Стань моей мечтой

Вера Степановна вспыхнула, открыв рот для нового замечания, но в этот момент прозвенел звонок.

— Звонок для учителя! — крикнула она вслед уходящим ученикам, но Хазеры даже не обернулись. Варвара шла молча, но уверенно, при этом с каждой секундой чувствуя: она сделала правильный выбор, даже если это не нравится тем, кто привык самоутверждаться за счёт других.

На обеденной перемене в коридоре было тесно, как никогда. Ученики стояли вдоль стен, сидели на подоконниках, некоторые даже примостились на полу — школьное ТВ впервые стало событием, которое никто не хотел пропустить.

Как только заиграла знакомая заставка проекта «Стань моей мечтой», весь шум мгновенно стих. Экран засветился — и в кадре появилась Варвара. Спокойная, собранная, сильная.

— Привет. Это второй выпуск, — начала она, глядя прямо в камеру. — Сегодня я расскажу вам свою историю буллинга. Что со мной делали. И что за это было моему обидчику… Спойлер — ничего.

На экране начали мелькать видеозаписи — знакомые многим кадры, когда Варвару толкали, срывали с нее рюкзак, в лицо летел мел, кто-то ржал за кадром. Раньше это казалось смешным только «своим», а теперь… теперь кадры били по нервам. Становилось ясно, насколько это было унизительно и несправедливо.

— Это снимали друзья Егора, — продолжала Варвара. — Они выкладывали это, хвастались… И все молчали. Учителя, одноклассники, даже я сама. Потому что думала — так и надо. Но теперь всё по-другому. Мы не молчим.

Звук в ролике усиливался: кто-то из ребят рассказывал, как Егор высмеивал других, у кого-то крали телефоны, кто-то уехал из школы вовсе. Варвара говорила просто, без пафоса — и от этого слова резали куда сильнее.

Миша подошёл к ней со спины, кивнул Олегу, который стоял чуть поодаль, и мягко обнял Варвару за плечи. Она обернулась к нему и, не сдержавшись, улыбнулась, когда он поцеловал её в щеку.

— Горжусь тобой, — прошептал он ей тихо.

В коридоре по-прежнему стояла полная тишина. Кто-то сглатывал, кто-то опускал взгляд. И вдруг — медленные, осторожные аплодисменты. Один, два… пять человек. Потом десятки. Коридор взорвался одобрением. Варвара стояла прямо, не прячась больше. Её история больше не принадлежала только ей — она стала символом.

Антон Антонович с шумом прорвался сквозь толпу, махая руками, будто разгоняя дым, а не учеников. Его лысина блестела от пота, лицо пылало, голос срывался:

— Расступитесь! Быстро! Немедленно разойтись! Это вам не цирк, а школа!

Мишка, стоявший у стены, кивнул Олегу и поднял смартфон, включая запись. В толпе кто-то тихо прошептал: «Снимай всё, Мишаня, это — история». Смешки и напряжение смешались в воздухе.

Олег, уверенный и спокойный, ловко запрыгнул на подоконник, став на фоне огромного окна. В руках — аккуратно сложенная, но объёмная стопка бумаги. Он поднял её вверх, как трофей, и громко сказал:

— Здесь более трёхсот заявлений. Подписанных, с именами и доказательствами. Это от тех, кто пострадал от травли, устроенной Егором и его дружками. Мы требуем, чтобы были приняты меры.

Толпа гудела, как ульи весной. Антон Антонович дернулся, будто хотел что-то сказать, но Олег не дал ему перебить:

— И, чтобы вы не пытались замять это дело, копии всех этих заявлений уже отправлены в Министерство образования и в прокуратуру. — Он сделал паузу. — Мы больше не молчим. И если вы — директор, то покажите, что способны быть на стороне справедливости. Или уходите.

Антон Антонович попытался сохранять достоинство, но лицо у него всё больше наливалось цветом переспелого граната. Он метнул взгляд по сторонам, потом выкрикнул:

— Это всё манипуляция! Провокация! Разойдитесь немедленно, я приказываю!

Но никто не двинулся с места. Никто не отводил глаз. Авторитета у него больше не было. В этот момент он впервые за долгое время осознал — бояться стали не его. Теперь люди начали верить в других. И в правду.

Варвара спокойно шагнула вперёд и встала рядом с братом на подоконнике, её голос звучал ясно и твёрдо, перекрывая общий гул:

— Мы не отступим. Каждый, кто столкнулся с буллингом, может прийти к нам. Мы — не одиночки, нас много, и вместе мы — сила. А сила в правде. Мы не будем молчать. Мы будем говорить. Мы будем давать огласку. Потому что правда должна звучать громко.

Толпа словно взорвалась — овациями, радостными криками, аплодисментами. Кто-то выкрикнул: «Так держать!» — кто-то просто вскинул кулак в знак поддержки. Множество телефонов снимали происходящее. В этот момент Варвара и Олег стали не просто смелыми учениками — они стали символом. Лицом проекта «Стань моей мечтой».

Варвара сделала шаг, чтобы спрыгнуть с подоконника, но Миша, ловко подойдя, легко подхватил её на руки и аккуратно опустил на пол, шепнув с лёгкой улыбкой:

— Герои не должны прыгать сами.

Она коротко улыбнулась в ответ.

В это время директор, багровый, подошёл ближе, остановился на грани между контрольным гневом и полным бессилием. Его голос был низким и сиплым, почти рычанием:

— Вам это с рук не сойдёт…

Миша обернулся, глядя ему прямо в глаза:

— Неужели вы нам угрожаете?

Наступила короткая, гнетущая пауза. Антон Антонович не ответил. Только метнул исподлобья взгляд на кипу заявлений в руках, будто они обожгли его, развернулся на каблуках и молча удалился прочь, ссутулившись и потеряв остатки своего величия.

Толпа встретила его уход молчанием — давящим, громким, настоящим приговором.

А затем, когда директор скрылся за дверями, коридор вновь взорвался аплодисментами и восторженными криками. Кто-то уже начинал скандировать: «Мечта! Мечта! Мечта!» — и всё больше голосов подхватывало.

Глава 38

Елена Павловна устало опустилась на кухонный табурет, провела ладонью по лицу и с вымученной усмешкой пробормотала:

— Антон Антонович в бешенстве… звонит, кричит, грозится исключить вас двоих за «грубейшее нарушение дисциплины». Варвара, Олег, ну что вы там устроили?..

Олег спокойно отставил чашку с чаем и, не меняя интонации, ответил:

— Ничего у него не получится. Мы всё сделали по правилам. Копии заявлений уже в министерстве, а исключение без оснований — это уже будет его конец.

Елена Павловна посмотрела на сына, чуть кивнула, и на лице её отразилась усталая, но теплая гордость. Помолчала немного, потом спросила:

— А покажете мне ваш… ну, как вы его называете? Штаб?

Варвара фыркнула, поправляя волосы:

— Подвал. Мы же говорили, у нас помещение в школьном подвале, там раньше был какой-то склад.