Сталкер

Тёплые ладони скользят по моей спине и бёдрам. А потом я, кажется, парю в невесомости. Веки такие тяжёлые, что не могу их поднять. Мягко проваливаюсь в прохладу простыней, меня укутывают одеялом. Горячий поцелуй обжигает висок, а потом и губы.

Протянув руку, наощупь хватаюсь за плечо Максима. Отпускать не хочу. С трудом открываю глаза, сразу соображая, что я в своей комнате и на своей кровати. Максим полностью одет.

– Куда? – сонно шевелятся мои губы.

– В больницу. А ты ещё поспи, принцесса, – гладит меня по волосам.

– Нет... Нет, я с тобой поеду, – вяло пытаюсь встать.

Тело будто не моё. Немного болит там, где никогда прежде не болело. И к щекам тут же приливает жар от воспоминаний.

– Всего шесть утра, – Максим укладывает меня обратно и мягко уговаривает: – Отдыхай, моя девочка. Тебе нужно ещё поспать. Мы вечером вместе съездим.

Смиренно проваливаюсь головой в подушку, закрываю глаза. Спать действительно очень хочется. Мы уснули всего пару часов назад.

Максим гладит мои щёки.

– Такая красивая ты у меня... Нежная... Самая лучшая на свете!..

Моё сердце поёт, губы вздрагивают от подступившего счастливого всхлипа. Макс прижимается губами к моим губам лёгким поцелуем и отстраняется, но я вновь хватаюсь за него и притягиваю обратно.

– Ты ведь вернёшься, правда? – смотрю ему в глаза.

– Конечно, – обещает он. – Я без тебя уже никак.

И я без него никак.

Он шарит по моему лицу обожающим взглядом. Проходится губами по скуле, целует в бровь, потом в кончик носа.

– Всё, спи.

Ещё один чувственный поцелуй в губы – и он уходит. Веки опускаются, и меня тут же уносит в сон. Очень реалистичный... Я вновь переживаю все события прошедшей ночи...

Горячие объятья, нежные прикосновения, ласки, наше дыхание в унисон... Умелые руки, правильные слова... Максим нашёптывал мне всякие нежности, призывая расслабиться. И я расслабилась. А он всё сделал очень хорошо. Свой первый раз я запомню навсегда.

Меня будит вибрация телефона. Не нахожу его под подушкой и открываю глаза. Телефон на тумбочке. Видимо, Максим положил его туда. На экране высвечивается «Ева».

Принимаю вызов. Хриплым ото сна голосом рассказываю, что бабушку ночью перевели в палату, и что кризис миновал. Ева с облегчением выдыхает. Мы прощаемся, и я смотрю, который сейчас час. Двенадцать дня!..

Вот это я поспала!

Приняв душ, одеваюсь в домашние шорты и майку. Укладываю феном волосы в лёгкую волну. Хочется быть красивой для Максима.

Спускаюсь вниз. В доме не пахнет ни выпечкой, ни блинами. Потому что Марины Захаровны тут нет... В гостиной застаю маму с чашкой кофе в руках. Она сидит в халате, заспанная. Слепо смотрит на огромного кролика, который стоит в центре комнаты. Тут же стоят вазы с цветами. А под ёлкой, которую мы ещё не убрали, лежат остальные подарки.

– Полчаса назад привезли из ресторана, – говорит она, не глядя на меня.

– Во сколько вы вернулись? – сажусь с ней рядом. – И где Владимир Андреевич?

– Мы вернулись в семь. Он пока спит.

– И ты поспи, – глажу её по плечу.

Вижу, как она вымотана.

Мама дёргает плечом, скидывая мою руку. Встаёт и уходит на кухню. Понятно, мы всё ещё воюем. Иду за ней. Конфликтов с матерью я не переношу. Меня это выматывает.

– Мам, поговори со мной, – сажусь за стол напротив неё.

– О чём? О твоём безрассудном поведении? Или о том, что ты спишь с Максимом? – выстреливает она вопросом в лоб.

– Я не...

Замолкаю, кусая губы. Мама горестно усмехается.

На моём лице написано ВСЁ!

– Полина... – разочарованно качает головой. – Что же ты делаешь со своей жизнью?

– Правильно! Со своей! – вспениваюсь от её тона. – Меня в моей жизни всё устраивает, если тебе интересно.

– Это пока. После ты пожалеешь о своих поступках.

– Нет!

– Да.

Да Господи!

– Я сегодня же скажу Вове, что больше не хочу видеть здесь Максима, – заявляет она.

– Он его сын! Ты не вправе такое решать!

– А я сообщу ему о вашей связи. Вова поддержит меня!

– Хорошо, говори. Но если он его выставит, я тоже уйду.

– Хм... И куда? – с издёвкой. – Ты не работаешь, себя содержать пока не можешь. Поэтому живёшь здесь по моим правилам. И моё новое правило – никаких Максимов!

Мне хочется заорать. Выругаться матом. Затопать ногами. Впасть в истерику, в конце концов! Она не хочет слушать меня!

Что ж... Сейчас услышит.

– Мам, а расскажи мне об отце. О моём настоящем отце.

Замирает, не донеся чашку до рта. Лицо идёт красными пятнами.

– Что, прости? – её голос срывается на шёпот.

– От кого ты меня родила, мам? Только правду скажи. Я знаю, что мой отец, вернее, человек, которого я всю жизнь считала папой – не мой биологический отец. Он взял тебя беременную, да? Ты его обманывала? Соврала, что ребёнок его?

– Нет, я ему не врала! – тихо рявкает она, стукнув чашкой о стол. – Откуда ты вообще это знаешь?

– Ну ладно хоть, не отрицаешь. Так кто мой отец?

– Какая разница? Я не видела его с тех самых пор, как он заявил мне, что не готов им стать. Всё. Конец истории. Хотя нет, скажу тебе кое-что ещё. Я была безумно в него влюблена! Наивная глупая девочка повелась на сексуальную фигуру, красивые глазки и образ плохиша. Все девочки от него млели, в том числе и я. Слава Богу, к тому моменту родителей уже не было в живых, они бы не перенесли такого позора. Я жила с крёстной. Впрочем, и она, мягко говоря, осудила меня за ту связь. Я её не виню. Смотрю на тебя и не виню. Потому что теперь я должна помочь тебе избежать подобной ситуации. И да, я буду жёсткой, Полина. Забудь о Максиме! Теперь только танцы и школа. После уроков сразу домой. Я сама тебя буду отвозить и забирать.

– Нет! Сегодня мы с Максимом едем к бабушке.

С этими словами я вылетаю из кухни. Желание заорать слишком сильно. Но криками ничего не докажешь.

Слёзы брызгают из глаз, и я долго рыдаю в подушку. Этот день, который должен был стать самым лучшим, безвозвратно испорчен.

Когда вновь спускаюсь вниз, сталкиваюсь с отчимом. Он смотрит на меня виновато.

– Давай поговорим, Полина.

Произносит это добродушным и мягким тоном, но я знаю, что сейчас и он будет меня прессовать и говорить о том, что я не должна быть с его сыном. Наверняка напомнит о будущем поступлении в Москве.