Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время
Шрифт:
Выдающимся успехом в изучении культуры хунну было открытие и исследование связанного с городищем Иволгинского могильника, давшего новые материалы об этническом составе и социальной дифференциации хуннского общества. Итоги изучения Иволгинского комплекса памятников были подведены в монографии А.В. Давыдовой (1985), где материал названных памятников анализируется на фоне культуры хунну и сопредельных народов юга Сибири и Дальнего Востока в целом.
Отдельные памятники хунну исследованы также в Хакасии, Туве и на Алтае. Так, в Хакасии, около г. Абакан, открыт дом китайской архитектуры, построенный для хуннского наместника и датируемый I в. до н. э. — началом I в. н. э. (Евтюхова Л.А., Левашева В.П., 1946, с. 72–84; Евтюхова Л.А., 1947; Киселев С.В., 1951, с. 479, след.; Кызласов Л.Р., 1960, с. 135–163, 164; Вайнштейн С.И., Крюков М.В., 1976, с. 137–149). В Туве, в Каа-Хемском р-не, в местности Кара-Суг выявлены рудники хунну начала II в. до н. э. по добыче железной руды (Кызласов Л.Р., 1969б, с. 120–122), а в могильнике Бай-Даг II открыты типичные для хунну погребения с гробами
Изучение памятников хунну продолжалось также в Монголии. Рекогносцировочными исследованиями в разных местах этой страны выявлен и частично раскопан ряд оседлых поселений и могильников (Киселев С.В., 1957; Пэрлээ X., 1957а; 1957б; Доржсурэн Ц., 1961; 1962; Волков В.В., 1972; 1976; 1983; Гришин Ю.С., 1978; Шавкунов Э.В., 1973). Материал их при сходстве с забайкальским имеет и своеобразные черты. На Монгольском Алтае обнаружен самый западный могильник хунну Бодончингол с рядовыми и большими курганами с «шлейфами» (Волков В.В., 1983, с. 503).
Наиболее изучены в настоящее время памятники Забайкалья, представляющего северо-восточный ареал расселения хунну, а также ряд памятников Тувы и Хакасии.
Памятники хунну представлены укрепленными и неукрепленными поселениями, курганными и грунтовыми могильниками, отдельными местонахождениями хуннских вещей и керамики, остатками рудоразработок и керамической мастерской. Большинство памятников хунну в Забайкалье, кроме Иволгинского городища и могильника, расположенных в 16 км к юго-западу от г. Улан-Удэ, группируется на довольно небольшой территории южной Бурятии, в междуречье Джиды, Селенги, Чикоя и Хилка (карта 15). Особняком в юго-восточном Забайкалье расположено богатое хуннское детское погребение у с. Агинское Читинской обл. (Окладников А.П., 1952б, с. 45, 46; 1976, с. 7).
Для памятников хунну Забайкалья общепризнана дата II в. до н. э. — I в. н. э. Однако в отношении дробной хронологии внутри этого периода среди исследователей нет полного единства. Г.П. Сосновский (1935, с. 172, 173; 1946, с. 65), отметив культурное единство выделенных Ю.Д. Талько-Грынцевичем групп погребений в гробах и срубах, назвал эти группы соответственно дэрестуйской и суджинской, датировав первую I в. до н. э., вторую — I в. н. э. Л.Р. Кызласов (1960, с. 85–87; 1969б, с. 118, 123; 1979, с. 82, 84) выделяет два этапа развития культуры хунну — дэрестуйский II–I вв. до н. э. и суджинский I в. до н. э. — I в. н. э., развивая 4 уточняя периодизацию Г.П. Сосновского. А.В. Давыдова, напротив, считает, что культура хунну едина, взаимосвязана во всех проявлениях, и для нее должна быть принята единая хронология — II в. до н. э. — I в. н. э. Основой для классификации памятников хунну она считает форму хозяйства (Давыдова А.В., 1975, с. 34, 35). Принятие указанных периодизаций приводит, по мнению А.В. Давыдовой, к парадоксальному заключению, что поселения оседлых хунну появляются в Забайкалье раньше основной их кочевой массы. Однако Л.Р. Кызласов считает, что раннее появление поселений хунну и охраняющих их гарнизонов в Забайкалье было обусловлено необходимостью иметь ремесленно-земледельческие центры в районах, богатых рудой (Кызласов Л.Р., 1979, с. 83; Массон В.М., Алекшин В.А., Боковенко Н.А., 1978, с. 7).
