Стань моим
Шрифт:
Она сложила листок вчетверо. Прежде чем передать его хозяйке, раскрыла косметичку и привела в порядок лицо.
Хозяйка пообещала отдать записку Вячеславу, как только он вернётся.
Сидя у окна в гостиничном номере, Аглая попыталась сосредоточиться на чтении, но книга показалась ей невыносимо скучной, и она отбросила её. Она знала, что сегодня ей не удастся уснуть. Её всё раздражало в этой комнате, всё, даже цвет обоев. Завтра она съедет отсюда. И ни минуты лишней не останется в этом дрянном городишке!
В дверь постучали. На пороге стояла горничная с большим букетом левкоев.
– Это вам просил передать
– Спасибо, - сухо ответила Аглая, взяла цветы и захлопнула дверь.
Она опустилась в кресло. Букет с тихим шелестом посыпался на пол. Неужели Эрнстов - единственное, что ей остаётся?...
Прежде всего, ей надо успокоиться. Она долго лежала в ванне, нежась в тёплой воде. Потом тщательно уложила волосы и надела вечернее платье. Выйдя из номера, она спустилась на первый этаж, где находился ресторан.
В громадном зале, напоминавшем оранжерею, всё было расцвечено огнями и играл оркестр. Перед эстрадой танцевали пары. Аглая огляделась. Эрнстов махал ей рукой, приглашая присоединиться к нему. Когда она шла между столиками, мужчины оглядывались на неё. Аглая ловила на себе восхищённые взгляды.
При её приближении Эрнстов поспешно встал и выдвинул перед ней кресло.
– Спасибо за цветы, - сказала Аглая, садясь.
– Даже не ожидал, что этот пустячок будет вам приятен.
– Милые пустяки доставляют нам самое большое удовольствие в жизни, как сказал кто-то из знаменитых французов, - ответила она, и прибавила со вздохом: - Извините, я так устала сегодня.
– Здесь вы чудесно отдохнёте. Это лёгкое вино поднимет ваше настроение, - Эрнстов наполнил бокал Аглаи, потом свой.
Она выпила до дна. Её снова начали мучить сомнения. Не слишком ли жестоко она обошлась с Вячеславом, написав такую злую записку? А вдруг "Чайка" действительно на ремонте и он ни в чём не виноват? Всё равно, он не имел права так поступать с ней!
– Вы эти дни, насколько мне известно, занимались подводным плаванием?
– услышала она голос Эрнстова и вздрогнула, возвращаясь в реальность.
– Да. Это моё хобби.
– Чудесное хобби. Завидую вам, - Альфред Осипович принялся резать мясо.
– Правда, не понимаю, какое здесь может быть подводное плавание. Вода мутная, да ещё промышленные стоки... нет, как хотите, а я предпочитаю купаться в более чистых водах - в Анталии, к примеру, или в Красном море... Доводилось ли вам бывать на Красном море?
– Ни разу.
– Вода чистейшая, - Эрнстов начал жевать с мечтательным видом, - на дне разноцветные кораллы, как, знаете, подводные дворцы, а золотые рыбки кормятся прямо из рук... Аглая, - он подался к ней корпусом, - будьте ко мне благосклонны, не терзайте моё сердце.
– Я всё ещё думаю над вашим предложением, Альфред Осипович.
– Можете называть меня просто Фредди.
– Но это не совсем удобно...
– Почему? Дружеский тон только сблизит нас.
Аглая откинулась в кресле. Есть ей не хотелось, а вина бы она ещё выпила.
"Ребров - предатель, подлый предатель! Скорее забыть его!" - с этой мыслью она залпом осушила бокал.
– Попробуйте это рагу, - Эрнстов снял крышку с кастрюльки, из которой повалил пар.
– Тут готовят его неплохо, а я знаю толк в таких вещах. Самое вкусное мясо я ел в одном небольшом ресторанчике
Голос Эрнстова стал далёким и утонул в грохоте оркестра и общем гуле.
Прощаясь у двери её номера, он поцеловал ей руку. Аглая позволила это сделать и даже улыбнулась ему. А оставшись одна, она с беззвучным воплем: "Что я делаю, господи! Эрнстов!" - схватилась за голову и упала на кровать. Самое смешное, что она почти ничего не помнила из того, о чём они говорили в ресторане. У неё разболелась голова.
Минуты шли. Она не спала, но и не бодрствовала. Давно наступила ночь, уличные фонари за окном слабо подсвечивали тёмную комнату. Разрозненные видения сменялись одно другим, и среди них чаще всего возникал Вячеслав. Слёзы текли из глаз. Подушка стала мокрой, она перевернула её, а слёзы всё текли и текли. Лишь под утро Аглая провалилась в глубокий, беспросветно чёрный сон.
Глава 7
Её разбудил телефон. Звонки прекратились в тот самый момент, когда Аглая, вырвавшись из омута сна, протянула руку, чтобы снять трубку.
Некоторое время она лежала в оцепенении, невидящими глазами уставившись в потолок. Телефон снова зазвонил.
– Аглая?... Аглая?... Кто это?
– услышала она.
Сначала она ничего не могла понять, лишь прислушивалась к далёкому голосу. И вдруг её словно ударило током. Рука её, держащая трубку, дрогнула.
– Это Аглая?... Почему ты молчишь?...
Она шумно выдохнула.
– Да, это я...
– Аглая, мне передали твоё письмо. Я понимаю тебя. Я виноват...
Она проснулась окончательно и все подозрения, обиды и злость нахлынули на неё с новой, неожиданной силой.
– Я очень рада, что ты не потонул вместе со своей чёртовой "Чайкой"!
– почти прокричала она в трубку.
– А то я боялась, что вы наскочили на скалы! Кстати, большое тебе спасибо за приключения, которые я пережила в тот день. Тащила в горы два тяжеленных рюкзака, пёрлась с ними до деревни два часа. Хорошо хоть, люди добрые нашлись, пустили переночевать.
– Аглая, моей вины тут нет. Так сложились обстоятельства.
– Понимаю. Теперь я окончательно понимаю, что я для тебя ничего не значу. Я для тебя кукла, которой можно поиграть и бросить в любой момент. Ты, конечно, уверен, что эта кукла снова побежит за тобой, стоит лишь поманить пальцем... Ну нет! Мной нельзя вертеть, и в третий раз я тебе не поверю! Прощай! И не надо выдумывать оправданий!
Долго сдерживаемые слёзы потоком хлынули из глаз. Аглая, чтобы он не слышал её плача, быстро положила трубку.
Почти сразу телефон зазвонил вновь. Пусть звонит. Аглая упивалась этими настойчивыми звонками. Вячеслав будет оправдываться, умолять о прощении, вновь добиваться её любви, но на этот раз ему не удастся её обмануть.
Она вытерла слёзы, прокашлялась, осмотрела себя в маленьком зеркальце, и только когда почувствовала, что вполне способна владеть своим голосом, снова взяла трубку.
– Да?
– сказала она нарочито холодно.
– Аглая, только не клади трубку, прошу тебя!
– Это опять вы?