Старший брат царя. Книги 3 и 4
Шрифт:
— Похвала без меры не приносит пользы! — сумрачно возразил Клим.
— А какая мне польза хвалить тебя попусту? Цену тебе набивать? Нет, Клим Акимыч, я про тебя много наслышан... Зот, сходи принеси вина заморского да чего перекусить и на себя захватить не забудь... Так вот, известно мне, что вот до этого, — Аника перед лицом наискось махнул пальцами, — ты многих воинскому делу учил...
— Словам Захара поверил?
— И Захара тож. — Аника встал и перекрестился. Это крестное знамение в молчании испугало Клима, у него невольно вырвалось:
— Ты меня уберёг от Захара?!
— Где уж нам... Бог бережёт тебя на пользу людям!.. Поверь, будет тебе большая слава, ежели вернёшься к воинским делам. Вот так я тебе скажу: у нас дельных людей хватает, но им указать надобно, что да как. А у
— Ладно. — Клим махнул рукой. — Скажу начистоту. Многих учил я, как ловчее убивать себе подобных, и преуспел. И убедился — мои ученики русских же и единоверцев пластали! И меня земляки на тот свет подталкивали, да, вишь, не удалось: выходила меня девочка-сирота Василиса, ныне она жена приказчика Фокея. И вот когда очухался я, взял зарок себе — не опоясываться мечом. Лечить людей, а не калечить. Но не сдержал зарока. Взял меня с Василисой в попутчики купец, знакомец твой Исай. На него напал недоброй памяти Захар со своими разбойниками. Четверо или пятеро тогда от меня смерть приняли, да и Захару досталось. А тут в Соли Вычегодской на моей совести сотни людей, и единоверцы есть — остяки почти все крещёные... И вот ты предлагаешь мне учить воев, как лучше убивать!..
— Прости меня, Клим Акимыч, но мне казалось, ты глубже мыслишь. Воюют ведь с противником: либо он тебя одолеет — тебе конец, либо ты — ему конец. И у воя две задачи: врага побить, а себя и близких своих сохранить. Разве не так?
— Так. Но противника указывают начальные люди. А вдруг среди них бессовестные! Они прикажут моим ученикам приносить не пользу, а вред.
— Вот, вот! Чтоб была польза — быть тебе воеводой! Для начала тысяцким — это я тебе помогу. Вот и вино. Наливай, Зот.
За вином разговор ходил вокруг да около. Итог решил подвести Аника:
— Так вот, на первый случай прошу: давай советы, а я найду людей, которые станут выполнять их. Главная задача твоя — как научить воев, чтобы не погубил их противник при первой же стычке. Будешь нашим советчиком!
— Не умею я советы давать и не люблю. Советчик за дело не отвечает. Уж если браться за обучение десятников, то и отвечать за это надо. Десятников я тебе подготовлю, Аника Фёдорович, и надеюсь — они будут честными воями!
— Исполать тебе, Клим Акимович! Очень надеялся, что не откажешь в моей просьбе. Будет у нас свой тысяцкий! Твоё здоровье!
— Скор ты на дело, Аника Фёдорович. Уже и тысяцкий!
— Правильные слова твои, Клим Акимыч, на дело скор, потому и в достатке. Но лишь на дело разумное. Правильно сказано, и что думать надобно. — Аника наклонился и доверительно прошептал: — Так кажется, что скор. А на деле, прежде чем стрелу пустить, три раза вокруг цели обхожу! Вот так-то. А тебя сам Бог послал ко мне — многое нам с тобой совершить дадено, и не только в лекарских делах. Много лет здравствовать! Пей до дна...
Зот вскоре ушёл, сославшись на дела. А Клим наблюдал, как хмелеет хозяин — в его-то возрасте следовало бы воздержаться! Да и сам Клим чувствовал действие доброго вина. Может быть, потому без особого возражения принимал здравицы в свою честь и в ответ поднимал кубок за рачительного хозяина. Позднее, вспоминая неожиданное пиршество, с горечью подумал: «Не находил слов для возражения! Эх ты, ищущий благо! Вроде как истинно бродит в тебе великокняжеская кровь! Подспудно не чужда мысль о воинских подвигах!» И тут же оправдание себе: «А может, это и есть Перст Указующий!»
