Старая Земля

Через несколько часов, — хотя время вело себя здесь так же странно, как свет, воздух и сила тяжести, — они обнаружили мертвецов.

Обширную площадь усеяли горы тел мятежников в искореженных и рассеченных доспехах.

Серовато–белый и синий, цвет морской волны и бронзовый, полночно–черный, грязно–железный, болезненно–зеленый, багряный и золотой — здесь присутствовали все оттенки брони отступников. Они лежали вокруг башни, укрепленного бастиона имперского образца, абсолютно неуместного в городе ксеносов. Башню обвивала винтовая лестница, доходившая до плоской крыши, превращенной в артиллерийскую позицию.

Поле битвы висело между тем, что считалось «верхом» и «низом». Зитос, оглянувшись на ту часть города, через которую они прошли, вдруг обнаружил, что она находится не позади, а над ними.

Он удержался от вопросов и вместе с остальными направился к башне.

Расколотые плиты и остатки орудийных гильз затрещали под ногами. Туман отступил, оставшись по краям площади, словно не осмеливаясь нарушить ее границы.

— Что их убило? — спросил Гарго. — Здесь же сотни мертвецов.

Абидеми поднял золотой шлем. Его визор пересекала трещина, прошедшая точно через фигуру орла на лбу. Красный плюмаж уныло свисал с остроконечной верхушки.

— Кустодии тоже здесь были.

— И остались здесь, — добавил Зитос, указывая на руку, торчавшую из–под горы трупов. На ней сохранился золотой наруч, запятнанный кровью. Рука в латной перчатке еще сжимала копье Стража. — И Безмолвное Сестринство тоже участвовало.

Среди павших обнаружилось несколько тел женщин–воинов. По их положению Зитос определил, что они сражались до самого конца, спиной к спине.

Вулкан не смотрел на павших. Даже убитые герои из легиона его отца не привлекли внимания примарха. Он смотрел на тени и воинов, медленно выбиравшихся на свет.

Разношерстная боевая банда: несколько стихийно образовавшихся отделений, вооруженных цепными клинками с недостающими зубьями или выщербленными мечами. Было и несколько болтеров, но с опустевшими магазинами. Они совсем не походили на братьев, встреченных Саламандрами в Великом крестовом походе, но и мятежников с Истваана тоже не напоминали. На их броне кровью или остриями были начертаны знаки: круг с восемью выступами, звезда, символизирующая безумие.

— Вы видите? — прошипел Зитос.

Абидеми кивнул.

— Нет. Вы видите это, братья? Во что они превратились?

— Это эхо грядущего, которое будет еще хуже, — сказал Вулкан. — Вот против чего мы сражаемся — не против них, а против того, чем они стали. Сохраняйте бдительность, мои сыны. К этому месту приближается нечто еще, нечто опасное и злобное.

Воины, рассеянные вокруг площади, повинуясь какому–то остаточному инстинкту, собрались вместе, хотя былую выучку им явно заменил животный инстинкт.

Один из них выступил вперед, чересчур крепко сжимая сломанный цепной топор.

— Кро–о–овь для… — прорычал он утробным ревом алчного зверя.

Из–под его визора просочилась струйка слюны, зашипевшая на металле. Обе ретинальные линзы были выбиты, а то, что проглядывало из смотровой щели, больше не имело ничего общего с человеческим обличьем.

Зитос выхватил молот:

— Убить их всех!

Гарго издал бессловесный вопль и ринулся навстречу боевой банде. Выпад копья пронзил пускающего слюни воина, и силы бионической руки Саламандра хватило, чтобы приподнять его над землей. Зитос и Абидеми догнали его и тоже вступили в схватку.

Отступники двигались медленно, словно пьяные, но и умирали тоже медленно. Раны, способные убить обычного легионера, их не останавливали.

Абидеми выпотрошил Повелителя Ночи, быстро разрезав его броню цепным клинком, но существо, когда–то бывшее сыном Кёрза, продолжало бой, несмотря на смертельную рану. Поэтому Абидеми пришлось обезглавить его, прежде чем заняться другим противником.

Один из отступников получил удар громового молота Зитоса, смявшего наплечник и прогнувшего его внутрь так, что металл впился в ребра. Второй удар, нанесенный в грудь, подбросил его над землей. Но даже распростертый на спине с вывалившимися внутренностями, он еще дергался. Зитос прикончил его, наступив на голову.

Затем ему попался Железный Воин — удар с двух рук расколол броню врага и отбросил в сторону. Зитос продолжал наступать. Удар снизу отшвырнул Несущего Слово, и молитвенные свитки, прикрепленные к его броне, ярко запылали от разрядов поля громового молота. Еще двумя взмахами ноктюрнец раздробил бедро и сломал шею Гвардейцу Смерти. Зитос перешагнул через тело, и шедший следом Гарго нанес финальный удар.

Змии держались все вместе и не получали ответных ударов.

Они постепенно продвигались сквозь толпу отступников, удаляясь от башни, и каждая смерть от их рук несла им чувство очищения и легкий укол вины братоубийства. Каждая совершенная ими казнь, лежащий в руинах город, эта война — все свидетельствовало о гибели мечты Императора.

Броню Зитоса забрызгала кровь, она оставила пятна на его чешуйчатом плаще, ее запах проникал сквозь ротовую решетку шлема.

Он услышал рев Гарго и, обернувшись, увидел визор брата, заляпанный кровавыми сгустками. В бионической руке, скользкой от внутренней жидкости, он держал сердца, вырванные из груди Пожирателя Миров.

За его спиной Абидеми энергично пилил Драукоросом ключицу Повелителя Ночи.

Смерти уже не фиксировались в памяти. Убийство совершалось без разбора, утратило всякий смысл, движениями руководили исключительно инстинкт и ощущения. Скрежет костей, тяжелый всплеск крови, летящее копье, секущий меч, дробящий молот… Какофония убийств оглушала своей бессмысленностью.

Зитос чувствовал, как в груди разливается поток раскаленной докрасна ярости. Он запрокинул голову, стремясь сбросить шлем, и с его губ едва не сорвался вопль.

— Хватит! — Крик Вулкана донесся до них, несмотря на странную атмосферу этого города. Убийственное исступление было нарушено.

Отступники были мертвы. Последний пал с пронзенным сердцем от копья Гарго. Враг еще пытался втянуть воздух, но Драукорос отсек ему голову.

Абидеми, ужаснувшись своим действиям, уронил меч. Он впервые обошелся с клинком Нумеона без должного почтения.

— Гарго… Я почти ничего не видел, я думал, ты…

Тот обернулся, его грудь еще тяжело вздымалась в тщетных попытках извлечь из воздуха кислород. Его бионику полностью залила кровь, и, взглянув на руку, он побледнел.

Зитос сорвал шлем, хотя воздух снаружи был ничуть не лучше, чем под забралом.

— Отец…

Они истребили всех отступников, позади осталось поле, усеянное трупами.

Вулкан подошел к своим сыновьям. Само его присутствие помогало им восстановить спокойствие и самообладание. Зитос ощутил его близость как огонь, пожирающий черную пелену ярости.