Среди чудес и кошмаров

– Нет. Она жива, – горячо возразила я.

Наставница поднялась со своего ложа.

– Когда становишься, наложницей, Мальта, важно не сойти с ума. Не у всех получается. Тисса не справилась. Она потеряла голову и подписала себе приговор, даже если сейчас она все еще жива, то на самом деле ее больше нет.

Это были жестокие слова.

Я упрямо сжала губы, стараясь не начать спор.

– Пока ты жив, ты – жив, – я все-таки не смогла удержаться.

В глазах Атали стояли слезы. Она покачала головой.

– Несмотря ни на что, Мальта… у тебя столько романтических представлений о жизни. Об иллюзии можно сильно обжечься, но если у тебя их нет…. то надежды не рухнут.

Она подошла к шкафчику и подала мне шкатулку.

– Открой, – приказала она.

Я подняла крышку. Там лежали три заколки, вырезанные из красноватого дерева. Атали взяла одну заколку.

– Это Арма. Погибла в первый год, после того, как стала наложницей. А это Диана… м-да… ее казнили за измену. Каро… бросилась с башни. Теперь к ним присоединится и Тисса. Будет четвертая заколка. Только я храню память об этих девушках. Больше некому. Девушки больше никогда не заговорят о Тиссе, так как произнести ее имя вслух, даже лишний раз подумать о ней – для них теперь дурная примета. Если бы будущие наложницы могли, они бы стерли из своих хорошеньких головок любое воспоминание о ней. Но не думай, что девушки злы или черствы… Нет. Они боятся. Неудача, как заразная болезнь, она может пристать к ним. А они все отчаянно хотят добиться успеха.

Она захлопнула шкатулку.

– Продолжим… Плохое настроение покровителя может скверно сказаться на его мужской силе. Я покажу тебе несколько приемов, как разбудить спящее, или, как мы называем, обратимся к некромантии: поднимем достоинство, которое не подает признаков жизни… Я шучу, Мальта, шучу. Речь не идет о такой магии. Ты ведешь себя, как невинная девушка. В этом конечно, что-то есть, но не стоит увлекаться. Я уже говорила, что от наложницы ожидают проявление пыла, и стыдливость в постели неуместна…

* * *

После урока я очень пыталась не представлять себе Йотуна в том положении, в котором описывала Атали. Чтобы отвлечься, я решила вызвать видение. Чутье буквально кричало: «Атали». Я решила не противиться и проследить за наставницей.

Атали быстро облачилась в неброское черное платье, сверху была накидка, волосы она уложила так, чтобы можно было надеть небольшую шапочку с валиками, перевитыми черными лентами. Лицо наставница закрыла густой вуалью. На руки надела черные бархатные перчатки. И никаких украшений.

В таком виде она покинула дом через черный ход и зашагала по переулку.

Тролли, попадавшиеся на ее пути, сторонились, некоторые почтительно кланялись. Ее путь лежал к лавке со сладостями. Кивнув хозяину, наставница прошла в дальний конец магазинчика и поднялась на второй этаж. Там обнаружилась небольшая комнатка, где ее уже ожидал высокий тролль.

– Дорогая Атали, – приветствовал он ее.

– Господин, – она элегантно поклонилась.

Тролль был из благородных, несмотря на одежду без явных украшений, держался он, как тот, кто привык смотреть на других свысока и отдавать приказы.

– Вы хотели меня видеть, это большая честь…

Он оборвал ее нетерпеливым жестом.

– Да, да… у меня не так много времени. Мне нужно возвращаться во дворец. Я бы хотел узнать о девушке.

– Конечно. Которая вас интересует? Вы решились подобрать себе наложницу?

– Нет, – по лицу пробежала тень раздражения. – Меня интересует человечка.

– Как вы знаете, она вскоре станет наложницей Йотуна… как я слышала, так приказал король. Но, думаю, это известно всем.

Теперь тролль не счел нужным скрыть свое недовольство.

– Я хочу узнать что-то новое. Например, почему король так распорядился?

– Увы, этого я не знаю.

– Какая она?

– Ну, она… довольно мила для человечки. Не совсем дикарка. Быстро схватывает, не противится нежной науке.

Он махнул рукой.

– А магия?

Атали замялась.

– Не знаю, вправе ли я говорить о таком, – она опустила глаза.

На свет был извлечен мешочек, который мелодично звякнул, подброшенный на ладони тролля.

– Возможно, это поможет отбросить любые сомнения.

Атали неуверенно протянула руку. Пальцы сомкнулись на мешочке. Но тролль тоже сжал мешочек, не отдавая. Бровь мужчины вопросительно взлетела вверх.

– Она почти не может пользоваться магией, – выдохнула Атали. – Точнее, совсем не может. У нее случаются припадки. Я думаю, это вызвано жестоким обращением. У нее потеряна связь с собственной силой. Бедняжка.

Тролль не выпускал мешочек:

– И зачем она тогда Йотуну?

– Он захватил ее в туманах.

Тролль поморщился.

– Йотун никогда не был любителем… С чего бы вдруг ему менять свои привычки? Может, ты просто лжешь мне?

– Я бы не посмела! – горячо заверила его Атали.

– То есть ее нельзя отправить к ведьмам, потому что она не обладает магией?

– Она обладает. Просто… она не может направить силы. И как будто магия есть, но она не находит точки, куда ее применить.

– То есть Йотун решил продемонстрировать королю… кого? Просто человечку, которую случайно изловил в туманах?

Тролль задумался, свободной рукой потер подбородок.

– Он всегда был непредсказуем, – сказала Атали. – И как Тень короля не раз и не два шокировал двор. Так скажем, он не оставался незаметным.

– Интересная догадка, – мужчина ловким движением выдернул из ее руки мешочек, но потом со вздохом достал несколько монет и вложил тролльчанке в руку.

Наставница едва могла скрыть свое разочарование.

* * *

Поздним вечером я пересказала увиденное Йотуну.

Он улыбался.

– Что тебя развеселило? – спросила я.

– Наложницы, если хотят быть незамеченными, наряжаются вдовами. Так их никто не тревожит, и они могут передвигаться по городу, не опасаясь быть узнанными. Но Атали даже не подозревает, как ее выследили и подслушали. Но этот разговор и правда весьма интересен для меня. Видишь ли, сейчас существуют две влиятельные партии. Одна, так скажем, радикальна и настаивает на скорейшем завоевании Миравингии и изгнании людей, другая же за примирение и заключение мирного договора. А между этими двумя существуют бесчисленные оттенки мнений.

– А король? Чего хочет король?

– Сохранить корону. Поэтому ему важно бросать кость то одним, то другим. Держать своих лордов недовольными, но не слишком. Давать надежду, но по капле.

– Это сложно.

– О, да. Тем более, что у его величества есть… некая необъяснимая приязнь к людям, – Йотун поджал губы.

– Ты говоришь о ведьмах?

– И о них тоже.

– Так значит, он все-таки за перемирие?

– Не вполне.

– А тот тролль? С которым говорила Атали?