Станция Солнечная долина

– Есть такая традиция. Раз в год премии вручают деятелям искусства, - обтекаемо пояснила я.
– И проходить им положено именно по красной ковровой дорожке. Чтобы платья дам смотрелись лучше.

– Наверное, для того и здесь так сделано. Я как-то никогда об этом не задумывался, - растерянно пробормотал Вихарт.

– Да и ни к чему это, - весомо постановил доктор, и тема дорожек была исчерпана. После нее обсудили погоду (ужас ужасный!), новые веяния технического прогресса (отличная игрушечка этот ваш снегоход, а сделайте мне такой же, а то до больных по заносам не доехать) и, разумеется, падение нравов молодежи - куда ж без этого.

Вместе с нами ужинали сыновья доктора Торстена. Тот, что постарше, Кзавер, готовился последовать путём отца и заканчивал медицинский университет, а младший, Теодор, пока не определился. Время для решения у него еще было - парню недавно исполнилось четырнадцать.

Вот их-то и вовлекли в беседу таким своеобразным образом. Мефру Торстен похвалила их за усердие в учебе, так что младший аж покраснел от активной рекламы. Мне их вряд ли пытались сосватать. Скорее, гордая мать старалась произвести впечатление на Вихарта, потому что следующим посылом прозвучало:

– А Теодор так в последнее время интересуется новинками техники!
– Барбель любяще оглядела великовозрастное чадушко, у которого полыхали уже не только уши, но и шея.
– На днях сам собрал… что-то.

– Приёмник, мам, - пробормотал Теодор едва слышно.
– Низкочастотный.

– Да ну?
– оживился Вихарт.
– А излучатель на каком расстоянии получается поймать?

Мефру Торстен лучилась счастьем - кажется, все же удалось пристроить дитятю в перспективное русло. Я же во все глаза смотрела на юного изобретателя радио и понимала, что вот она, заря эры беспроводных телефонов.

Парень явно разбирался в технике. Глаза у него загорелись, уши полыхали факелами, но уже не от смущения, а вдохновения. Но долго побеседовать на научные темы нам не дали. Теодор успел только сбивчиво объяснить, как он дошёл до идеи беспроводного передатчика звуков, как вмешался его брат.

– Дамы наверняка скучают. Может, обсудите это потом?
– не слишком вежливо оборвал речь младшего Торстена Кзавер.

Его можно было бы назвать симпатичным, несмотря на небольшую наследственную полноту, если бы не брюзгливое выражение лица, как у старого, вечно недовольного всем и вся деда. Не вязалась эта гримаса с молодым человеком. Он мне напоминал тех заевшихся подростков, что лезут во взрослую жизнь, как им представляется, путём накалывания татуировок и выпивания в подворотне пары бутылок пива. В его возрасте уже можно было бы и перерасти гормональную бурю.

Значит, такой характер, уже ничего не поделаешь.

– Лично мне все очень интересно. Но вы правы, не каждому уму дано понять такие тонкие материи, - не удержалась от подначки я. Возможно, не слишком тактично по отношению к хозяевам дома, но своим замечанием парень унизил не только меня, но и родную мать, которая сама старательно подняла обсуждаемую тему.

Кзавер побагровел и недовольно насупился, но в ссору не полез. Уже молодец.

– Пойду почитаю немного перед сном, - скомкав салфетку, он небрежно бросил ее на стол, попав краем в тарелку и намочив в соусе, но даже не заметив этого.

– Я тоже!
– подскочил следом за ним младший брат, забыв, что только что увлечённо беседовал с Вихартом.

Отец семейства молча кивнул, отпуская из-за стола отпрысков. Мы в неловкой тишине проследили, как они скрываются за поворотом коридора. Младший, Теодор, был выше брата уже на полголовы и раза в два худее. Рядом они смотрелись забавно, и не скажешь, что разница в возрасте почти десять лет.

– Беспокоит меня этот их клуб, - покачала головой мефру Торстен, когда дети скрылись из виду.
– И настроения там странные бродят. Представляете, Кзавер вчера заявил, что лучше бы мы остались под властью Унтервальда! Мол, там и налоги меньше, и поддержка медицины лучше.

