Стальной пляж

— Возможно. Она молода. Но, признаюсь, меня застало врасплох твоё увольнение. Ты говорила, что хочешь уйти, чуть не с первого дня нашего знакомства, и я решила, что это опять всего лишь разговоры. Ты и вправду собираешься корячиться здесь до конца своих дней? Что ты собираешься делать, когда закончишь свою хибару? Овощи выращивать? — она обвела кислым взглядом засушливые окрестности. — В конце концов, что ты тут можешь вырастить-то?

— По большей части волдыри и мозоли, — показала я свои руки. — Подумываю, не выставить ли их на сельской ярмарке.

Крикет снова налила себе, закупорила бутыль и протянула мне. Свою стопку она осушила залпом:

— Спаси меня господи, похоже, мне начинает нравиться это пойло.

— Не собираешься ли ты упрашивать меня вернуться к работе?

— Бренда хотела, чтобы я попробовала, но я ответила, что не собираюсь портить тебе карму. У меня плохое предчувствие насчёт тебя, Хилди. Не знаю, в чём именно дело, но как репортёр ты пережила полосу невероятного везения. Я имею в виду истории с Дэвидом Землёй и Сильвио.

— Ну, самим Дэвиду и Сильвио не слишком-то повезло.

— Кому какое дело? Я о том, что у меня предчувствие: тебе придётся за всё это заплатить. Тебя ждёт полоса невезения.

— Ты суеверна.

— И бисексуальна. Смотри, сегодня ты узнала обо мне три новости.

Я вздохнула и погрузилась в размышления, не выпить ли ещё, хотя знала, что если выпью — свалюсь с крыши.

— Хочу поблагодарить тебя, Крикет, — изрекла я наконец, — за то, что припёрлась сюда, в этакую даль, чтобы сказать мне, что меня сглазили. Девчонкам время от времени нужно слышать подобное.

Она осклабилась:

— Надеюсь, я испортила тебе день.

Я махнула рукой на отчаянное запустение вокруг:

— Как тут можно хоть что-нибудь испортить?

— Готова признать: сделать всё это хоть капельку хуже, наверное, даже не в моей потрясающей власти. Так что я пойду, вернусь в блистающий, волшебно очаровательный, сумасбродный водоворот моей жизни и оставлю тебя томиться в компании ящериц — и добавлю только вот что: действительно, Бренда права, у тебя есть друзья, и я одна из них, хотя и представить не могу, почему, и если тебе что-нибудь понадобится, свистни — может быть, я приду, если не найду чем другим заняться.

С этими словами Крикет наклонилась ко мне и поцеловала.

* * *

Говорят, если достаточно долго пробыть в каком-то одном месте, то туда рано или поздно придут все, с кем вам когда-либо довелось встречаться. Я поняла, что это, скорее всего, правда, когда увидела, как по тропинке к моей хижине с трудом карабкается Уолтер. Я терялась в догадках, что могло привести его в Западный Техас, кроме как соединение в цепь математических маловероятностей в ничтожных пропорциях. Либо это, либо Крикет и Бренда были правы: у меня есть друзья.

Впрочем, о последнем мне не было нужды беспокоиться.

— Хилди, ты негодная прогульщица! — крикнул Уолтер издали, метров с трёх. Ну и видок был у него… Не думаю, что он хоть раз в жизни бывал в исторических парках. Можно только с ужасом представить, какие титанические усилия потребовались, чтобы убедить его, что в Техасе ему нельзя ходить в том же, что у себя в офисе, а придётся раздеться догола или облачиться в наряд, соответствующий времени. Ну-уу, не оголился бы он ни в коем случае, и я решила возблагодарить Великого Духа за то, что уберёг меня от душераздирающего зрелища. При виде нагого Уолтера у канюков и сарычей пропал бы аппетит. Так что из весьма ограниченного (для его-то размера) ассортимента магазина одежды для туристов он выбрал миленький костюмчик, стиль которого в общих чертах напоминал одеяние игрока на речных судах [56] : чёрные штаны, жакет, шляпа и сапоги, белая рубашка и галстук-ленточка, разукрашенный алыми и тёмно-бордовыми "огурцами" жилет с золотой каймой и с латунными часами в кармашке. Пока я разглядывала его, последняя пуговица на жилете не выдержала и отлетела, отрикошетив от скалы со звуком, знакомым любителям старых вестернов, а пуговицы на рубашке остались сдерживать натиск плоти в одиночку. Ткань между ними разошлась, открыв ромбики бледного волосатого тела. Пряжка ремня была погребена под массивными наплывами жира. По лицу главреда струился пот. Но в общем и целом Уолтер выглядел лучше, чем я от него ожидала.

