Старые долги

Лесли тем временем оглядела кабинет - небольшой, с высокими потолками и окном, выходящим на плац - и зацепилась глазами за разложенные на столе карты. Их было несколько, сделанных одинаковo схематично: на белом фоне - синие линии, обозначающие границы штатов, реки и озера. Больше ничего - ни дорог, ни городов...

С картой Небраски - она лежала поверх остальных - судя по карандашным линиям, кто-то уже работал. Лесли привстала со стула и пригляделась - никак Дрейк маршрут будущей экспедиции намечает? Да, похоже на то...

Еле слышно звякнувшая в коридоре чашка спасла ее от участи быть застигнутой за разглядыванием чужих документов - через секунду, когда капитан Дрейк с подносом на руках вошел в кабинет, она уже сидела, с невинным видом откинувшись на спинку стула, и любовалась видом из окна.

Впрочем, капитан был тоже не дурак:

– Вы уже посмoтрели карты?
– сдвинув их в сторону и выставляя на стол чашки и тарелку с плюшками, спросил он.

– Вот эти? – кивнула на ворох бумаг Лесли. – Нет, не смотрела.

– У нас мало нормальных карт, - продолжал тот.
– Приходится пользоваться контурными, раньше в школе дети по ним учились... Вы умеете их читать?

– Да. И просто читать тоже умею.

– Извините, миссис Карни...
– смутился Дрейк.

– Капитан, – сказала она с мягкой улыбкой, уже ругая себя за язвительную реплику, – называйте меня просто Лесли. И... я понимаю, чтo вам, наверное, непривычно работать с женщиной, но, думаю, мы постепенно сработаемся.

Капитан тоже улыбнулся, открыто и по-дружески, кивнул и подвинул к ней карту Небраски:

– Вот, я тут начал набрасывать наш приблизительный маршрут - что вы oб этом скажете?

– Прежде всего нам надо определиться, каким путем мы пойдем, тогда и с маршрутом проще разобраться будет.

– Что вы имеете в виду?

– У вас нет менее крупномасштабной карты?

Порывшись на столе, Дрейк извлек из-под низу карту Соединенных Штатов, и Лесли, ведя по ней карандашом, начала объяснять:

– Можно пойти через Канзас и клахому. Можно пройти западнее - чeрез Колорадо и Нью-Мексико. Или на юге Колорадо свернуть вдоль Симаррона на восток...

Она говорила, а перед глазами вместо синих линий карты вставали леса и реки, тропы и окруженные частоколом поселки, высоченные ели, золотая степь и каменистые пустоши. И надо всем этим - серебряное небо...

***

Лишь когда за окном стало смеркаться, они с Дрейком разогнулись от карты. За это время Лесли успела рассказать о достоинствах и недостатках каждого из вариантов пути, отметила на картах поселки, где можно будет выменять товары на муку и хлеб. Мост через Пекос тоже отметила, сказала:

– Пять лет назад он обрушился. Но его с тех пор могли и восстановить... в любом случае, там несложно переплыть. Оттуда до Логова миль пятьдесят.

– Полковник сказал, что вы провели в этом... Логове какое-то время. Можете рассказать об этом подробнее?

– Да, - кивнула Лесли, бросила взгляд на темнеющее окно. – Только не сегодня. Мне уже пора.

– Вас проводить? – (О, снова галантность решил проявить?)

– Разве что до oбщественной конюшни.

– Следующий раз ставьте лошадь в нашу, штабную - я предупрежу.

***

Хорошо, что вовремя стемнело - потому что на самом деле рассказывать о жизни в Логове она была не готова. Понимала, что придется: скорее всего, полковник рассказал ему об этом лишь вкратце. И все же пока что была не готова - ни рассказывать, ни вспоминать.

Потому и домой ехала небыстро, думая о своем; в какой-то момент заметила, что Золотце еле плетется, пощипывая на ходу какие-то кустики - пришлось дать ей шенкеля.

Джедай, как всегда, вышел с фонарем встречать - Лесли соскользнула с седла прямо к нему в объятия.

– Ты чего так поздно?

Она вздохнула и ничего не ответила - лишь потерлась носом об его грудь.

– Что-то случилось? – спросил он.

– С чего ты так решил?
– Лесли отпустила его плечи и отступила - момент слабости прошел, можно было жить дальше.

– Что я, тебя не знаю?

– Да нет, ничего особенного не случилось, – поморщилась она. – Просто о Логове речь зашла, а я об этом времени стараюсь лишний раз не вспоминать.

– Я никогда тебя не расспрашивал...

– И правильно делал, – мрачно перебила Лесли.

– Так плохо было?

Она положила руки ему на грудь, взглянула снизу вверх в лицо.

– Я знаю, о чем ты думаешь. Нет, меня никто там пальцем не тронул, даже Джерико. У меня была еда, крыша над головой... уважение, власть. Одного только не было - свободы. А мне это, – помотала головой, - хуже некуда. Я бы все равно сбежала, твой приход только ускорил дело.

***

– Знаешь, – уже позже, ночью, сказал Джедай, - я хочу будущим летом поставить здесь перегородку, – махнул рукой, как бы разделяя спальню пополам.
– Чтобы у Калвера была отдельная комната. Он уже большой, может спать один. то что за дела - с собственной женой заниматься любовью приходится с оглядкой: как бы ребенок не проснулся!

Слова "с собственной женой" он произнес с таким удовoльствием, что Лесли невольно улыбнулась. Впрочем, она всегда знала, что он любит ее и гордится ею. И еще, что он - может быть, единственный на всем белом свете - считает ее красавицей. Такую, как она есть: худую и жилистую, резкую и угловатую, предпочитающую нарядному платью брюки и не умеющую танцевать - и все равно, красавицей...

***

С Дрейком Лесли договорилась, что приедет к нему через два дня, но уже на следующее утро миссис Бенсон, дежурная медсестра, сообщила:

– Лесли, к тебе там внизу пришли!
– Вoобще-то врачей при пациентах полагалось звать по фамилии, но миссис Бенсон знала ее лет с пяти и такими глупостями себя не утруждала.

Лесли спустилась на первый этаж и обнаружила стоявшего в вестибюле капитана Дрейка. И, разумеется, Каролу - как же без нее! Умильное выражение ее хорошенькой мордочки - "ах-как-я-вам-рада!" - было видно издалека.

Конечно, злорадствовать нехорошо, но когда Дрейк, заметив ее, отмахнулся от Каролы и поспешно двинулся к ней, чувство, посетившее Лесли, иначе как злорадством назвать было трудно.