Станешь моей победой

Тихая сидит на кровати, подогнув под себя ноги. Таращиться на член будто на диковинку какую. Но, блядь, как же ей идет эта робость.

— Ты можешь… Кхм… — прочищаю горло, пытаясь взять себя в руки. — Потрогать его. Если хочешь, конечно, — добавляю тут же и указываю взглядом на вздыбленную плоть.

Аня тянет ко мне дрожащую руку. Проводит ладонью по всей длине ствола, касаясь выпуклых вен и дотрагивается кончиками пальцев до головки. Делает это так нежно, осторожно. Вижу, как она смущается, но изучать не перестает. Каждое скованное движение Тихони завораживает, заставляя фантазию рисовать такие картинки, что ни в одной порнухе не покажут.

Меня ожидаемо начинает потряхивать от этой близости. Размазывает конкретно. Лютующее сердце трижды обогнуло периметр нутра. И бьется все, бьется… Долбит навылет.

— Можешь обхватить член? — инструктирую принцессу и помогаю ей справиться — накрываю хрупкую ладонь своей. — Вот так… А теперь подвигай рукой… Вверх-вниз… — и она подчиняется. Делает, что прошу. Но, уверен, все еще не понимает, как действует на меня эта неопытность. Мучительно… Мучительно хорошо… — Ебать, как кайфово! Бля-я-я, — от удовольствия закатываю глаза. Ощущение, как будто я много лет держал целибат, а этой ночью дорвался до женского тела.

— Не думала, что он такой… — хрипит Аня. — Большой… А еще твердый и горячий… А там, — стреляет глазами на покрасневшую головку, — кожа такая бархатная, приятная… Эм… — облизывает губы недотрога. — Красивый…

Красивый? Мне никто еще таких комплиментов не делал. Но почему-то кажется, что Аня слегка шокирована.

Тихая медленно водит рукой вверх-вниз. То нежно поглаживая член, то чуть сжимая его. Оттягивает крайнюю плоть и оголяет головку. От удовольствия я уже не могу дышать, лишь принимаюсь стонать в такт движениям ее руки.

— Тебе н-нравится? — несмело спрашивает Аня.

— Да… Блядь… Очень… Быстрее немного, пожалуйста… Сильнее сожми… Тихоня… Ох, ебать… — и сам толкаюсь в ее ладонь словно стальной поршень. От этого трения головку будто кипятком шпарит. Раскаленная стрела проносится от живота к груди. Каждым несмелым движение Тихоня задевает что-то сладкое, но в то же мрачное и темное во мне. — Хочу также, но уже в тебя. До конца… — озвучивая желание, перехожу в стадию «плато», ощущая, как член сильнее наливается кровью, как еще больше увеличивается в размерах.

Периодически поглядываю на Аню, на ее острые словно пики соски. На то, как она интервально вдыхает и выдыхает, возбуждаясь. Цепляюсь и за глаза. Считываю все. Потому как в этом океане — отражение всего, что между нами происходит. Каждая эмоция — новый оттенок.

Экстаз. Кайф токсичный. Отборная дурь.

Завязан…

Наклоняюсь, захватывая в плен губы Тихой, пока она мне надрачивает. Быстро двигает рукой, вместе со мной летает и постанывает.

Когда пульсация стала разрастаться по всему телу, убираю ладонь Ани и сам принимаюсь дрочить. Рычу, пальцы на ногах сжимаю и, подавшись вперед, заливаю спермой ее шею, сиськи. Из-за воздержания семени оказалось слишком много. Оно стекает по моей руке, по телу Колючки. И если я сейчас чуть не откинулся, что будет, когда мы разорвем нашу последнюю преграду?

Достаю из тумбы влажные салфетки и помогаю Ане убрать сперму. Между делом целую ее и снова признаюсь в любви.

— Мир, мне пора домой. Отвезешь?

— А разве у меня есть выбор? — тяжело вздыхая, снова сгребаю ее в объятия и валю на кровать. — Еще пять минут полежим и поедем. Я люблю тебя!

_______________________

* Группа «Три дня дождя» — Я и одиночество

Кусочек песни, которую напевал Мир, можете послушать в моей авторской группе: https://.com/whispers_oflove

Глава 24

«Дашь немного времени? Мне нужно в себе разобраться»

Аня Т.

_______________________

Следующий день обернулся для меня настоящим кошмаром. Во-первых, мама заметила, что на моей обуви свежие следы грязи и тут же стала разбрасываться подозрениями. Во-вторых, на моем теле появилось еще несколько засосов. А, в-третьих, сегодня я иду на свидание с Плутосом. Эта новость больно бьет под дых. Еще и Мирон обрывает телефон, просит увидеться после университета.

— Анна Пална, у тебя сегодня во сколько заканчиваются занятия? — спрашивает отец.

— Я освобожусь к половине пятого.

— Прекрасно! Тогда скажу Плутосу, чтобы к этому времени он был около университета и забрал тебя.

Забрал? Как около университета? Нет! Нет! Нет!

А если Мирон нас поймает? Что будет тогда? Больше всего на свете я боюсь ранить его и увидеть в отражении любимых глаз предательницу. Но если бы у меня была возможность выбирать, то я бы никогда не согласилась на это свидание. Честно!

— И еще, Аня… Будь с Плутосом мягче. Не забывай о том, что твое благополучие — лучная награда для нас с матерью. Все, что мы могли тебе дать — дали. Осталось немного: хорошее образование и крепкий брак. Думаю, с Плутосом у вас все сложится самым наилучшим образом.

— Пап! Но я… — прикладывая ладони к пылающим щекам, заслоняю отцу телевизор. — Он мне даже не нравится!

— Внешность — всего лишь оболочка. Так что не дури, Анна Пална, — поцеловав меня в лоб, отец вернулся к утренним новостям.

Хочется ответить отказом, топнуть ногой. Но вместо это я, дождавшись, пока отец потеряется в новостной тв-ленте, убегаю в ванную. Стекая по стене, подтягиваю колени к подбородку, обхватываю их руками и плачу. Всхлипывая, думаю о том, как мне жить дальше. Как выбраться из этого ада? Я словно стою на краю пропасти и вот-вот рухну вниз.

Стоит представить, что для Мирона я больше не буду особенной, становится тошно, внутри все переворачивается. Не хочу, чтобы он исчезал…

От этих мыслей только сильнее сжимаюсь в комочек, стараясь спрятаться от всего мира. И очередной всхлип. Но на этот раз еще более острый и громкий, словно острая бритва режет меня на куски. Пытаюсь привести дыхание в норму, но получается плохо. Закрыть бы сейчас глаза и перелистнуть этот день. А завтра все будет, как прежде. Все будет по-другому. Никаких проблем, никаких слез.

Ха-ха! Наивная!

В момент, когда от немых криков начинает кружиться голова, а перед глазами и вовсе все расплывается, слышу, как кто-то скребется в дверь.

Подскакиваю на ноги. Быстро размазываю слезы по щекам, и, закинув на плечо полотенце, подхожу к раковине. Набрав в руки холодной воды, плескаю себе в лицо, пытаясь хоть немного успокоиться.

— Анна, немедленно открой мне дверь! — суровым строгим тоном чеканит мама. Когда она в таком состоянии, с ней лучше не спорить. — Ты чего ревешь? — налетает на меня сразу, как только я открываю дверь.