Стаб

Потому что ты только что чуть нас не угробил. Если я умру в ближайшее время, то нужно позаботиться о том, чтобы умереть не безымянным.

– Подумал, может, ты захочешь дать мне имя.

– Сейчас?!

– Почему нет?

– Чем это пахнет? Ты что курил, паршивец?

Да, прикурил от полыхающего ковра.

– Не переводи тему.

– Чего привязался?

– Ты боишься?

– А?!

– Я думаю, ты хочешь быть готовым отказаться от меня в любой момент. Но если дашь мне имя, то запомнишь на всю жизнь. Ты окончательно приручишь меня и будешь нести ответственность.

Мэтр потер пальцами переносицу.

– Да уж, те журналы, в самом деле, пошли тебе на пользу. Ты, наверное, первый человек, которого порнуха сделала философом. Страшно представить, какой с тобой будет секс.

Он любил это - переводить разговор в область непристойных тем, в которых он чувствовал себя как рыба в воде, а я был... ну, топором. Сразу шел ко дну.

– Однажды я подслушал твой разговор. Ты рассказывал кому-то, что у тебя уже был опыт воспитания. Неудачный.

– Ну и?

Я думал, он разозлится. Хотя бы немного.

– Ты дал ему имя?

– Да.

– И что было потом?

– Как видишь, с легкость отказался от ублюдка.

– Как его зовут?

– Не помню, - улыбнулся мэтр.

Лжец грёбаный.

– Он был особенным?
– Я чувствовал, что смущаюсь, и от этого психовал всё сильнее. С некоторых пор я не мог справиться с собственными эмоциями.
– Поэтому ты не хочешь проходить через это снова?

– А может, это ты - особенный?

– Тогда просто раскинь мозгами и назови моё имя.

Он обречённо простонал, сдаваясь.

– Мария, Кэт, Стэйси, Джулия, Тереза...

– Это мужские имена?

– Ещё какие. Выбирай.

– Угу. - Я достал из кармана открытки с обнажёнкой, кидая по одной на его кровать.
– Мария... Кэт... Стэйси... Тереза... А вот и Джулия. И смотри-ка, кто тут еще есть? Барбара, Виктория, Диана, Шарлотта...

Многорукий приподнялся на кровати, глядя на меня исподлобья.

– Ты научился читать?

– Нет.

– Тогда откуда знаешь?

– Майлз сказал.
– Я выпустил в его сторону оставшиеся карточки.
– Он их все наизусть знает.

– Похоже, не только он.

– Это просто тренировка памяти.

– Охренеть, почему у меня в твоём возрасте таких тренировок не было?

– Навёрстывай упущенное, - сказал я, оставляя его в окружении бумажных красоток.

Мы больше не возвращались к этому разговору. Я так и оставался безымянным до тех самых пор, пока, прочитав своё пособие для девиантных подростков, мэтр не решил устроить мне день рождения.

– Ровно год назад ты, сопляк, появился на моём пороге, - объявил Многорукий, когда я утром вышел на кухню. Это был редкий случай, когда он просыпался раньше меня, сидел на кухне, вообще был дома.
– Запомни этот день.

Я посмотрел на календарь.

– Ладно.

– Что-то маловато энтузиазма. Разве ты не должен быть без ума от этого праздника?

– А это праздник?

– Да, единственный в своём роде, твой личный. Все дети его обожают... в смысле, каждый обожает свой.

Я попытался почувствовать радость, но ничего не вышло.

– Наверное, потому что в этот день принято дарить подарки, - добавил таинственно Многорукий, и я замер.

О, это уже лучше.

– Ты убил Рэймса?!

Он заглянул в мои горящие глаза, поджал губы и покачал головой.

– Ладно.
– Мои плечи поникли. Не то чтобы я верил, что он может сделать это за так, в качестве подарка.

– Я не убил его, потому что ты можешь сделать это сам!
– объявил он, и я воспрянул духом.

– Он здесь?

– В каком-то смысле да.

Я присел на стул, чтобы не упасть. Но Многорукий медлил, наверное, чтобы окончательно вывести меня из себя. Чтобы я начал ползать перед ним, умоляя его показать мой подарок.

– Закроешь глаза?

– Да, - охотно согласился я, хотя не знал, для чего это нужно. Я зажмурился и заслонил лицо ладонями. Всё, что угодно.

– Не подглядывай.
– Он куда-то вышел и вернулся через минуту.
– Не смотри, не смотри... Вот так...

– Можно?

– Да, открывай.

Я ещё немного помедлил, чтобы продлить это потрясающее чувство. Осознание, что вот сейчас всё свершиться... Я так долго ждал...

– Это что ещё за?..
– прошептал я.

– Эй!
– рявкнул мэтр.
– Я что тебе говорил про мат?! Следи за языком!

Я обычно извинялся, когда ругался при нём, но на этот раз я просто не мог найти цензурных слов. Я бы и извиняться начал матом, поэтому решил промолчать.

Передо мной на столе на тарелке лежал торт. В форме человека.

– Это же...

– Три в одном, приятель.
– Мэтр зашел мне за спину и положил ладони на плечи.
– Именинный пирог - обязательный атрибут дня рождения. И глянь, он же вылитая копия Рэймса, правда? Я попросил ребят из пекарни, и они сделали его за ночь с огромным желанием.

Угу, могу себе представить.

– Глянь, какой у него тут звериный взгляд. Он весь в чёрном. Импульсная пушка. Жуткий мужик, правда?

Нет, на самом деле. Кроме того, что от Рэймса пахло ванилью, и он был маленьким, так ведь он ещё не был на себя похож. Я бы никогда не догадался, кого хотели изобразить местные кондитеры.

– И посмотри, какой у него крошечный. Меньше, чем у тебя.
– Многорукий указал на то, что торчало между ног "Рэймса" и подал мне нож.
– Что отрежешь ему первым? Выбирай.

Я уже забыл про Рэймса. Мне не нужен был нож. Я смотрел на надпись, которая была сделана белым шоколадом на чёрной глазури. К тому моменту я уже умел кое-как читать, но почему-то тогда это сделать было невероятно трудно. Перед глазами плыло.

– С днём рож-де-ния, - прочитал я по слогам.
– Габ... Габ-ри-эль.

– Это твоё имя, - сказал мэтр.

– Моё имя, - повторил я, как полный придурок.

Он подарил мне имя. Я теперь не никто. Я особенный. Он запомнит меня на всю жизнь.