Аника намекал на будущие дела. Приходится думать — раз назвался груздем, полезай в кузов!.. Дня через два Клим послал Гульку к Зоту и перед вечером был принят Аникой. Тот вместе с Зотом внимательно выслушал предложения Клима. Кое-что уточнили и тут же порешили: из старших воев или из боевых приказчиков наметить прямо сейчас сотников
и полусотников при них; уточнить назначения на месте. По первопутку зимнему Клим и люди от хозяина едут по отрядам. Там учат вновь назначенных военачальников, пока только как держать связь с хозяином, Климом и с соседями. Вместе с новыми сотенными из воев отрядов отбирают учеников военного дела — теперешних и будущих десятников. И уже с зимы, а с весны обязательно, Клим начинает большую учёбу.Тот день был постный, потому договорённость закрепили выпитым ковшом кваса, крепко пахнувшим мятой. Затем Аника отпустил Зота, предупредив, что ему потребуется подьячий Ахий. Потом обратился с вопросом:
— Скажи мне, Клим свет Акимович, лекарь именитый, воинник наш, воевода, где твоя дедина? — Клим промолчал, соображая, куда клонит Аника. Тот продолжал: — Вот то-то, с ходу не скажешь! А ведь ты известен и тут, и в большой округе — от Великого Устюга до Перми Великой! И верю — слава о тебе пойдёт и дальше. И вот определили мы, что отец твой звался Акимом Безымовым, из посада Выбора. Сродственники твои и ныне на посаде обитают и находятся в родстве с тамошними Строгановыми. Так что, глядишь, ежели поглубже копнуть, и мы с тобой в родстве!
Клим хорошо знал, что его покойный приёмный отец из Рязанщины, а мать приёмная — из мещан Кирилловского посада. Потому он не без интереса слушал Анику, так и не решив, чего тот хочет. Хозяин отпил ещё квасу, вытер ширинкой усы и бороду и продолжал:
— Однако у нас разговор о Климе... имеется у меня слуга верный, подьячий Ахий — глаза и уши мои. А кроме того, он от послухов и по грамотам ведёт родословные близких мне людей. Вот и твою он написал. — Аника направился к поставцу и принёс лист пергамента, исписанного с обеих сторон с поправками и вставками. — Тут о Климе Одноглазе всё сказано. Родился он в последней седмице липеца семь тысяч двадцать шестого лета, то есть ныне ему пятьдесят годов, что ближе к облику, нежели сорок, как полагают некоторые. — Он оторвался от пергамента и, усмехнувшись, глянул на Клима. — Наименован в память равноапостольского святого Климентия на двадцать седьмое липеца. Когда отроку минуло три-четыре года, округу городков Выбора и Чернигова вытоптали ханты и манси, и Аким Безымов подался искать счастья на Пермской стороне. Многие годы служил монастырским охранником. Монахи научили его сына грамоте, а его самого — воинскому ремеслу. С пятнадцати лет Клим вместе с отцом сопровождал товары по нашим рекам и по Волге. Тут вот сказано: стражник Аким в пути почил в Бозе от тяжёлого недуга. Клим продолжил опасное дело... Тут вот нет, а должно быть сказано, что Клим учился лекарству, отца лечил, других пользовал. Верно ведь?.. Так... А в лето семь тысяч шестьдесят первое будто бы погиб где-то под Самарой в стычке с астраханскими татарами. А может, в плен попал и били его здорово и пытали. Не правда ли? Однако ж, видимо, Бог спас своего раба. Мы узнаем, что в новой стычке, теперь уже на Воронеж-реке, получил он страшные ранения. Лечил сам себя у сироты Василисы, кою удочерил потом. Известный нам гость Исай привёз тебя в Москву. По пути ты защитил его от разбойников. Потом лечил многих людей в Москве, в Усолье, в Соли Вычегодской... Тут проявил большое воинское мастерство... Вот и всё житие Климентия, сына Акимова, Безымова, Одноглаза тож, мещанина Соли Вычегодской. Самому тебе недосуг, пришлось мне твоей родословной заниматься.
— Спаси Бог тебя за заботу! Однако не ведаю, зачем сие надобно?
— Очень надобно! Прежде всего тебе, ведомый всем лекарь, вой и мещанин Соли Вычегодской! Да и нам надобно знать, с кем в родстве состоим и с кем хлеб-соль водим.
— Такие поиски чреваты...
— Не больше, чем житьё Иваном родства не помнящим! — веско перебил Аника.
— Понятно... А вдруг встретится знакомец Клима Безымова?
— Ну и что? Сколько воды утекло с тех пор? Время и ранение здорово потрудились тебе пользы для. Известное дело — встречи разные могут случиться, к ним должен готовым быть. А для начала сам на встречу пойдёшь. Жив ещё тут на Посаде старец, он с твоим отцом вместе стражником ходил. Вот и посмотришь, что к чему. Я же благодарю Господа, что послал он нам Безымова! А ежели в чём и согрешили, пусть простит нам Всеведущий, ибо творили с мыслью о благе!