Спящая царевна. Совершенно секретно

Насупившись ещё больше, Макар схватился за железный борт и, пыхтя, вскарабкался наверх. Но с тяжёлой крышкой саркофага он не справился, махнул призывно, чтобы помогли. В кузов заскочило несколько мужиков помоложе, открыли гроб, ахнули.

Тут уж всем любопытно стало — машину облепили со всех сторон, как голуби крышу тока[1]. Кто понаглее да порасторопнее по очереди забирались в машину, охали, ахали, спускались, уступая другим. Кто не мог подняться в кузов, нетерпеливо спрашивали, что там такое.

Народ, как по волшебству, потянулся со всех уголков деревни. Поползи сначала шепотки, потом, уже не таясь, загалдели все разом. Бабка Лидия крестилась и причитала что-то про кару Божью и светопреставление. Семёныч грозил ей пальцем и требовал прекратить пропаганду всяких антисоветских идей.

Ширяев оторопело оглядывался, только сейчас осознавая, какую кашу они заварили. Вокруг них троих собралось плотное кольцо зевак. Каждый односельчанин считал своим долгом непременно задать в тысячный раз вопрос, кто обнаружил дивную находку, и как это случилось, и где, и…

Голова уже шла кругом, хотелось сбежать домой. Но куда-там!

Семёныч сказал, что позвонил в район. Теперь надо ждать комиссию из города. А Ваньке предстоит всё рассказать ещё раз. А у него уже язык болел. Да и ладно…

Зато на всю деревню теперь прославился. Можно ещё месяц, а то и два, со двора во двор гулять — везде накормят и напоят, лишь бы подробности рассказал да попугал от души своими байками.

А потом, часа через два или три, в Ржанку неожиданно въехало несколько армейских машин, громоздких, суровых, пугающих. Солдатики, молодые, совсем зелёные, но весьма серьёзные, высыпали из них и слаженно окружили деревенских, собравших у дома председателя.

Как выяснилось позже, перекрыли и все (или почти все) дороги в Ржанку. Оцепили тот самый квадрат на берегу реки, где велись работы по строительству дороги. Смену опросили, записали личные данные, велели не болтать лишнего и отправили по домам на неопределённый срок. Сказали, дорожные работы пока будут приостановлены. Всё это случилось так быстро и неожиданно, что даже напугало слегка.

Спустя ещё немного времени появились новые участники этой странной истории: несколько человек в военной форме, остальные — в штатском, но в добротных костюмах и модных ботинках. По сравнению с этими их Семёныч смотрелся совершенным деревенщиной, даром, что председатель.

Строгие мужики, неулыбчивые, смотрят свысока, сразу видно — начальство. Принялись всё осматривать, «обнюхивать».

Гроб велели убрать с всеобщего обзора.

Макар Семёныч пожал плечами… Морга в деревне не было. В дом к себе он это заносить не хотел.

И, поразмыслив, председатель предложил помещение деревенского клуба — просторный зал без окон, бывший склад, там и прохладно, и не живёт никто. Подходящее место.

Саньку за руль уже не пустили. В ЗИЛ забрался один из военных, доехал до клуба. Выгружали саркофаг тоже военные. Унесли внутрь, закрыли дверь, поставили двух часовых на крыльце. Всем велели разойтись по домам.

Кроме виновников происшествия…

А их, всех троих, развели по разным кабинетам в конторе. И Ваньке снова пришлось долго, нудно, с подробностями, под запись пересказывать всю историю. После он поставил подпись под протоколом беседы, выслушал настоятельную рекомендацию поменьше трепать языком и был наконец-то отпущен домой.

На крыльце его дома, в теньке, Ширяева уже поджидал Санёк. Рядом стоял их третий закадычный дружок Вовка, у которого по счастливой случайности сегодня был выходной, а потому в заварушку со «спящей царевной» он не попал.

— Ширяев, это дело надо отметить! — решительно заявил Санька.

Ванька только согласно кивнул. От всего, что сегодня свалилось на его бедную голову, у Ширяева мелко и неприятно дрожали руки.

[1] место для хранения и первичной обработки зерна

* * *

(Андрей)

Лето 1970 г.

— Вот такие дела, Андрюха! — подвёл итог Ванька. — Вот такие дела…

— Да уж! — Беркутов качнул головой, и комната поплыла едва заметно.

Пока брат в красках пересказывал все невероятные события сегодняшнего дня, они успели знатно "подкрепиться". И с непривычки Андрей слегка захмелел.

Довольно странное и непривычное для него ощущение. В лесу злоупотреблять было не с кем. А в деревне он бывал редко. Работа егерем требовала постоянного присутствия на вверенной ему территории. И это Беркутова полностью устраивало. По людям он особо не скучал.

А вот сейчас как-то незаметно опьянел. На голодный желудок, уставший — чему тут удивляться. Нет, чувствовал себя Андрей хорошо. И, конечно, вполне контролировал своё поведение, но настроение быстро менялось на какое-то хулиганское… Так и потянуло навстречу приключениям.

— И, значит, эта ваша спящая красавица до сих пор в клубе? — хмыкнул он.

— Слышь, Вань, — прищурил один глаз Вовка, — Беркут, кажись, нам не поверил!

— Да как можно не поверить? — усмехнулся Андрей. — Сказочники из вас получились… Куда там Пушкину!

— Да честное пионерское! — фыркнул Санька. — Ну, мы же все видели! Своими глазами видели. Мы что, тебе врать будем?

— Сказочки тебе, шуточки, — обиделся Ванька. — Тебя бы вызвали в контору для беседы, сразу бы весь смех пропал… Знаешь, как страшно. Даже фамилия у этого, главного их… Страхов! Полковник Страхов. Андрюха, и он взаправду страшный. Мне Семёныч по-тихому шепнул, что этот полковник — кагэбэшник. Ну, мне-то до лампочки, конечно! Мне чего бояться — я против советской власти ничего не имею, ничего не скрываю, не замышляю… Всё честно выложил, что знал про этот гроб проклятый. Вроде, чего переживать? Но, ты знаешь, Беркут, вот как глянет своими зенками чёрными, меня аж в табуретку вжимает! И вроде не орёт, а так и хочется уши заткнуть, а ещё лучше — голову прикрыть.

— Ага, я его тоже видел, мужика этого, — рьяно принялся подтверждать Санька, хоть его никто и не просил. — Он мимо проходил, как зыркнет, я чуть под землю не провалился! Хорошо, что меня не полковник этот допрашивал.

— Что-то не пойму, КГБ тут зачем? — удивился Беркутов.

— А потому, брат, что, видно, ценную мы штуковину откопали… — таинственным шёпотом доложил пьяный Ширяев. — Всесоюзной важности, вот! А, может, и мировой…

— Что ж они её тогда не увезли сразу? — хмыкнул Андрей. — Если ценность такая.

— Вертолёт ждут, я же говорил, — развёл руками Ширяев. — Это тоже Семёныч шепнул. Что с Новосиба должен прилететь вертолёт. Тока погода, видишь, какая? Затянуло всё… Если завтра не расчистит, так, может, и завтра не будет вертушки. И будем мы тут неделю под конвоем у военных ходить.

— Под конвоем… это, конечно, плохо, — хитро усмехнулся Беркут, — хотя… при желании, можно и мимо конвоя проскочить, как видите. А вот то, что гроб не увезли… Это хорошо! Может, и мне повезёт увидеть эту вашу чудо-находку.