Спящая царевна. Совершенно секретно

* * *

Давным-давно, когда ещё был жив отец, однажды, под Новый год, в деревенском клубе устроили для детей праздник, роскошный праздник с ёлкой, Дедом Морозом и Снегурочкой. Последних играли настоящие артисты, которых пригласили из города. Для Ржанки это было настоящее событие. Пожалуй, даже сейчас подобный праздник стал бы событием, а уж тогда…

Тогда маленький Андрюшка, конечно, и не подозревал, что волшебные гости ненастоящие. Про артистов Андрей узнал уже потом, в старших классах, услышал разговор двух учительниц, вспомнивших тот новогодний утренник. Разумеется, он уже к тому времени знал, что Деда Мороза не существует, но почему-то это знание и воспоминания о детском празднике существовали где-то отдельно друг от друга.

В его памяти навсегда осталась та невероятная ёлка, горящая сказочными огнями, сияющая мишурой и пузатыми золотистыми шарами, раскрасневшийся Дед Мороз в красной шубе до пола. Он казался таким огромным, невероятным и добрым. А ещё…

она…

Снегурочка. Ожившая сказка. Неземная, нереальная. Словно созданная из хрустальных осколков льда и невесомых снежинок. Она сияла так, что было больно глазам — сияла её корона, и полушубок, и рукавички, и сапожки, и белоснежная длинная коса, и восхитительное лицо, и бесконечно нежная улыбка.

Дети рассказывали стишки, которые выучили заранее, отгадывали загадки, наперегонки бросались участвовать в конкурсах. Всем хотелось получить подарки от щедрого Дедушки Мороза.

Андрюшка не хотел подарков. Он не сводил глаз с волшебной красавицы, что смеялась так звонко и мелодично, и пела песенки нежным серебряным голоском. Никогда он не видел такой красоты. Ожившая сказка. Чудо!

Разве мог он тогда заподозрить это совершенство в подлоге? В том, что это всего лишь обычная девчонка, актриса, которую нарядили в красивый костюм, и косу ей привязали к короне.

Сейчас у Андрея возникло ощущение, что он провалился назад в прошлое, снова превратился в того наивного мальчишку на детском утреннике, опять глядит на мир тем незамутнённым взглядом, способным разглядеть истинное чудо. Ведь то, что видели его глаза, иначе как чудом назвать было нельзя.

Волшебная красавица Снегурочка из его детских грёз вернулась…

В сияющем саркофаге, спрятавшись за тонкой преградой из стекла, лежала девушка такой неземной красоты, что в её реальность верилось с трудом.

Царевна… Так её называл Ванька. Только, кажется, брат ошибся. Она не царевна, не принцесса, она, наверное, богиня. Богиня, из мифов, которые читал в детстве.

Изумительные черты лица, утончённость и царственность во всём её облике. Кружевное платье, тонкое как паутинка, как морозный иней на стекле. Дивные косы, наверняка мягкие и гладкие, как шёлк. К ним так нестерпимо хотелось прикоснуться! Проверить ладонью — не лгут ли глаза!

Ширяев вдруг, словно прочитав мысли, махнул призывно и сдвинул аккуратно крышку саркофага в сторону. Андрей даже не успел возразить — подхватил машинально. А может… он и не хотел возражать.

Ведь так можно рассмотреть это чудо поближе… И даже прикоснуться…

Иначе, как поверить в то, что всё это ему не снится.

Правда, дивная красавица скрывалась под слоем прозрачной жидкости. Но ведь Ширяев говорил, что Санька уже успел сунуть туда руки, и ничего с ним не случилось.

— Светится… Может, это радиация? Как думаешь? — боязливо поёжившись, шёпотом предположил Ваня.

Андрей только пожал плечами. Всё может быть. Эта дивная находка вполне может быть смертельно опасной. Но устоять он не мог.

Словно под гипнозом протянул руку, опустил в сияющую жидкость и осторожно провёл пальцем по тыльной стороне ладони девушки. Прохладная, гладкая, нежная. Но не ледяная, не противная. Прикасаться к ней было совсем не брезгливо, а на удивление приятно. Почему-то думать о ней как о покойнице, у Андрея не получалось.

— Эх, хороша девка! — вздохнул чуть слышно Ширяев.

— Красивая… — зачарованно ответил Андрей, не сводя с неё глаз.

— Ага, как царевна! — шёпотом продолжил Ванька и вздохнул ещё тяжелее. — Даже жалко, что мёртвая…

— С чего ты взял, что она мёртвая? — усмехнувшись, Андрей посмотрел на брата. — Может… она спит.

— Так ведь… не дышит… вроде… — нахмурился Ширяев.

— А ты проверь! — лукаво прищурился Беркутов.

— Как проверить?

— Ну, ты что, сказок в детстве не читал? — фыркнул Андрей, снова глядя на удивительное лицо красавицы. — Поцеловать надо!

— Беркут, ты больной! — скривился Ванька. — Труп я ещё не целовал!

— Сам ты труп! — насмешливо хмыкнул Беркутов. — Сдрейфил, Ванька, так и скажи! А я вот возьму и поцелую…

* * *

Андрей склонился над саркофагом, уперся руками в край, всматривался в дивные черты лица красавицы… Будто заворожила его эта «спящая царевна», так и тянуло. Пожалуй, он бы действительно мог её поцеловать.

— Андрюха! Андрюха! Брось это! — паническим шёпотом запричитал Ширяев.

Беркутов ухмыльнулся, не отводя взгляда от девичьего лица.

— Уймись, Ванька! Неприлично целовать незнакомых девушек, да ещё и без их согласия. Я ведь даже имени её не знаю. Сперва познакомиться надо…

— С мёртвой? — казалось, ещё немного, и брат покрутит пальцем у виска.

— Да с чего вы все взяли, что она мёртвая? — раздражённо фыркнув, Андрей сунулся в сиявшую звёздным светом жидкость и легко приподнял нежную руку девушки. — Посмотри! Она гибкая, мягкая и даже не холодная. Где трупное окоченение? Больше похоже на очень крепкий сон. Может, эта жидкость как снотворное действует? Или…

Андрей вдруг резко отскочил на шаг, выпустив нежную ладонь красавицы.

— Ты чего? — вздрогнул Ванька.

— Чёрт! Ты видел?

— Что видел? — осипшим голосом уточнил Ширяев.

— Она пошевелилась, — Андрей перевёл ошалелый взгляд на брата. — Пальцем… только что… пошевелила.

— Всё, Беркут, больше я тебе никогда наливать не буду, — покачал головой Ванька.

— Ну и не надо! Я тебя не просил, сам вечно силком заливать готов. Я не такой уж пьяный. Она… Правда! Я видел. Точно видел!

— Вот что… пошли-ка отсюда! — Ванька призывно махнул рукой. — Пока тебе ещё что-нибудь не померещилось. Или пока сюда не припёрся кто-нибудь.