Сталкер
Шрифт:
Расстегнув пиджак, снимаю его и вешаю на спинку стула. Мама не видит тату, пока я сижу, но если встать...
Меня продолжают поздравлять. Самый душевный тост звучит от Марины Захаровны. А самый милый – от Евы. Марк тоже не скупится на комплименты. Он ведёт себя весьма раскованно, потому что для него это привычная атмосфера. Его семья часто ходит по ресторанам. А вот Максим немного нервничает и зажат.
Наши пальцы переплетены за столом, и мне приходится держать столовые приборы левой рукой. Иногда я напарываюсь на строгий взгляд мамы. Конечно, ей не нравится наша близость.
Владимир Андреевич время от времени отлучается, чтобы ответить на звонки по работе. Замечаю, что Марина Захаровна довольно часто притрагивается ладонью к груди, и это начинает меня беспокоить. Ловлю её взгляд.
– Всё в порядке?
– Да. Не обращай на меня внимания.
Мама тепло смотрит на Марка.
– Как твоя рука?
– Терпимо, – тот благодарно улыбается ей, демонстрируя замотанную эластичным бинтом кисть. – Скоро буду в строю.
– Отлично! – восклицает мама. – Один парень на всю труппу!.. Что они будут без тебя делать?
Дамир что-то бубнит себе под нос. Вроде бы матом. Ева шлёпает его по ноге под столом. Видимо, присутствие Марка в нашей труппе – для их пары тоже больная тема.
– Ты ведь будешь участвовать в «Капелле» в конце месяца? – спрашивает мама у Марка.
– Обязательно. И с Полей мы станцуем так, что её обязательно заметят.
Вилка выскальзывает из моих пальцев. Макс, потянувшийся к бокалу с соком, замирает. А мама щебечет дальше:
– Уверена, что ты всё сделаешь, как надо. И я так тебе благодарна, что не бросаешь Полю в такой сложной ситуации!.. – кивает на его сломанную руку.
Максим прокашливается и разворачивается ко мне всем телом. Напряжённо улыбается.
– Он будет танцевать с тобой перед Зайцевой?
Мы с Марком отвечаем одновременно.
– Нет, – говорю я.
– Да, – говорит Марк.
Смотрим с ним друг на друга, и я качаю головой.
– Нет, Марк. С тобой мы танцуем лишь в «Капелле».
Он пожимает плечами.
– Как хочешь, Поля. Я лишь хочу тебя поддержать.
– И поддержишь! – вклинивается мама. – Полина, не глупи! Марк – профи! Ты должна танцевать с ним!
– Мама, прошу тебя... – цежу сквозь зубы.
Пальцы Макса каменеют, и он неосознанно очень больно сжимает мои. Потом совсем отпускает.
– Я даже обсуждать это не хочу, – хмурится мама. – Ты будешь танцевать с Марком. Он твой партнёр. А Максиму, конечно, спасибо за помощь.
– Спасибо за помощь и свободен! Так? – вдруг выплёвывает Дамир.
Макс качает головой, мол «не лезь». Ева куда-то уводит Дамира. Между мной и мамой начинается перепалка. Она словно не понимает, что обижает Макса и вообще лезет не в своё дело.
А Макс молчит. Кажется, он в ярости. И сейчас его бомбанёт...
Даже Марк уже пытается успокоить мою мать и говорит, что я должна танцевать с Максимом.
– Всё, мама! Хватит! Мы можем поговорить об этом потом! – выставляю обе руки перед собой.
Сжав губы в тонкую линию, она пару секунд сверлит меня недовольным взглядом. Потом расслабляется и берёт бокал вина.
– Конечно. Потом. Прости, – переводит взгляд на Максима. – И ты меня прости. Просто эти танцы – вся Полинина
жизнь. Дело не в тебе, а в её успехе. С тобой у неё меньше шансов. Восприми это с достоинством.Господи...
Максим резко встаёт.
– Конечно. Как скажете.
– Ты куда? – хватаю его за руку.
– Проветрюсь. Скоро вернусь.
И он стремительно уходит.
Я вскакиваю. Ни минуты не хочу здесь оставаться без него!
– Сядь! – строго говорит мама.
И тут её взгляд падает на мой живот. Губы начинают белеть и подрагивать. Ноздри раздуваются.
– Полина! Это что?
– Татуировка! – несдержанно фыркаю я и выхожу из-за стола.
– Ты в своём уме? Что ты наделала? – мама подрывается за мной.
– Хватит! – восклицает Марина Захаровна.
– Нет, не хватит! Я вообще не узнаю свою дочь! Ты с кого пример берёшь? С Максима? Ну так сразу на лице себе что-нибудь нарисуй! Чтобы окончательно своё будущее испортить!
В вип влетает отчим.
– Что происходит? – встревоженно смотрит на нас.
Жаль, что Владимир Андреевич пропустил этот дурдом, устроенный моей матерью. Жаль, не увидел, как она унижает его сына.
Мне стыдно за неё перед Максом. И перед друзьями тоже.
– Ничего не происходит, просто мы с Максимом уходим. Спасибо за праздник, – едва сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться.
– Полина! Кто-нибудь! Помогите! – вдруг выкрикивает Света.
А следом за ней начинает причитать Марк:
– Марина Захаровна, что с Вами? Эй! Может быть, на воздух надо?
Резко повернувшись, с ужасом смотрю на бабушку Максима. Отчим с мамой подбегают к ней. Она очень бледная. Судорожно хватает ртом воздух, как-то криво сидя на стуле. Света придерживает её за плечи. Марк распахивает окно, впуская морозный воздух в помещение. А дальше всё как в тумане...
Суета персонала, возвращение Максима, его застывшее от ужаса лицо, взволнованные лица Дамира и Евы, причитания мамы, всхлипывания впечатлительной Светки...
Скорая, носилки... Давящая мрачная атмосфера... Словно мы вот прямо сейчас можем потерять нашу Марину Захаровну. Но мы ведь её не потеряем, правда?
Липкий страх сковывает моё тело. Не могу дышать.
Владимир Андреевич едет со своей матерью в больницу на машине скорой помощи. Максим, я и мама – на такси следом.
В больнице мы просто сидим у дверей реанимации и ждём. Марина Захаровна в руках медиков. Что-то с сердцем. Отчим сам не свой. Мама пытается его утешить. Максим подавленно молчит...
На телефоне время от времени всплывают сообщения от Марка и Евы. Они очень волнуются и спрашивают, как там Марина Захаровна. Но я не знаю, что им ответить. Я ничего не знаю...
Около двенадцати ночи Максим вдруг резко встаёт и куда-то уходит. Я бегу за ним, догоняю лишь на улице. Мы оба без верхней одежды, она осталась на скамье возле палаты. На улице похолодало, изо рта вырываются клубы пара.
– Я не могу, Полин... Это какой-то пи*дец! – Максим начинает метаться туда-сюда. – Я так много ей не сказал!.. Вдруг больше не получится? Я – худший внук на свете, мать твою! Бл*ть! Бл*ть! – рубит кулаками воздух.