С.С. Миняев (1975, с. 47, 48), основываясь на совокупности сведений летописей о борьбе Китая с хунну, а также на находках монет «у-шу» (выпускались со 118 г. до н. э. по 581 г. н. э.) на поселении у с. Дурены, в погребениях Иволгинского и Дэрестуйского могильников, считает, что памятники хунну Забайкалья и северной Монголии могут быть датированы временем не ранее 123 г. до н. э., а для большинства из них наиболее вероятной датой представляется I в. до н. э.
Наиболее ранним, надежно датирующим материалом на памятниках хунну II–I вв. до н. э. являются китайские бронзовые зеркала конца III–I в. до н. э., найденные на Иволгинском городище (Давыдова А.В., 1985, с. 52, 53, 83, рис. X, 9, 19; Davydova А.V., 1968, p. 236; Миняев С.С., 1975, с. 48). К концу III–II в. до н. э. относятся обнаруженные на этом же памятнике бронзовые черешковые трехгранные наконечники стрел (табл. 105, 66–70), а также втульчатые костяные наконечники, подражающие по форме бронзовым (табл. 105, 60–62). Здесь же и в Дэрестуйском могильнике найдены бронзовые втульчатые трехлопастные наконечники стрел (табл. 105, 71) (Davydova А.V., 1968, p. 236), относящиеся к III–II вв. до н. э. Прототипы их представлены среди стрел Южной Сибири V–IV вв. до н. э. (Членова Н.Л., 1967, табл. 12, 44). Встреченные на Иволгинском городище костяные панцирные пластины (табл. 106, 59, 77) были распространены у населения лесостепи Западной Сибири IV–II вв. до н. э. (табл. 119, 46; 122, 43, 57, 69, 70, 80) (Корякова Л.Н., 1979б, с. 202). Для памятников хунну конца III и II–I вв. до н. э. характерны также ножи и шилья с кольчатым навершием рукояти (табл. 107, 34, 35, 47), имеющие аналогии в тагарско-таштыкских переходных памятниках II–I вв. до н. э. (Кызласов Л.Р., 1960, с. 85, рис. 29, 3; Пшеницына М.Н., 1975а, рис. 3, 16–21); пластинчатые ножи с невыделенной рукоятью (табл. 107, 46); бронзовые и костяные пряжки с неподвижным крючком для фиксации ремня (табл. 106, 42, 53, 56, 68, 69, 74).
Появляются бронзовые и железные пряжки со свободно вращающимся язычком (табл. 106, 45, 57, 58, 70, 76). В пределах II–I вв. до н. э. могут быть датированы железные фалар из Иволгинского городища (табл. 108, 66) и удила с пропеллеровидными псалиями из Дэрестуйского могильника (табл. 105, 75), аналогии которым представлены в материале плиточной могилы у Ихерика (Талько-Грынцевич Ю.Д., 1900а, табл. IV; Davydova А.V., 1968, p. 236).Более поздние хуннские памятники I в. до н. э. — I в. н. э. представлены в Забайкалье и северной Монголии преимущественно памятниками суджинского типа. Они датируются бронзовыми зеркалами I в. до н. э. (табл. 108, 8; Ильмовая падь) и I в. н. э. (табл. 108, 6; Черемуховая падь, Эдуй, Бурдун, Ноин-Ула) (Кызласов Л.Р., 1960, с. 86, 87; Миняев С.С., 1975, с. 48). В могильнике Ноин-Ула найдена также лаковая чашечка начала I в. н. э. (Руденко С.И., 1962б, с. 22, табл. XLVIII, 1).
На памятниках хунну I в. до н. э. — I в. н. э. широко распространяются крупные трехлопастные железные ярусные наконечники стрел (табл. 105, 2–5), а также трехлопастные наконечники стрел с ромбической головкой (табл. 105, 1). Ножи с кольчатым навершием рукояти вытесняются в это время черешковыми ножами с деревянными и костяными рукоятями (табл. 107, 1, 2). Широко распространяются железные и бронзовые пряжки со свободно вращающимся язычком (табл. 106, 1–5, 19–21), заменяя пряжки с неподвижным крючком, костяные экземпляры которых еще продолжали использовать, но в меньшем количестве и в основном в качестве «подпружных» пряжек (табл. 106, 29, 36, 37).
