Стёпа и зеленые человечки

– Нашёл?

– Расчёску? – переспросил Ирон. – Нашёл, конечно. Правда, пришлось поискать. Держи, Нири.

И он протянул девушке красиво упакованную коробочку. Та с радостным визгом бросилась его обнимать.

– Спасибо, братик, ты такой хороший!

– Нири, почему ты не сказала мне, что Ирон собирается в Рестис?
– продолжала гнуть свои линию Лури.

– Ах, матушка, - невинно похлопала длинными ресницами Нири, - Ирон просил меня об этом, но я попросту забыла… Прости, я такая глупая… Не наказывай Ирона, он правда просил меня…

– Хорошо, Нири, - чуть улыбнулась Лури, - ступай.

Нири вышла из покоев матери, и Ирон готов был поручиться, что сейчас её самое горячее желание – распаковать скорее заветный подарок и сравнить, насколько соответствует узор на расчёске имеющемуся у неё набору.

Лури же, чуть улыбнувшись дочери, вновь ледяным взглядом посмотрела на Ирона:

– О чём я тебя просила, сын?

– О чём? – слегка удивился Ирон.

– А ты забыл? Я просила тебя не только подружиться с Носителем, но и подготовить почву для его отношений с Грамом…

– Я делаю это, уважаемая Дом, - отозвался Ирон.

– Да? – саркастически спросила Лури. – Почему же он до сих пор ведёт себя с Грамом, как дикарь, не давая ему даже приблизиться?

– Он посмел ударить Грама? Снова? – поразился Ирон, искусно изображая неподдельный ужас. – Но я говорил с ним, и он казался вполне дружелюбно настроенным…

– Ну… - вмешался Грам, - пока речь шла о гонках, он действительно был дружелюбен. Но когда я захотел обнять его… совсем немного… он отшатнулся, я споткнулся и упал…

Мысленно Ирон заржал, чувствуя, что дело было не так просто, как описывает братец, но внешне его лицо осталось невозмутимым. Он спокойно сказал:

– Но если он сначала был вполне дружелюбен… Не значит ли это, что ты просто немного поспешил, дорогой брат? К тому же в чём вина Тиопы, если ты споткнулся сам?

Грам только зубами скрипнул, а Ирон медоточивым голосом продолжил:

– Не стоит давить на Носителя… Он должен привыкать к своему новому положению постепенно, а после первой кладки он смирится, Грам, поскольку ничего не сможет изменить.

– Это первые здравые слова, которые я слышу, - сердито сказала Лури. – И вот моё решение. В гонке «Золотой Век» будет участвовать Грам.

Ирон искусно изобразил огорчение и опустил голову, а Грам горделиво выпятил грудь. Но Лури ещё не закончила:

– Ты же, Ирон, продолжай работать с Носителем. Он должен безоговорочно довериться тебе. Пусть каждые три хани Носителя осматривает целитель – может быть, модификации Келуджи станут стабильны раньше, чем мы предполагаем. Ты же, Грам, заходи в комнаты Носителя только в том случае, если там будет Ирон. Он должен привыкнуть к вам обоим. И не торопись. Успеешь ещё. Понял?

Грам мрачно кивнул, но Лури не была бы Лури, если бы не укусила напоследок побольнее старшего сына:

– А сейчас, дорогой Ирон, ступай с Аригом и прими наказание за грубость и непочтительность. Двадцать ударов.

– Да, уважаемая Дом, - ответил Ирон, хотя все присутствующие, включая Лури, понимали, что наказан Ирон несправедливо. Лури явно ждала возмущения, оправданий, ссоры, но только не этого спокойного ответа. Она так и не поняла, что сейчас в сердце Ирона умирают остатки любви к матери, а на чужую женщину сложно сердиться. Она ведь не обязана любить того, кого ей навязали.

Ирон отнёс сумку в свою комнату и прошёл в особую комнату. Таких комнат было две – одна для того, чтобы наказывать слуг и наложников, во второй по воле Дом принимали наказание провинившиеся члены Семьи. При Ахате и та, и другая комнаты использовались редко, зато при Лури… Комната для наказаний слуг не простаивала, да и во второй частенько наказывали кого-нибудь. И достаточно часто это был Ирон.

Ирон вошёл в особую комнату, молча снял одежду и улёгся на скамью. Дядя Ариг уже стоял там, держа в руках кнут, но выглядел при этом каким-то растерянным. Обычно ему нравилось наказывать племянника… но не сегодня. Даже толстокожий Ариг понимал,что Ирон наказан несправедливо, поэтому ему было немного не по себе. Однако, рассудив, что приказ Дом выполнять надо, Ариг быстро привязал руки и ноги Ирона к кольцам на скамье, выбрал плеть полегче и сказал, как обычно:

– Вслух считай.

Ирона не было долго, и Стёпа совсем извёлся, а когда снова появились близняшки и шёпотом рассказали, что Дом Лури велела Ирона высечь и что это они виноваты, потому что Грам ударился из-за них, и наговорил матери гадостей про Ирона, а потом дружно начали всхлипывать. Стёпа не совсем понял, как связан фееричный полёт Грама с приземлением подбородком о край ложа с Ироном, тем более, что он вообще отсутствовал, но начал близняшек утешать, а сердобольный Эни даже сбегал на кухню и выклянчил у поваров каких-то местных сладостей. Близняшки только-только начали успокаиваться, как дверь комнаты отворилась. Вошёл Ирон. На первый взгляд казалось, что с ним всё в порядке, но спина его была неестественно прямой, а походка – какой-то деревянной. К тому же Стёпа отметил, что фисташковый до крови прикусил нижнюю губу и что она начала безобразно распухать.

– Ирон! – прошептал Стёпа. – Ирон, ты что? С тобой всё в порядке?

Ирон промаршировал через всю комнату, странным неестественным голосом сказал:

– В полном, - и рухнул ничком на Стёпино ложе.

Эни всплеснул руками и помчался за целителем, близняшки решили намочить полотенце и обтереть брата, а Стёпа осторожно задрал свободную одежду Ирона, увидел покрытую рубцами спину и,вздохнув, прижал к себе беловолосую голову, бормоча: «Суки… падлы… прибью гадов…»

***

Высший Тан’Туро вошёл в комнату и убедился, что воспитание Алх’Гора дало свои плоды. Краснокожий мальчишка стоял на коленях у широкого ложа, не смея поднять глаз. С виду он был спокоен и благонравен, но Тан’Туро просто наслаждался эмоциями краснокожего – страх, боль, вина, отчаяние, ненависть… постыдное возбуждение… Потрясающе ярко… Почти так же, как дикари, что иногда привозят Келуджи. Как жаль, что все планеты со столь соблазнительными дикарями труднодоступны… А те же ризитейцы… Они уже не так опьяняют своими эмоциями… Они неосознанно умеют закрываться… Но ничего. Новый слуга-ризитеец, воспитанный надлежащим образом, ему не помешает.