Спящие красавицы

— Дети, — выдавил из себя он. — Вандалы. Они когда видят что-то хорошее, всегда хотят его уничтожить, не так ли?

Клоун наклонился, чтобы еще раз взглянуть на симпатичную леди.

— Я приеду в Скрип после того, как закончится моя смена. Если вы к тому времени не уснете, я с удовольствием куплю вам выпить.

— Было бы замечательно, — сказала Микаэла, словно она действительно этого хотела.

— Вы, ребята, езжайте осторожно и добрый вам вечер, — сказал клоун.

Гарт переключил коробку передач на движение, но прежде чем он смог повернуть на главную дорогу, парень закричал:

— Стой!

Гарт остановился. Парень наклонился, руки на коленях, глядя на Микаэлу.

— Так что насчет автографа?

Как оказалось, там, в бардачке, все-таки была ручка, — дорогая, с надписью ГАРТ ФЛИКИНГЕР, ДОКТОР МЕДИЦИНЫ, выбитой золотыми буквами на корпусе. Микаэла написала Эрику, с наилучшими пожеланиями на обороте визитной карточки доктора, и передала ее. Гарт начал движение, а парень все еще благодарил ее. Менее чем через милю по Шоссе № 31 в сторону города, они заметили полицейскую машину городского департамента шерифа, быстро едущую навстречу.

— Помедленней, — сказала Микаэла. Как только полицейская машина исчезла за их спиной, она сказала ему прибавить скорость. Гарт так и сделал.

2

В течение двух лет Лила приставала к Клинту, чтобы он добавил в свой телефон различные контакты из её телефонной книжки, на случай чрезвычайной ситуации в тюрьме. Шесть месяцев назад он, наконец-то, это сделал, в основном для того, чтобы она отстала, а теперь он благодарил Бога за ее настойчивость. Сначала он позвонил Джареду и приказал ему сидеть и не дергаться; если все пойдет по плану, сказал он своему сыну, кто-то будет с ним рядом, чтобы забрать до наступления темноты. Возможно, в кемпере. [306] Затем он закрыл глаза, произнес короткую молитву своему красноречию и позвонил адвокату, который поспособствовал переводу Евы Блэк в тюрьму.

306

автомобиль с жилым помещением в фургоне,

После пяти гудков, когда Клинт уже ожидал, что его перебросит на голосовую почту, Бэрри Холден ответил.

— Холден слушает. — Его голос звучал безразлично и измученно.

— Это Клинт Норкросс, Бэрри. Из тюрьмы.

— Клинт. — И больше ничего.

— Мне нужно, чтобы ты меня выслушал. Очень внимательно.

Ничего от Бэрри Холдена.

— Ты здесь?

После паузы Бэрри ответил тем же безразличным голосом.

— Я здесь.

— Как Клара и дочки? — Четыре девочки в возрасте от двенадцати до трех. Ужас для отца, который их любил, но, возможно, спасение для Клинта, жуткая мысль, если хорошо подумать; он не должен был рассказывать о судьбе всего мира, только о женщинах — заложницах судьбы самого Бэрри.

— Наверху, спят. — Бэрри засмеялся. Не настоящим смехом, просто ха-ха-ха, как диалог на воздушных шариках в комиксе. — Ну, ты знаешь. Завернутые в эти… вещи. Я в гостиной, с дробовиком. Если кто-нибудь появится здесь с любым огнем, больше спички, я разнесу ему голову.

— Я думаю, что есть способ сохранить твою семью. Думаю, они могут проснуться. Тебя это интересует?

— Это та женщина? — Что-то новое прокралось в голос Бэрри. Что-то живое. — Это правда, что они говорят? Что она может засыпать, а потом нормально просыпаться? Если это всего лишь слух, будь со мной честен. Я не могу надеяться, если нет повода.

— Это правда. Теперь слушай. К тебе приедут два человека. Один врач, другая — дочь начальника тюрьмы Коутс.

— Микаэла еще не спит? Даже по прошествии всего этого времени? — К Бэрри вернулся его старый добрый голос. — Это, конечно, возможно, — Герда, моя старшая, протянула до вчерашнего вечера, — но все же довольно удивительно.

— Она не просто не спит, она совершенно проснулась. В отличие от любой другой женщины в Трехокружье, которая до сих пор держит глаза открытыми. Это сделала женщина, которую мы здесь держим. Просто вдохнула ей в горло воздух, и разбудила ее.

— Если это шутка, Норкросс, то это весьма некстати, так…

— Сам увидишь. Они расскажут тебе все, а потом попросят сделать кое-что довольно опасное. Я не хочу сказать, что ты наша единственная надежда, но… — Клинт закрыл глаза, потер висок свободной рукой, — …но очень может быть, что одна из не многих. И времени очень мало.

— Я сделаю все что угодно для моей жены и девочек, — сказал Бэрри. — Все что угодно.

Клинт позволил себе долгий облегченный выдох.

— Дружище, я надеялся, что ты это скажешь.

3

У Бэрри Холдена действительно был дробовик. Он был не новым, прошедший через руки трех поколений Холденов, но он почистил его и смазал, и тот выглядел ну очень смертоносным. Он слушал Гарта и Микаэлу, положив его на бедра. Рядом с ним, на конце стола, украшенного одной из кружевных салфеток Клары Холден, стояла открытая коробка, заполненная маслянистыми красными патронами.

Посвящая его во все тонкости дела, Микаэла и Гарт рассказали адвокату то, что сказал им Клинт: как прибытие Евы Блэк примерно совпало с первыми жертвами Авроры; как она убила двух мужчин голыми руками; как она позволила себе арестовать без борьбы, говоря, что это то, чего она хотела; как она несколько раз ударилась лицом в защитную сетку полицейской машины Лилы; как синяки исцелились с волшебной скоростью.

— Кроме того, что она привела меня в сознание, она знала обо мне то, чего не могла знать, — сказала Микаэла, — и они еще говорили, что она может контролировать крыс. Я знаю, в это трудно поверить, но…

Гарт её прервал.

— Еще одна заключенная, Фицрой, рассказала нам, что она использовала крыс, чтобы добыть сотовый телефон заместителя начальника тюрьмы. И у нее есть телефон. Я сам видел это.

— И кое-что еще, — сказала Микаэла. — Она утверждает, что убила судью Сильвера. Она сказала…

Она остановилась, рассказывать об этом особого желания у неё не было, но Клинт сказал им говорить правду, только правду, и ничего, кроме правды. Помните, он может быть подавлен, сказал Клинт, но он все-таки адвокат, и чертовски хороший. Он может почувствовать запах лжи на расстоянии сорока ярдов, даже по ветру.

— Она утверждала, что сделала это с помощью мотыльков. Потому что Сильвер пытался привезти кого-то не из этого города, а это не разрешено.

Микаэла понимала, что через мгновение Бэрри Холден решит, что они либо бухие и несут зловещий бред, либо накуренные и пытаются примерить на нем самый худший розыгрыш в мире, и пригласит их покинуть свой дом. Прошло больше чем мгновение. И вместо того чтобы сказать им, чтобы они уходили, Бэрри передал дробовик своего дедушки Микаэле.

— Держи.

На журнальном столике стоял ноутбук. Бэрри сел на диван (также щедро украшенный рукоделием его жены) и начал стучать по клавиатуре. Через минуту он поднял глаза.