Основными памятниками хунну конца III и II–I вв. до н. э. являются относящиеся к дэрестуйскому типу памятников Иволгинское городище, Иволгинский, Дэрестуйский и Дарханский могильники. Из памятников I в. до н. э. — I в. н. э. наиболее хорошо изучены могильники суджинского типа — Суджи, Ильмовая и Черемуховая пади, Эдуй, Бурдун, Ноин-Ула. Однако датировка памятников суджинского типа не ограничивается только I в. до н. э. — I в. н. э. Имеются более древние памятники. К суджинскому типу относится могильник Бай-Даг II в Туве, датируемый рубежом III–II вв. до н. э. (Мандельштам А.М., 1975б, с. 232, 233; Миняев С.С., 1987а, с. 119). Поселение у с. Дурены датируется в широких пределах II в. до н. э. — I в. н. э. В рамках II–I вв. до н. э. памятники дэрестуйского и суджинского типов синхронны, и фиксируемые на них различия в соотношении разных типов погребальных сооружений объясняются сложным этническим составом хуннского общества. Памятники I в. до н. э. — I в. н. э. представлены пока главным образом могильниками суджинского типа.
К настоящему времени обнаружено около 20 оседлых поселений хунну, в том числе более 10 городищ — в бассейнах рек Селенги, Керулена, в Центральном, Хентейском, Архангайском и Булганском аймаках МНР (Киселев С.В., 1957, с. 92, 93; Пэрлээ X., 1957а; 1957б; 1957в; Шавкунов Э.В., 1973, с. 505, 506; Давыдова А.В., 1978, с. 56; Мадар Д., 1970, с. 36, карта 1). В Забайкалье открыты Иволгинское городище на р. Селенга, неукрепленные поселения у сел Дурены на р. Чикой и Енхор на р. Джида. На Иволгинском городище и поселениях у с. Дурены были проведены раскопки. Поселения, расположенные на территории Монголии и Китая, исследованы рекогносцировочно. Городища хунну — прямоугольной, близкой к квадрату формы.
Наиболее изучено Иволгинское городище, где вскрыто около 8 тыс. кв. м, почти 20 % общей площади памятника. Оно расположено на краю надпойменной террасы левого берега старицы р. Селенга. В плане городище имело вид неправильного прямоугольника (348x194–216 м), вытянутого вдоль края террасы (табл. 109, 4). С трех сторон оно было защищено четырьмя валами и тремя рвами, выкиды из которых использованы для насыпки валов, сейчас сильно оплывших и имеющих общую ширину в поперечном сечении 35–38 м. Наиболее высокий внешний вал возвышался над уровнем рва на 0,5 м, а наиболее низкий, внутренний, — на 0,2 м. Укрепления Иволгинского городища, исследованные двумя траншеями, состояли из нескольких линий. Первой, внутренней, был деревянный частокол, а перед ним располагались четыре вала с тремя рвами между ними. Наибольшая высота от дна рва до гребня вала 2,5 м. На валах, вероятно, также были поставлены частоколы или заборы (высота 1,6–1,8 м), от которых в заполнении рвов сохранились прослойки сгоревшего дерева. Гребни валов и частично их склоны были укреплены камнями (Davydova А.V., 1968, p. 210; Давыдова А.В., 1985, с. 11–13). Взятие этих укреплений представляло большую сложность, особенно для конницы, составлявшей основу войска населения степей конца I тысячелетия до н. э. И все же в начале I в. н. э. во время военного нападения городище погибло. Оно было разорено и сожжено, что и обусловило его хорошую сохранность.
Внутри площадка городища была плотно застроена жилищами, отдельными производственными сооружениями и заполнена хозяйственными ямами, устроенными вблизи жилищ или внутри них. Планировка застройки диктовалась формой укрепленного поселения. Жилища располагались почти перпендикулярно краю террасы рядами, параллельными южной линии валов. На вскрытой площади намечается пять линий жилищ (Davydova А.V., 1968, p. 221). На поверхности городища жилища или прослеживались в виде небольших возвышений, или не имели видимых следов. Устройство жилищ хунну устанавливается на основании остатков 54 построек, вскрытых на Иволгинском городище (Давыдова А.В., 1985, с. 14–22; Davydova А.V., 1968, p. 210–214; Сосновский Г.П., 1934, с. 150–156) и семи строений, раскопанных на поселении у с. Дурены (Сосновский Г.П., 1947, с. 35–39; Давыдова А.В., 1978, с. 57–59).