56

Считается, что к 1835 году по Соединенным Штатам ходили 250 речных судов, на которых играли более 2000 профессиональных игроков. Игрок на речных судах стал важной и самобытной фигурой в американской культуре. Он изображался храбрым, умным джентльменом с проницательным взглядом. Этот образ был прославлен во множестве американских фильмов и книг, но на самом деле большинство речных игроков были откровенными мошенниками и шулерами.

— Далековато ты забрался от Миссисипи, а, крикливое ничтожество? — поддразнила я.

— О чём ты, чёрт тебя дери?

— Не важно. Ты как раз тот, кого я хотела видеть. Помоги мне разгрузить эти доски, будь добр! В одиночку я провожусь с ними целый день.

Он изумлённо уставился на меня, а я подошла к телеге, ожидавшей меня уже целый час. Она была нагружена доверху свежими досками превосходного качества из Пенсильвании — я собиралась использовать их для пола хижины, когда руки дойдут. Я забралась в кузов телеги и ухватила доску за один конец:

— Ну, давай, иди сюда, хватайся с другого конца.

Уолтер обдумал предложение, затем потащился ко мне. Подозрительно косясь на мирную группу мулов, он далеко обогнул её. Кряхтя, приподнял свой конец доски, и мы перекинули её через борт.

Когда мы сбросили достаточно досок и вошли в рабочий ритм, он заговорил:

— Я терпелив, Хилди.

— Ха.

— И всё же я таков. Чего ещё ты хочешь? Я ждал дольше, чем стало бы ждать большинство на моём месте. Ты утомилась, спору нет, тебе нужно было отдохнуть… хотя у меня в голове не укладывается, как подобное можно считать отдыхом.

— Чего ты ждал?

— Пока ты вернёшься, конечно же. Вот зачем я и пришёл. Перерыв кончился, подруга. Пора назад в реальный мир.

Я опустила свой конец доски на штабель, вытерла лоб тыльной стороной руки и уставилась на Уолтера. Он ответил мне пристальным взглядом, потом отвёл глаза и жестом указал на груду дерева. Мы взялись за новую доску.

— Могла бы предупредить меня, что собираешься в творческий отпуск, — укорил Уолтер. — Я не жалуюсь, просто так было бы проще. Зарплата, разумеется, по-прежнему шла на твой счёт в банке. Не хочу сказать, что ты не заслужила, у тебя накопилось… шесть или, может, семь месяцев отпуска?

— Скорее семнадцать. Я никогда не брала отпусков, Уолтер.

— Всегда возникало что-нибудь срочное. Ты же знаешь, как это бывает. А я знаю, что ты заслуживаешь и большего, но не думаю, что ты подставишь меня и возьмёшь все отпуска подряд. Я тебя знаю, Хилди. Ты ведь так со мной не поступишь.

— А ты проверь.

— Смотри: из того, что стряслось, получился такой грандиозный материал. Ты единственная, кому я доверил бы работу над ним. Но что…

Я бросила конец последней доски. Уолтер вздрогнул от неожиданности, разжал руку и отскочил. Тяжёлый груз с грохотом рухнул на дно телеги.

— Уолтер, я совершенно серьёзно не желаю ничего об этом слышать.

— Хилди, будь умницей, ведь никто другой…

— Этот разговор начался не с того конца, Уолтер. Так или иначе, тебе всегда удавалось удерживать меня. Думаю, именно поэтому я и не пришла прямиком к тебе и не высказала всё начистоту. Это была моя ошибка, теперь мне это ясно, так что я собираюсь…

Он протянул руку, и я в очередной раз попалась на удочку.

— Пришёл я сюда вот зачем… — сообщил Уолтер, уставился в землю, затем робко покосился на меня, будто провинившийся малыш, — в общем, я хотел принести тебе вот это.