Становление химии как науки

Быстро запер дверь, заглянул в пакет и…

– Я нашел записку.

– Какую?

Жасмин совсем поникла. Она ничего не понимала.

Я тяжело вздохнул: если бы эта девчонка рассказывала мне больше, чем скрывает, я бы давно разгадал ее.

Но Жасмин покрыта тайнами с ног до головы, поэтому открывать черный ящик придется насильно.

– Меня предупредили, что ты протащила яд в мой дом и собираешься грохнуть меня по заказу. Вместе с боксами еды лежал броник. Это был намек, что если ты не отравишь, то выстрелишь. И кровь бутафорская.

От правды Жасмин то бледнела, то краснела… за ней было приятно наблюдать. Если не вспоминать, что эта девочка – натренированная убийца, я почти боготворил ее.

И вместе с тем хотел убить.

– Когда я склонилась, ты не дышал

Я покачал головой: девочка хваталась за остатки разума. Не признавала, что проиграла.

– Ты пыталась нащупать пульс, но бросила мою руку сразу, как только поняла, что натворила. Это стало твоей ошибкой. Твое чувство вины. Твои извинения, – заключил жестко.

Жасмин метнула задумчивый взгляд.

– Слабым нет смысла стрелять – все равно не убьют.

– Я не слабая.

– Я слышал твои стоны извинений. Только от них твоя жизнь не станет сказочной, Жасмин. Хотела убить – надо было добивать.

Я заглушил двигатель, затормозив у нужного дома. Когда Жасмин назвала свой адрес, я сначала поверить не мог.

Жасмин живет в доме, в котором я был однажды.

И дорогу я помнил, как свои пять пальцев.

Когда я спросил, сколько лет она владеет этим домом, Жасмин сказала, около двух. Небольшой поселок вдали от города внушал доверие: здесь росли высокие деревья, стояли однотипные дома и, вроде как, было безопасно.

Если не знать, что много лет назад отсюда вывозили трупы целой семьи.

– Иди за вещами. У тебя пять минут.

– Ты не пойдешь со мной?

Я отвернулся и стиснул руки в кулаки.

Надо бы отстегнуть ее от наручников и сходить вместе с ней – убежит ведь не глядя.

Но мне и одного взгляда на этот дом хватило, чтобы понять: и шага туда не ступлю.

– Здесь произошло убийство лет семь или десять назад.

– Семь или десять? – уточнила Жасмин.

– Не помню уже… – скривился, боясь воспоминаний, – ты знаешь его историю?

– Да. Риелтор предупредил меня перед продажей. Зато продали подешевле.

Жасмин пожала плечами, мол, ей все равно и спросила:

– А ты откуда знаешь?

– Я и творил его историю, Жасмин. Это был мой заказ.

Я закрыл глаза, потянулся к рубашке и наощупь нашел верхние пуговицы. Расстегнул, отодвинул ворот, вздохнул поглубже… все полегче.

– Ты должен был убить?

– Да.

– И что, получилось?

– В ту ночь вывезли три трупа. Хорошо сработал, ничего не скажешь, – я скривился и открыл глаза.

Жасмин смотрела сквозь меня. Задумалась, наверное, о своей судьбе и о том, с каким ублюдком ей придется делить постель в Москве.

– Ты их убил? Эти три трупа… твоих рук дело?

Голос Жасмин был таким нежным, будто для нее это был вопрос жизни и смерти.

Только для меня это не больше, чем очередной пройденный этап, а о таком вспоминать – всегда паршиво.

– А ты думала, что принца встретила? – я стиснул челюсти.

Жасмин побледнела.

– Знала, к кому в постель прыгаешь. Или я ошибаюсь, моя девочка?

Глава 7

– Не ошибаешься.

Я разочарованно вздохнул, когда ее взгляд стал стеклянным.

Жасмин молчит. Таит в себе обиды за наручники, за грубость… за что-то еще.

Но молчит.

– Тогда иди за вещами, Жасмин, – велел я.

Она кивнула.

И глаза ее ожили, только внутри что-то потухло. Жасмин смирилась со своей участью. Это хорошо.

Потому что сам я не знал, что с ней делать.

Отпустить.

Любить.

Или уничтожить от греха подальше, чтобы спать спокойно и не ждать удара в спину.

Я освободил тонкие руки от металла. Жасмин болезненно поморщилась, растирая запястья… Приятного мало, сам знаю.

– Имей в виду, Жасмин: если ты не выйдешь через пять минут, я этот дом в щепки разнесу.

Жасмин ушла, и я закурил.

Она не переносила запах никотина, но все терпела. Теперь было ясно, для кого она терпела.

Когда мы вернемся в Москву, придется держать ее на коротком поводке. Если Жасмин встречалась с этим ублюдком, значит, он подобрался ко мне слишком близко.

– Не сходится. Ни хрена не сходится.

Я достал вторую сигарету. Затянулся. Стал думать дальше.

В этом замысле была одна несостыковка: если он так жаждал моей смерти, почему не избавился от меня в тюрьме? У него было пять лет на попытки. Почти две тысячи дней.

Для чего он ждал моего высвобождения?

Для чего тратил время и превращал обычную девчонку – бывшую фигуристку – в убийцу?

Одно успокаивало, что он не трогал ее. Жасмин досталась мне невинной.

Ей сказали залезть в постель – она залезла.

Выкрасть бумаги – выкрала. Только эти бумажки не имели никакой цены, если не знать, как их использовать. Все было сделано для галочки, как будто Жасмин хотели просто подставить.

И ее подставили. Сначала затащили ко мне в постель, а потом подставили.

И если имя главного ублюдка я знал, то второй, кто пригнал курьера и фактически спас мне жизнь, оставался в тени. И пока себя не выдавал.

Я набрал Алероева:

– Проблемы, Давид?

– Он дал о себе знать.

Пару слов.

А сколько смысла.

– Блд! – Вадим смачно выругался.

Я выслушал его мат, стенания и дикий рев, после чего продолжил:

– У меня есть то, что дорого ему, – я бросил взгляд на дом, – он обучил под меня девчонку и так просто от нее не отвяжется.

– Ты о той бабе, которую притащил в мой клуб?

– Она уже пыталась меня убить. Я в Новосибирске, и пару часов назад грохнули моего доверенного по службе безопасности. Влетела фура, но сам понимаешь…

– Сука, так и знал, что дело дрянь!