С балкона с арочным сводом было видно море, во внутреннем дворе с бассейном пышно цвели белым и розовым какие-то кусты, похожие на сирень, а у дальней стены длинного строения под черепичной крышей росли темно-красные штамбовые розы.

А над балконом летали ласточки, свившие под сводом гнездо. А они с Дашей сидели за маленьким круглым столиком, потягивали вино из высоких бокалов о чем-то болтали и смеялись.

Дамир закрыл глаза.

Они могут лгать. Они всегда лгут.

— Она на свободе? — тихо спросил он. — Или уже арестована?

— На свободе, пока, — сказал Александр Филиппович. — И там и останется, если будешь хорошо себя вести.

Дамир молчал. Он им не верил.

— Саш, да что ты с ним церемонишься? — раздался голос Кивалина. — Давай ему устроим «супермаркет». Живо все подпишет. Уж три часа с ним возимся! Надоело!

Три часа! Это число поразило Дамира. Неужели он терпит это три часа!

— Ну, готовь «супермаркет», — сказал Маленький. — Дамир, а ты запомни: не начнешь говорить, с твоей Дашей будет тоже самое.

В руках у Кивалина появился полиэтиленовый пакет, скотч и какой-то пузырек. Дамир не сразу сообразил, зачем все это.

Пакет надели ему на голову и молниеносно замотали скотчем.

Дамир попытался сделать вдох и в нос ворвался резкий запах нашатыря и разлился болью в легких. Он задержал дыхание, но усилий хватило ненадолго. Второй вдох оказался еще мучительнее первого. Он начал задыхаться и сделал попытку втянуть воздух вместе с пакетом, чтобы прокусить его. Но пакет не поддавался. Дамир слишком ослаб, и даже малейшее усилие давалось с трудом.

Он начал терять сознание.

— Ну, будешь говорить? — услышал он чей-то голос откуда-то издалека.

— Да, — еле выговорил он, отключаясь.

Когда он пришел в себя, он увидел, что пакет прорван, и почувствовал, что по его лицу стекает вода.

— Ну, наконец-то, — сказал Маленький. — Давно бы так!

— Она этого не выдержит, — прошептал Дамир, словно оправдываясь.

— Конечно, не выдержит, — кивнул Александр Филиппович. — Этого никто не выдерживает. Но теперь и не придется, если будешь молодцом.

— Можно меня развязать?

— Нет пока. А то возьмешься за старое.

— Ну, хоть джинсы надеть?

— Да ты высохни сначала, — посоветовал Кивалин.

— Посмотрим по поведению, — поддержал Маленький. — Глебчик, ты открой материалы дела. С прокурора Земельченко начнем.

Секретарь — единственный, кто не участвовал в издевательствах, набрал что-то на клавиатуре компьютера.

— Итак, Дамир Ринатович, сейчас вы нам расскажите, как убили прокурора Александра Земельченко, — сказал Маленький.

Дамир умоляюще посмотрел на следователя. Это было бы смешно, если бы не было так страшно. Рашитов совсем не помнил этот эпизод. Ведь наверняка же видел где-нибудь в прессе, но совсем из головы вылетело. Но он панически боялся сказать «не помню», чтобы не получить удар током.

Александр Филиппович с усмешкой смотрел на него и упивался его ужасом.

— Я его застрелил? — осторожно спросил Дамир.

— Нет, — хмыкнул следователь.

Помощь пришла с неожиданной стороны.

— Машина полковника Александра Земельченко протаранила ограждение Краснохолмского моста и упала в воду, — зачитал с экрана компьютера Глебчик.