Средневековая история. Тетралогия

Предъявил доказательства. Достал копии (в ладонь) портретов из Донтера. Наследственность ощущалась. Джейми был просто копией некоторых Донтеров.

Эдоард внимательно осмотрел все — и мрачно кивнул.

— Да, пожалуй мне придется поверить в вашу историю. Итак, вы хотите баронство и титул.

— Я прошу вернуть мне мое по праву рождения. Ваше величество, я обещаю служить вам верой и правдой, как служили мои предки.

— Возможно, я так и сделаю. А чем вы займетесь после возвращения титула, барон?

— Ваше величество, я хотел бы доучиться у Тахира Джиамана дин Дашшара.

— Вот как?

— Когда мы ездили принимать роды у маркизы Ивельен…

— Кстати, как она?

— Амалия прислала письмо. Она здорова, дети тоже и они приглашают нас с Алисией в гости, ваше величество, — отрапортовала Лиля.

Взгляд Эдоарда смягчился. Дочь он любил. И все-таки эти двое помогли ей. Ну, помог Тахир дин Дашшар, но ведь благодаря Лилиан он там оказался?

— Это хорошо. Итак, барон?

— А если бы это была моя жена? А я даже помочь ей был бы не в силах…

— Хм-м…

Эдоард вздохнул.

Да уж. Сильнее всего гнетет чувство собственной беспомощности. Когда Джессимин рожала, он чуть дырку в полу не протер. Все четыре раза. А если бы мог помочь?

— Разумно, барон. Согласен, доучиться вам надо. А потом?

— Буду делать все по вашей воле, ваше величество. Скажете остаться — останусь. Скажете уехать — уеду.

— А чего бы вы хотели?

— Может быть, вступить в гильдию докторусов, ваше величество?

— Барон — докторус?

— Лучше быть хорошим докторусом, чем плохим бароном, ваше величество. Вы можете выгнать меня в любой миг. Но мое умение останется при мне.

Эдоард усмехнулся.

— Могу выгнать, могу казнить…

— Все в ваших руках, ваше величество.

— Ладно. Идите, любезнейший. О моем решении вам сообщат. Графиня, задержитесь.

Лиля, вскочившая было, присела в реверансе — и опять опустилась в кресло.

Да-да.

Знак милости короля — ей было разрешено сидеть. Джейми пришлось постоять, а для нее принесли кресло. И вполне приличное. Даже роскошное.

— Мы говорили с альдоном. И о вашей идее в том числе. Вы правы. Отдавать все в руки церкви нельзя. Но и отлучать ее от книгопечатания — тоже. Мы договорились, что основной пай — пятьдесят процентов, будет у государства. Тридцать процентов у альдонов. Двадцать — у вас.

— Вы так щедры, ваше величество.

— Все равно ваши деньги вернутся в казну. Роман рассказал мне про вашу идею.

— Да, ваше величество?

— Я нахожу ее здравой. Моим войскам нужны лекари. Грамотные и обученные. Но сможете ли вы…

Ответ у Лили был.

— Ваше величество, Тахир обучил уходу за ранеными порядка двух десятков вирманских женщин. Полагаю, основы смогут преподать и они. А потом уж и кто-то из нас троих. Да и вирманки сами стремятся учиться дальше.

— Графиня, я уже говорил, что мне не нравится ваше сближение с этими морскими разбойниками.

— Я знаю, ваше величество, они разбойники. Но ведь и отношение к ним такое. И выжить иначе они не могут. А если показать им, что может быть по-другому — может быть что-то и изменится?

— Вы мечтательница, графиня.

— Наверное, ваше величество. Но на примере моих вирман могу сказать — что хотя бы не безнадежная.

Эдоард усмехнулся.

— Ладно. Сколько человек вы собираетесь обучать?

Лиля выдохнула.

И заговорила.

Вообще — она изначально не собиралась разворачивать широкую программу. Просто следовала армейскому правилу — просить больше, чтобы получить хотя бы желаемое. И желаемое она получит. Наберет человек десять — пятнадцать для начала. Из кого?

А из тех сирот, братьев которых Ганц собирает в свой Тримейн-отряд. Ну или если еще кто-то подвернется. С таким классом они справятся, практики более чем достаточно, а потом уже выученные ей люди начнут учить других… да, хирурга так не подготовишь. Но грамотную медсестру… а почему нет?

Простите, что — каждый, кто ухаживал в своей семье за лежачим больным, имеет медобразование? Нет. Просто нахватались для начала, а потом уже жизнь научила. А тут их научат сестринскому делу и зачаткам хирургии. И — хватит. Терапия, педиатрия, фармакология — это для тех, кого будем учить углубленно.

Просто если бы она не получила одобрения государства и церкви — могло бы начаться шипение. А сейчас — простите.

Меня альдон одобрямс!

Смотрел как на идиотку, но ведь одобрил же. Хоть и сказал, что милосердие хорошо в умеренных дозах. Так что теперь я не еретик. Все с благословения Альдоная. А под это столько можно спрятать…

Лиля собиралась работать, учить, учиться… это можно было проделать при условии своей безопасности. И сейчас она не то, чтобы достигла этого полностью, но ведь и того раньше не было.

Поработаем!

***

Джес и Рик смотрели на столицу Ивернеи.

Фалдеро роскошью не поражал. Лавери хоть был приморским городом — и часть грязи смывалась в море дождями и грозами. Лавери украшало море и песок, белые паруса кораблей и крылья чаек. А Фалдеро был откровенно серым и убогим.

— Тошно здесь как-то, — нарушил молчание Джес.

— И плесенью пахнет, — Рик уже почти жалел, что приехал.

— Будем надеяться, что принцесса ей не пропахла, — подмигнул Джес.

Рик скорчил ему рожу. Джес рассмеялся и хлопнул кузена по плечу.

— Не вешай нос. Гардвейг тебя всегда ждать будет. И грудастая Анелька тоже.

Рик вздохнул еще печальнее.

Где же ты, моя королева…

***

Не лучше оказалось и посольство Ативерны. Если у Гардвейга можно было разместиться со всеми удобствами, то тут их даже во дворце поселиться не пригласили. Бернард экономил на всем.

— У него и дети такие же, и дочь… — рассказывал спустя пару часов после прибытия старый посол. — Не знаю, принц, понравится ли она вам, но Лидия очень своеобразная девушка. Она не расстается с книгами, очень экономна, не любит наряжаться, а когда ей говорят что она — молодая красивая девушка, она отвечает, что в казне нет денег на мишуру.