– Думаете, он именно в клубе таких идей набрался?
– скептически хмыкнул Вихарт.

– Сейчас каждый второй юнец искренне считает, что война была зря, а надо было просто тихо сдаться. Меньше было бы потерь среди населения, и долинам куда выгоднее жить под крылышком больших стран.

– Пропаганда, - задумчиво пробормотала я.

– Что?
– переспросил Вихарт, и я поняла, что все смотрят на меня с недоумением.

– Информационная война, - пояснила я.
– Обычное явление. Никогда не слышали выражение «историю пишут победители»? Ну, в мирах с развитыми технологиями историю пишет тот, кто владеет средствами массовой дезинформации. Газеты там, листовки, телевидение… Хотя нет, последнего еще не изобрели же.

Я прикусила губу, осознав, что сболтнула лишнего, но чета Торстенов на мою оговорку не обратила внимания, переваривая новый взгляд на привычные явления.

– То есть вы думаете, кто-то эти настроения провоцирует?
– уточнил доктор.

– Не кто-то, а ваши недавние противники. Причём удивительно слаженно, должна заметить, - прибавила я.
– Раз призыв идет под крылышко не одной, а нескольких стран, значит, имеет место сговор на высшем уровне.

Супруги Торстен и Вихарт смотрели на меня с одинаковой смесью восхищения и ужаса. Мне же после закалки нашими СМИ было все кристально ясно: шла психологическая обработка молодежи. Лучший способ завоевать народ - не оружием, а мирно. Заставить его сдаться добровольно и даже с радостью под предлогом того, что у противника веселее и кормят лучше.

Переходи на темную сторону, у нас есть печеньки.

Ну, как-то так.

– А что там за клуб?
– уточнила я, осознав, что Вихарт этот вопрос задавать не будет. Он, видимо, и без того был в курсе.

– О, аристократия в нашем городке уже давно собирается в одном заведении, - уклончиво ответила мефру Торстен и почему-то зарделась.
– Там можно посидеть, почитать газету, обсудить с друзьями прочитанное…

– А еще напиться до беспамятства и пощупать доступных девиц! Простите меня, мефру, - с досадой выпалил доктор. Достала его, видно, тема этого клуба, раз он так прямолинейно вывалил всю подноготную. Жена его от неловкости покраснела еще сильнее. А ему что? Врач, он правду жизни режет только так.
– Как я ни пытался отвадить Кзавера от этого вертепа, он ни в какую. Видите ли, друзья у него там собираются. Еще и брату мозги пудрит всей этой ерундой! Эх…

Отец семейства махнул рукой и понурился, давая понять, что битву за старшего сына против оплота порока проиграл всухую.

Мы с Вихартом переглянулись, он сурово насупил брови и покачал головой. Я на эту пантомиму никак не отреагировала, только укрепившись во мнении, что в клубе этом до отъезда из города нужно обязательно побывать. Если повезет, то кто-то из завсегдатаев сможет похвастаться огнестрельным ранением, и тогда моя нестройная пока что теория, что в попытке похищения Юджина замешан кто-то из города, получит подтверждение. Вот и мотив вырисовывается. Подсуетиться, привезти в Унтервальд гениального изобретателя - чего проще? Заодно и себе плюшек за подвиг выбить можно, и устроиться хорошо на новом месте жительства.

Даже интересно, кому дома так плохо, что он на чужбину рвётся?

Одно меня порадовало: оба сына доктора не хромали и не кривились от боли. Значит, не ранены. Нехорошо получилось бы, окажись кто-то из парней замешан в этой неприятной истории.

Деир Торстен тоже помрачнел и замкнулся. Остаток вечера беседа текла вяло, и то в основном между мной и Барбель. Она просвещала меня о новых веяниях в танцах. Приём же, музыка будет. Из Вихарта, конечно, партнёр никакой, он больше у стены стоял и раньше, а сейчас, после ранения, вовсе на стуле пропишется, но мало ли кто меня пригласит!