Стеклянный дворец

Декаурон задохнулся. Он не являлся уже биологическим существом, но всё ещё наследовал пронесённым сквозь тысячи лет паттернам нервных спазмов, и теперь проецировал их отпечаток на ситуацию, в которой оказался неспособен переработать поступающий поток информации, неспособен как интеллектуально, так и физически. Короткая фраза Анталаники ослепила и оглушила его, отняла все доступные ресурсы и заслонила собой весь мир.

"Тот, кто говорит, как бог - сам является богом."

Где-то рядом с ним, едва ли не в той же самой точке пространства, оставалась Дану, но её присутствие уже нельзя было ощутить - все доступные ресурсы направлялись лишь на то, чтобы воспринять чужую речь, не остаться глухим к откровениям божества. Исчез "Стеклянный дворец": выходящие в него цепи тщетно посылали сигналы к мультинейронным матрицам, отвечающим за органы чувств. Декаурон перенастраивал их одну за другой, не задумываясь бросал в топку основного процесса любые второстепенные функции, оставляя под защитой только элементы своего "Я".

"Рада": вереница абстракций, постепенно нисходящих от недоступных пониманию высот чужой реальности к общему для обоих наследию - базовым эволюционным приспособлениям рода Homo.

"Видеть": трёхмерный куб, наконец-то сумевший вырасти до тессеракта. Понятие о должном состоянии объекта - такое изысканно-сложное, что неясно, является оно эстетической концепцией бытия или строгой теорией. Выравнивание точек входа коммуникативного акта. Восприятие во всей его бушующей многомерности, уже не столько через наборы фотонов и потенциалов, переданных через амбразуры органов чувств, сколько сразу в виде идей.

"Декаурон": объект-личность-взаимосвязь-оценка-значение. Идентификатор точки возмущения реальности - и её координаты во времени и пространстве. Философия понятия "человек".

Вместо слов - объекты. Вместо строгих понятий - метаязык, описывающий целую их систему. Не сказать и двух одинаковых фраз: символизм абстрактных идей отступает перед полнотой выражения каждой мысли. Декаурон осознал вдруг, что Анталаника не говорит на каком-либо языке, или, если угодно, говорит на языке уникальном настолько, что воспроизвести его, не являясь Анталаникой, невозможно.

"Все немногочисленные кодексы, которые она выдавала - чем они являлись на самом деле? Успокоительными жестами, не несущими реального смысла?.."

Он сосредоточился и сформировал собственный информационный конструкт, объёмный аналог обычной фразы.

"Я испытал многое - только не разговор при помощи многомерных баз данных. У этого метода есть одно неоспоримое достоинство: не нужно ничего объяснять. Фактография, постановка задачи и теоретическая база транслируются по умолчанию. Совершенно нетехнологично, но какой волшебный инструмент для творца!"

– Требуется помощь. Ответ?

"Скорость её мыслительных процессов поражает. Говорить с ней, пользуясь одним лишь мозгом - всё равно, что улитке догонять звездолёт. Пока я произнесу пару предложений, она успеет сотворить пару виртуальных миров."

/Долг человека, понимание./

– "Вуаль" обладает сознанием? Зачем мы ей понадобились?

/ Эмерджентная система. Самомодификация. Источник восприятия, дефицит моделей. /

– Юэ интегрирована в "Вуаль"? Уничтожена?

/ Ошибочно. Не организм. Поле сознания. Экион-морф - возмущение. Функция сдвинулась. Новое состояние. /

Чудовищные информационные конструкты, которыми отвечало божество, напоминали огромные пирамиды, закопанные в песок, или айсберги далёкой Земли. То, что воспринималось сознанием Декаурона как слово или короткая фраза, было лишь метками для нелинейных массивов данных, сложных и объёмных настолько, что каждый из них грозил выдавить из доступной вычислительной среды его собственные память и мысли. Но конструкты складывались в логические системы, за которыми проявлялись структуры ещё более высокого порядка, и разум, захлёбываясь в этом потоке, на лету перестраивал миллиарды своих цепей, чтобы до предела расширить пропускную способность, растянуться в пространстве математических преобразований сетью функций, способной объять речь существа по имени Анталаника.

