Старинная гравюра

Как-то вечером возвращаясь поздно от папы, я на стоянке машин чуть не наступил на чёрный пушистый комок, который лежал около переднего колеса моей машины и еле слышно скулил.

Я наклонился, взял в руку этот пищащий и дрожащий комок. Это был абсолютно чёрный щенок неизвестной породы. Он уткнулся мне горячим носиком в ладонь и заплакал.

– Только тебе мне сейчас и не хватало!- в сердцах воскликнул я, запихивая комок за пазуху.

Я достал мобильник, набрал номер своего бывшего одноклассника Севы, ныне ветеринарного врача, имеющего у нас в городе свою собственную частную клинику:

– Сева, привет. Это - ВладимИр! Ты на работе? Можно я заскочу через 15 минут? Жди!!!

Я гнал машину через весь город, не обращая внимания на дорожные знаки. Щенок был очень слаб, и у меня было такое чувство, что если я его потеряю, случится что-то страшное и непоправимое. Но… Я успел.

Сева скептически посмотрел на извлеченного мною из-за пазухи найдёныша, потрогал лапки, помял животик, осмотрел глаза, уши, рот. Когда Сева потрогал зубки, щенок чихнул и слабо завилял хвостиком.

– Жить будет. Видимо, он был самым слабеньким в помёте. Ему доставалось меньше всех молока, вот и ослабел. А так как на нём природа отдохнула в смысле породы, бракованный, то от него хозяева решили избавиться и выкинули на улицу.

– Сева, что это за порода?

– Я бы сказал, что это чёрный волк, но такой породы собак не бывает. Значит, его родителями были немецкие овчарки, а в нём проявились гены волков. Я тебе предлагаю оставить его у меня в боксе для таких вот ослабленных собак. Я понаблюдаю за ним: если надо, проколю курс антибиотиков и витаминов. Потом придётся делать прививки, если ты хочешь его оставить.

– Я оставлю его. Обязательно. Мне кажется, что он нашёл меня не просто так.

Сева внимательно посмотрел на меня, пожал плечами и важно сообщил:

– Понятно, начитался своей историко-мифологической бредятины. Можешь навещать щенка после пяти вечера, чтобы не мешаться мне здесь на приеме.

Я поехал домой немного успокоенный. И тут позвонила мама. Отцу непонятно почему и отчего стало лучше. Врачи, конечно, считали, что это их заслуга, но у меня перед глазами стоял отважный щенок, изо всех сил борющийся с чем-то.

Лист семнадцатый.

Из-за всех этих семейных неприятностей я пропустил много лекций и семинаров. И на утро во время беседы со старостой группы прозвенел второй звоночек.

– ВладимИр! Мы все тебя понимаем и сочувствуем, но проректор по учебной работе Казимир Казимирович Змеев требует твоих объяснений по поводу многочисленных пропусков. Сегодня в два дня он ждёт тебя у себя в кабинете.

Я знал, что недавно назначенный новый проректор был очень амбициозен и хотел выслужиться перед ректором. Он самолично организовал проверку посещений занятий студентами и начал почему-то с нашего факультета, с моей группы.

Чтобы сработать на опережение, я подошёл ко всем своим преподавателям, договорился о дополнительных занятиях и консультациях: с кем-то бесплатно, с кем-то за определённую сумму. Все они с пониманием отнеслись к моим проблемам, и так как у меня такое случилось впервые, никто не возражал позаниматься со мной отдельно.

Ровно в 14.00 я стоял в приёмной проректора. Секретарь открыла передо мной дверь и сказала:

– Можете войти. Вас ждут.

Я вошел в кабинет. Дверь закрылась за мной сама собой. На меня пахнуло ужасным злом, самым страшным на земле. Я постарался убедить себя, что это просто нервы, и изо всех сил сжал рукой в кармане брюк кольцо Одина, с которым не расставался после исчезновения Хель. Стало немного легче.

В кабинете было пасмурно, не смотря на открытые шторы, и почему-то очень сыро. У окна боком ко мне стоял очень высокий и худой человек и курил сигару.

– Не может быть,- вырвалось у меня.

Это был Йормунганд, только в обличии человека.

– Ну, снова здравствуй, ВладимИр! Я рад, что ты меня сразу узнал. Значит, поговорим без обиняков. Я знаю о твоих попытках решить свои проблемы с пропусками. Молодец, в этом ты опередил меня. По этому вопросу мои претензии к тебе сняты. Я знаю, что ты один из лучших студентов и, конечно, нагонишь, группу.

Но вот по другой проблеме вопрос остаётся открытым. Твой отец должен был умереть, чтобы ты стал жалким и слабым, но ты подобрал моего щенка, и твой отец выздоравливает.

– Так это ты выбросил щенка умирать? Зачем?

– Миру нужны сильные и породистые воины. Слабым - место на погосте. Я требую, чтобы ты утопил этого кутёнка, и тогда всё пойдёт, КАК Я ЗАПЛАНИРОВАЛ.

– Я этого не сделаю. Можешь убить меня сейчас и здесь.

И я опять сжал кольцо. По руке вверх побежало тепло, мне стало даже жарко, и я заметил, что воздух вокруг стал суше.

– Не могу, даже если бы и хотел. Во-первых, ты стал не восприимчив к моему яду, выздоровев после первого укуса. Во-вторых, тебя защищают слишком могущественные силы, и пока я не могу противостоять им, ПОКА. Но могу причинить вред всем, кто любит тебя, и кого любишь ты. Я предлагаю сделку. Ты сейчас пообещаешь никогда не искать и не встречаться с Хель, а я не трогаю твоих друзей и родных. Щенка, так и быть, можешь оставить, как проявление моей доброй воли. Он скоро сам умрёт от слабости, он – ничтожество.

В это время распахнулась форточка, и влетел знакомый мне ворон. Он сел на письменный стол проректора и захохотал:

– Ну, и пафосу ты развёл, Змеюка. Очень повеселил Одина. Он тебе мирно пока советует, мол, отпусти парня и оставь в покое. Иначе…

Тут ворон поднял оба крыла вверх, и на их концах появилось что-то вроде шаровой молнии.

Змей как-то сник, мне показалось, что даже стал ниже ростом и проворчал:

– Ну, ладно, ладно. Уж и пошутить нельзя. Сразу угрозы…

Ворон, не говоря ни слова, вылетел в форточку, и она захлопнулась с треском.

– А ты не так прост, как показалось вначале, - задумчиво прошипел Йормунганд.
– Кто же ты такой? Ну, я выясню это. Иди пока, но помни, что я слежу за каждым твоим шагом, за каждым словом.

Я вышел за дверь и только тут понял, как устал. Рубашка на спине и под мышками промокла от пота насквозь. Секретарь посмотрела на мой побитый вид и, довольная, сказала: