Стань моей мечтой

Она была невероятной.

Красивой — да, несомненно.

Но больше — умной, настоящей, доброй, и такой смелой, что рядом с ней самому хотелось стать лучше.

Он смотрел — и в груди разливалось ощущение, что всё в этом мире идёт как надо.

Варвара поймала на себе взгляд Миши — такой внимательный, мягкий, тёплый — и чуть смутилась. Она отвела глаза, заправила прядь волос за ухо и тихо сказала:

— Неловко... когда ты так на меня смотришь.

Миша усмехнулся, как довольный кот, и чуть наклонился вперёд:

— А я не могу иначе. Не могу налюбоваться тобой.

Варвара качнула головой и чуть склонила её вбок, взгляд её стал лукавым:

— Ну я ведь обычная. Таких как я — тысячи.

— Может быть, — легко согласился Миша, — но ведь красота в глазах смотрящего. А я вижу невероятную девушку. И ни с кем её не спутаю.

Она хихикнула и, чтобы чуть разрядить воздух, перевела разговор:

— А ты куда собираешься поступать после одиннадцатого?

— Думаю, в Питер. У меня хорошие шансы. Есть пару идей — что и как, — Миша пожал плечами и улыбнулся.

— Санкт-Петербург... — мечтательно протянула Варвара. — Такой красивый город. Я видела только в интернете. Фонари, набережные, крыши...

— А ты чего хочешь? — вдруг спросил Миша, глядя на неё с любопытством и вниманием, в котором чувствовалась не просто заинтересованность, а настоящая забота.

Варвара немного замолчала, посмотрела на город внизу, на то, как золотистый свет фонарей переливается сквозь ветви деревьев, и тихо выдохнула. Она ещё не знала точного ответа. Но знала одно: она хочет мечтать по-крупному.

— Я… много чего хочу, — сказала Варвара, задумчиво скользя взглядом по горизонту. — Но вряд ли многое из этого получится. Жизнь — она такая… с характером. Не всегда даёт, что просишь.

Она улыбнулась — чуть грустно, чуть по-доброму.

— Я вообще-то хотела быть искусствоведом. Люблю живопись, старинную архитектуру, музеи. Но… думаю поступать на техническую специальность. Кажется, это… надёжнее.

Миша посмотрел на неё с неожиданной серьёзностью.

— Поехали вместе в Санкт-Петербург. Поступить можно в один вуз или хотя бы в один город. И будем двигаться к своей мечте вместе. Шаг за шагом.

Варвара чуть растерялась и покачала головой:

— Я пока так далеко не заглядывала. Да и… страшно. А вдруг ничего не выйдет?

— У тебя всё получится, — сказал он спокойно, уверенно. — Ты удивительно сильная. Ты прошла то, что не каждый выдержит. Ты стойкая, Варя.

Он сделал паузу, посмотрел ей в глаза и добавил:

— Просто подумай. Я не требую ответа сейчас.

Варвара мягко улыбнулась, почувствовав, как в груди вдруг разлилось тепло.

Кабинка медленно опускалась вниз, и сквозь стекло донеслись звуки музыки — внизу, на площади, уличные музыканты играли что-то ритмичное и живое. Варя резко поднялась:

— Пойдём туда! — и потащила Мишу за руку, смеясь, словно вновь стала на минуту ребёнком. — Ну же, пошли, пока они играют!

Миша послушно встал и, не выпуская её ладони, шагнул вслед. Он чувствовал, что эта девушка врывается в его жизнь как весна — неожиданно, ярко и навсегда.

Музыканты играли так, словно каждый аккорд ложился прямо в сердце. Воздух был наполнен чем-то особенным — лёгким, почти невидимым ощущением счастья. Осенние листья кружились в вальсе с ветром, фонари разливали мягкий золотистый свет, а небо над головой было бесконечно глубоким.

Миша обнял Варвару за талию, наклонился чуть ближе и с мягкой улыбкой спросил:

— Потанцуем?

Варвара смущённо опустила взгляд, но глаза её вспыхнули, как свечи. Она тихо кивнула, и через мгновение они закружились под музыку — неловко, по-детски, но искренне.

К ним постепенно присоединились другие пары — кто-то танцевал серьёзно и красиво, кто-то просто держался за руки и двигался в такт, смеясь. Но Варвара уже не замечала никого. Она слышала, как бьётся её сердце, чувствовала, как руки Миши уверенно и нежно поддерживают её, и как всё вокруг будто размывается, оставляя лишь музыку и их двоих.

Она улыбалась — широко, по-настоящему, с искорками в глазах. А Миша не мог оторвать взгляда. Он будто пытался запомнить каждый миг, каждый её жест, каждый взмах ресниц.

Он думал только об одном — как же хорошо просто быть рядом. И если это и есть счастье, то оно стояло сейчас перед ним, обнимая его в ответ.

Теперь, кружась с Варварой в этом странном, почти сказочном танце под осенним небом, Мише даже не верилось, что когда-то он прятал глаза, стыдливо жался к стенам коридоров, пытаясь стать невидимым. Не верилось, что его унижали, называли, отталкивали, будто он сам был чем-то не таким. Он крепче прижал Варвару к себе — теперь он знал, каким «таким» он был. Он был сильным. Стойким. Живым.

Варвара чуть повернула голову, прижимаясь щекой к его груди. Он почувствовал, как её дыхание стало спокойным, ровным, будто музыка лечила их обоих, снимая напряжение даже не с тела — с души.

Они выглядели счастливыми. И, возможно, так оно и было. Никто из проходящих мимо не заподозрил бы, что внутри каждого из них были старые раны. Они не болели. Больше нет. Но иногда — в тишине, в одиночестве, в дождливые вечера — напоминали о себе лёгким уколом, как будто говорили: «Мы всё ещё здесь. Мы сделали тебя таким».

Но сейчас, под музыку, под небом, в свете фонарей и среди шелеста листьев, эти шрамы были частью чего-то большего. Чего-то, что стало основой любви, сострадания, доброты. Они научились чувствовать боль других, не проходить мимо, не отворачиваться. Эти шрамы были не уродством — а памятником тому, что они пережили и победили.

— Знаешь, — тихо сказал Миша, не останавливаясь, — я иногда забываю, каким был раньше.

— Это не плохо, — ответила Варвара. — Значит, ты стал кем-то новым. Тем, кем всегда должен был быть.

Он кивнул, чувствуя, как с каждым её словом внутри становится теплее. Она не просто была рядом. Она понимала. Как никто другой.

Они несли в себе ту самую хрупкую, но мощную истину: любовь не спасает от всего, но она делает выживание красивым.

Глава 44

У подъезда было тихо, и воздух, казалось, дрожал от того особого напряжения, которое возникает в самом конце волшебного дня. Осенний вечер обнимал город своей прохладой, а фонари отбрасывали мягкие световые круги на асфальт.