Становление химии как науки

Он наказывал меня за лживые ласки.

– Даже в эту гребаную минуту ты лезешь в мои штаны, чтобы выцепить пушку! Я бы дал тебе все, сука. Дал бы больше, чем мог дать он.

– Проблема в том, – я облизнула враз пересохшие губы, – что нормальная тебя бы не заинтересовала.

Меня спас звонок.

Давиду позвонили сообщить, что Роман разбился на машине. Фура превратила его седан в груду металла. Скорость была огромная, шансы на выживание – заведомо стремились к нулю.

Это произошло на трассе, ведущей к кладбищу.

От многочисленных повреждений Роман скончался на месте.

Я похолодела: кто мог подстроить аварию?

– Для меня это тоже новость. Поверь мне, Давид, – попросила я.

Он покачал головой – в стечение обстоятельств никто из нас не верил. За нами явно наблюдали.

– Ты потеряла мое доверие, Жасмин.

Я кивнула: это было ясно по охране, караулившей меня за дверью. Я теперь под присмотром, и все события – на моей совести.

– Почему ты не сдашь меня властям? Больше нечего скрывать: я не буду с тобой. Для чего я нужна тебе?

– Со мной ты будешь, Жасмин. И ни с кем больше. И уж тем более, – Давид скривился, – ты не будешь с ним.

– Ты не посмеешь…

– Что именно? Не посмею отдать тебя чужому женатому мужику?

Он толкнул меня в сторону кровати. Перечить было страшно, поэтому я не сопротивлялась и послушно села. Вокруг кровати были только щепки от старой мебели.

– У меня месячные. Первый день…

– Я не собираюсь тебя трогать.

Давид подошел близко и обхватил пальцами мое лицо. Я дернулась, и челюсть свело болью. Пальцы держали крепко.

На глаза навернулись слезы: я стала пленницей.

– Так, что я не посмею, Жасмин? Не посмею оставить тебя себе? И главное: кто за тебя вступится?

– Ты же понимаешь, что я не по любви спала с тобой?

– Вполне.

– Каждый раз трахая меня, ты будешь ждать удара в спину.

– Как сладко ты произносишь пошлые словечки, – Давид хрипло рассмеялся, – это возбуждает.

Давид отпустил меня, сунул руку в карман и вытащил оттуда небольшую коробку. Он бросил мне на кровать упаковку лекарств.

Я даже не читала название – так сильно пылала чувствами…

А зря.

Давид перевел на меня тяжелый взгляд. Наваждение спало… он снова ожесточился.

– Пока я не закончил с тобой, ты принадлежишь мне. Любишь другого? Люби. Мне по хрену. Но трахать тебя я один буду.

– К чему ты это? – я до боли прикусила губу.

– Я прочитал, первую таблетку пьют в первый день месячных, – он кивнул на коробку, – значит, начнешь сегодня.

Я опустила взгляд.

Три блистера – с 21 таблеткой каждый.

Сердце пропустило удар. Уши заложило.

Я отшатнулась от лекарства как от огня.

– Это противозачаточные, – объяснил Давид, – пока на три месяца.

– Я не буду их пить. И с тобой я больше не буду.

Давид неласково улыбнулся и потрепал меня по щеке, мол, наивная глупая девочка.

Боже…

Сердце билось так бешено, что я с трудом дышала. Когда он склонился и поцеловал меня, я не противилась.

Давид отодвинул бесшовный край и без труда зашел в меня пальцем. Задыхаясь от жажды, я открыла рот и едва услышала, как он сказал:

– Я собираюсь трахать тебя каждый день. Без защиты. До тех пор, пока ты не надоешь мне.

Я тихо застонала, испугавшись, что никогда не надоем ему.

Давид ушел, но вернулся со стаканом воды. Он нежно вытащил один блистер и достал из него первую таблетку.

– Не пить таблетки – твое право. Но если залетишь, тебе придется выносить и родить этого ребенка. А теперь открывай рот.

Я распахнула губы и высунула язык, а Давид положил на него маленькую круглую таблетку.

Так будет лучше для нас. Для меня.

Иметь детей от нелюбимого мужчины было страшно.

– Моя девочка, – похвалил Давид, – собирай вещи, мы вылетаем домой.

Глава 6

Давид

Пять лет.

Столько я провел за решеткой по своей глупости.

Думал, что выйду из тюрьмы – стану умнее, начну женщин разборчивее выбирать.

Выбрал.

На свою голову.

Это была не девочка, а киллер в юбке – закрой глаза и получишь пулю.

– У меня немеют руки, – жалуется тихо.

Жасмин.

Бросаю взгляд вправо, вспоминаю, что она рядом со мной. Ее запястья, прикованные к потолочной ручке, были мертвенно-бледными.

– Извини, детка. Второго покушения я не переживу.

– А как пережил первое… расскажешь?

Жасмин просила так учтиво, что я почти поверил в ее невиновность.

– Чтобы в следующий раз добить?

Я скривил губы и сжал руль покрепче.

Рассказывать об этом я не хотел, чтобы ненароком не выйти из себя. Но Жасмин было интересно.

Она у меня любопытная.

– Я знал про яд. И про то, что стрелять будешь, я знал, – огорошил ее.

– Как… знал?

Жасмин побледнела, а ее красивые губы поджались – будто она вот-вот заплачет.

Я отвернулся, стискивая челюсти. Видеть ее слезы не мог, особенно когда она плакала по-другому.

– Меня предупредили.

– Ничего не понимаю.

В ту ночь я отпустил Жасмин в ванную, а сам принял курьера. Мальчишка за дверью нервно дергался, когда передавал мне пакет из ресторана, и я сразу понял, что он чужак и дело нечисто.

Тюрьма научила меня быть готовым ко всему. Я рывком потянулся к поясу, но пистолет не понадобился. Парень убежал, не став дожидаться лифта.

В ванной шумела вода, и я вспомнил о Жасмин. Оставлять ее одну и бежать за курьером было непозволительной роскошью – это могла быть многоходовка.

Я остался из-за Жасмин, хотя и знал: надо было догнать.