Декаурон успевал, но чувствовал, что место, отведённое ему самому, тает с каждым мгновением.

– Её можно оттуда вытащить?

/ Извлечение не воспрещено. /

– Тогда идём.

/Радость. Польза. Зверушки?/

– Я - зверушка, ты правильно поняла. Можешь гладить, когда захочешь.

***

Роботы, похожие на мягкие шары с набором конечностей, демонтировали лишние саркофаги. Эластичные руки машин растягивались внутри отсека, создавая жёсткую раму, после чего другие манипуляторы разрушали диффузные швы и удаляли механические крепления. Таким же образом - цепляясь за внутреннюю обшивку - они утащили к шлюзовому отсеку оба массивных гроба. Поверх монтажных узлов устанавливались спешно изготовленные переходники: освободившееся место предстояло занять новым оборудованием.

Декаурон, кривя лицо, наблюдал, как уродливые машины ползают отсеками "Аонбара". Созданные для невесомости роботы не отвечали его древним эстетическим вкусам и казались проникшими на борт чужими тварями.

– Я не могу приказывать вам, мастер, однако вынуждена сообщить: если вы не вернётесь с "Вуали" в течение установленного срока, я уничтожу её вместе с вами. Ваша интеграция с этим объектом недопустима.

– Ты умеешь мотивировать.

– Мне кажется, вы стали... сентиментальным.

– Что ещё тебе кажется?
– спросил он, выделив последнее слово тоном.

– Возможно, "Вуаль" повлияла на вас сильнее, чем вы полагаете.

– Тогда тебе стоило меня уничтожить.

– Мастер...

– Мы имеем дело с разумом, который больше двадцати тысяч лет переваривал сам себя. Как ты думаешь, что он чувствовал... не знаю, применимо ли к нему это понятие... что он испытывал, почуяв "свежую кровь"?

– Жажду, полагаю?

– Наверное. Он не враждебен в прямом смысле этого слова: мы - тот ручеёк, что связывает его с объективной реальностью. Глоток информации в бездне, сквозь которую не проходят никакие сигналы. "Вуаль" может причинить нам вред, используя нас - но причинение вреда не является её целью.

Из шахты, раздвигая упругую обшивку, появилась чёрная призма. Призму тащил очередной робот - осторожными, скупыми движениями; инерция объекта свидетельствовала о внушительной массе. Следующая появилась через мгновение - в отсеке стремительно становилось тесно, машины искусно жонглировали своим грузом, и Декаурон забился в угол, наблюдая за отлаженной суетой. Призмы монтировались в две стойки - по восемь в каждой. Без какой-либо символики, почти не отражающие свет, они казались дырами в белизне отсека - до тех пор, пока роботы не скрыли их под слоем контактного геля. Вслед за гелем последовал внешний кожух, а тот, в свою очередь, приклеили к силовым элементам отсека с помощью армированного биопластика. Получилось уродливо, но надёжно, а главное - очень быстро. Пока контактный гель проращивал в себе миллиарды оптоэлектронных каналов, загрузили остальную часть оборудования. Проложили толстый дата-кабель, дублировали систему питания и сменили один из топливных баков - датчики выявили признаки молекулярной эрозии, и Дану потребовала абсолютной надёжности. Декаурон не решился спорить.

– Мастер, зачем вы сидите внутри?

– Моё модифицированное "Я" генерирует нетерпение и действует нелогично. Я просто иду на поводу.

– Слишком с ложная модель поведения .

– Представь, что от наблюдения за процессом процесс начинает идти быстрее.

– Это одна из древних интерпретаций квантовой теории?..

– Это древнее свойство человеческой психики. Ты вряд ли сможешь понять.