Стажировка в Северной Академии

Игра взглядов, и ко мне, пряча смех в ясных глазах, подошёл профессор:

– Разрешите?
– он галантно подставил руку, предлагая мне опереться на неё.

Я бы с радостью отказалась, но... Увидев, с каким ожиданием на меня смотрит Анита, исполнила его просьбу.

Райт подвёл меня к столу, отодвинул стул, и сам хотел отойти, как вновь получил ценное указание от матери:

– Дорогой, составь компанию Аделии, тебе ведь не сложно?
– судя по тону, ответь он отказом, за просьбой последовал бы приказ.

Под всеми этими понимающими взглядами и странными словами мне стало неуютно, будто... Меня пытаются сосватать господину декану. Стоило только об этом подумать, как я едва не застонала в голос. Что? Всё именно так есть? Анита просто увидела во мне выгодную партию для сына и поэтому пригласила в гости и так усиленно пытается «столкнуть» нас?

Посмотрела на Винса, очень красноречиво посмотрела и получила от него едва заметный кивок. Сам он, судя по улыбке, уже привык к такого рода знакомствам и не видел в этом ничего особенного, а вот я...

Надо же было так попасть?

– Винс, милый, угости Аделию вином, - это сыну, а потом мне, доверительно и с благожелательной улыбкой, - непременно попробуйте, это Шьитинское, из особых сортов винограда.

Кивнула. Я так понимаю, отказываться не имеет смысла. Впрочем, о Шьитинском вине, несмотря на мою нелюбовь к обществу и всему модному, я была наслышана. Девочки с моего курса довольно часто обсуждали этот «божественный напиток».

Теперь мне довелось попробовать, чем все так восторгаются. На самом деле, взяв в руки фужер, я была настроена скептически, точнее совсем не ждала, что напиток покажется мне чем-то необычайно вкусным. Но я ошиблась.

Первый глоток лёгкой сладостью коснулся языка, заставив почувствовать солнечный цветочный аромат, а потом согревающей волной ухнул вниз. Я не сразу нашлась, что сказать, и даже не сразу поняла, что именно чувствую, но когда первые пряные нотки улеглись, я поняла, что восторги по поводу этого вина, отнюдь не напрасны. Оно, действительно, просто восхитительно.

– Как вам?
– Анита задала вопрос, не сводя с меня внимательного взгляда.

– Необыкновенно, - призналась честно и не сдержала улыбки.

– Я рада, - она улыбнулась в ответ, - и тому, что вы улыбаетесь - тоже.

Стало неловко и от её взгляда, и от понимающей интонации. Мельком посмотрела на Винсента - профессор сосредоточился на еде и совершенно не замечал, что происходит вокруг, или делал вид, что не замечает.

Что же, стоит и мне заняться делом, тем более аромат от блюд исходил такой, что аппетит разыгрался против воли.

Некоторое время царила тишина. И только после того, как закончилась трапеза, Анита вновь взяла слово:

– Ну что же, Аделия, не расскажешь нам, чем же сейчас живёт столица?

Я поперхнулась, благо, не закашлялась, и с плохо скрываемым ужасом посмотрела сначала на женщину, потом на её супруга и только потом на их сына. Последний едва заметно кивнул, словно пытался приободрить меня.

Выдохнула, руки, что опустила на подол платья, сжала в кулаки.

– Не знаю, что сказать, по мне ничем особенным - суетой, и вечной слякотью.

Тут я немного приврала. На самом деле, в столице всё не так уж и плачевно, но сейчас я точно не настроена описывать её красоты.

Старший Райт хмыкнул, пряча смешинки в ясных, таких же как у сына, глазах.

– Неужели всё так плачевно?
– совершенно серьёзно поинтересовался он, хотя все понимали, что эта серьёзность напускная.

– Нет, почему же, - сдалась я, - там бывали вполне сносные дни, но не уверена, что сейчас смогу вспомнить хотя бы один из них.

И это чистая правда.

– Что же, - Анита вновь взяла всё в свои руки, - я уже поняла, что вы редко покидали академию. Но чем же вы там занимались? Наверняка, это что-то интересное и уж действительно заслуживающее внимания?

Я помрачнела. Сильнее стиснула в руках ткань платья.

Винс попытался взять слово, но я его опередила, не знаю почему, но мне захотелось рассказать, (или доказать всему миру?), что не просто так просиживала целыми днями в лаборатории.

– Я занималась исследованиями, - на профессора старалась не смотреть.
– Мечтала однажды помочь восстанавливать магию тем, кто потерял её безвозвратно.

В столовой повисла тишина, такая тугая и ощутимая, будто сам воздух превратился в кисель. Первым пришёл в себя Винсент, он прокашлялся и якобы равнодушно уточник, хотя у самого голос подрагивал от волнения:

– И как исследования? Удачны?

Анита прикрыла рукой рот, будто боялась спугнуть мой положительный ответ.

– Думаю, что удачны, правда, желающих испытать наработки зелёной студентки так и не нашлось.

А потом вовсе все мои исследования прибрал к рукам совершенно посторонний человек, но это, естественно, я уже говорить не стала. Профессор не глуп, сможет сложить слухи и мои слова - боюсь, именно сейчас я либо нашла в его лице союзника, либо навсегда испортила хорошие отношения. Поверить авторитетным людям всегда проще, чем бездомной сиротке, за кого и заступиться некому.

– Неужели ни одного не нашлось?
– ахнула Анита.

Я криво ухмыльнулась:

– Представляете, как только им говорили, кто именно ведёт разработки, они чудесным образом испарялись, и я их больше никогда не видела на пороге лаборатории.

– М-да, дела, - глубокомысленно изрёк господин Райт-старший.

Всё семейство вновь обменялись многозначительными взглядами, и Анита, растянув губы в счастливой улыбке, позвонила в колокольчик.

– Знаете, я думаю самое время попробовать восхитительный десерт, который приготовила Даяна.

Стоило только ей закончить фразу, как двери столовой распахнулись, и на пороге показалась полная женщина в белоснежном фартуке и таком же колпаке, что возвышался на её голове. А за ней следом семенили служанки с подносами в руках.

Если честно, я не была уверена, что в меня поместиться хотя бы ещё один кусочек, но вопреки предрассудкам, смогла съесть и пару маленьких пирожных (божественно вкусных), и кусочек торта - воздушного, буквально таящего во рту.

Неприятную тему столичной жизни, к счастью, больше никто из семейства Райт не касался. Зато отец Винсента развлекал нас рассказами о забавных случаях, что случались с ним в части, во время военной службы. Сначала я смущалась, боясь лишний раз рассмеяться, а потом стала хохотать как ненормальная, чувствуя, что тяготы и тревоги последних дней медленно отступают.