Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время
Шрифт:
Своеобразный ритуал погребения прослежен в большом кургане со «шлейфом» Ильмовой пади (табл. 110, 4). Вскрытое в насыпи погребальное сооружение имело прямоугольную ограду (16x15,5 м, высота до 1 м), сложенную на древней поверхности из крупных гранитных плит. Эта ограда ограничивала котлован ямы, разделенный четырьмя поперечными и одной продольной перегородками из камней на 10 отсеков. Перегородки шли вглубь, до плах перекрытия сруба на дне ямы. Вероятно, они были сложены одновременно с засыпкой ямы, поскольку самостоятельно не смогли бы держаться из-за непрочности кладки без раствора. С юго-юго-западной стороны к ограде примыкала конусообразная пристройка (длина 14 м, ширина у основания 8 м), обрамлявшая ступенчатый дромос, который вел в могильную яму и был разделен пополам каменной продольной перегородкой, продолжавшейся в могильной яме. Вход из дромоса в смежные отсеки могильной ямы был перекрыт сверху донизу вертикальными плитами. Кроме того, небольшая короткая прямоугольная пристройка имелась у северо-северо-восточной стенки основной камеры. Все сооружение (включая дромос) имело длину 33 м и было ориентировано продольной осью по линии север-северо-восток — юг — юго-запад. Могильная яма глубиной 8,5 м сужалась ко дну крутыми уступами со всех сторон. На дне ямы находилась погребальная камера типа гроб в срубе, перекрытая двойным бревенчатым накатом, между бревнами которого были настланы ветки с шишками и хвоей. Они же были набросаны поверх наката спрессованным слоем толщиной 0,25-0,3 м.
Наиболее сложную конструкцию имели погребальные камеры курганов хуннской знати, исследованные в Ноин-Уле. Они состояли из наружного и внутреннего срубов, сложенных из тесанных изнутри бревен и перекрытых сверху такими же бревнами. Внутри меньшего сруба устанавливали сделанный из плах гроб, покрытый снаружи лаком и росписью. Предварительно пол погребальных камер, настланный из плах, покрывали коврами, а стены драпировали узорчатыми тканями. Стены срубов были ориентированы по сторонам света, длинными сторонами с севера на юг и установлены так, что южная стена внутреннего сруба примыкала к южной стене наружного, а в образовавшиеся между отдельными стенами срубов коридоры помещали инвентарь погребенного. Могильные ямы (глубина до 14–16 м) ко дну постепенно сужались уступами, а с южной стороны имели наклонный дромос. На поверхности над погребением сооружалась прямоугольная каменно-земляная насыпь, по размерам несколько превышавшая величину могильной ямы на уровне горизонта. Над дромосом возводилась насыпь из камней и земли, имеющая на поверхности вид «хвоста», или «шлейфа» (Руденко С.И., 1962б, с. 9–21). По мнению А.Н. Бернштама (1937, с. 963), в кургане 6 Ноин-Улы был погребен хуннский шаньюй Учжулю, умерший в 13 г. н. э.
Конструктивно погребальные камеры хуннской знати в виде гроба в двойном срубе мало отличались от погребальных камер типа гроб в срубе, характерных для основной массы рядовых захоронений суджинской группы.
Несмотря на некоторое своеобразие, могильники суджинской и дэрестуйской групп имеют общие черты: преобладание северной ориентировки погребенных, уложенных вытянуто на спине; единство приемов изготовления гробов и срубов; устройство в головной части отсека для помещения сосудов с пищей и кусков мяса; обкладка погребальных камер камнями; следы ритуала огня; большая близость погребального инвентаря. Это указывает на принадлежность основной массы оставившего их населения к этнической группе хунну, единой с хунну северной Монголии. Большее разнообразие погребального ритуала Иволгинского могильника связано, вероятно, с некоторой социальной и этнической неоднородностью населения Иволгинского городища как ремесленного центра, что является характерной особенностью ремесленно-торговых центров степей Центральной Азии на протяжении ряда исторических периодов. Такие особенности, как обкладка гробов каменными плитами и закладка ими могильной ямы, устройство намогильной каменной выкладки, отличают Дэрестуйский могильник от Иволгинского и других хуннских памятников Забайкалья. Как и отличия в отдельных деталях обряда других памятников, это отражает этническую неоднородность объединения хунну (Миняев С.С., 1979а, с. 75).
Керамика хунну служит их этническим признаком. Она составляет основную массу находок на поселениях и часто встречается в погребениях. По технике производства сосуды делятся на две группы: изготовленные ленточной техникой на ручном гончарном круге и лепные. Количественно преобладает станковая посуда, сделанная из хорошо отмученной глины серого, реже красноватого цвета с примесью песка, дресвы, слюды и известковых включений. Поверхность ее гладко заглажена или подлощена. Большинство сосудов орнаментировано. Характерен узор из волнистой врезной линии, опоясывающей верхнюю часть тулова сосуда. Часто она заключена в поясок между двумя прочерченными параллельными линиями (табл. 112, 8, 19, 30). Подобный же узор, преимущественно на крупных сосудах, выполнен прямыми, волнистыми, прерывисто-волнистыми налепными валиками (табл. 112, 11, 28). Многие сосуды покрывает пролощенный орнамент. Он занимает почти все тулово сосуда и образован преимущественно вертикальными, слегка наклонными и иногда пересекающимися полосами (табл. 112, 3, 5, 19, 24, 26–30). Отдельные сосуды украшены комбинациями различных орнаментальных элементов, образующих сложный узор, покрывающий большую часть поверхности сосудов (табл. 112, 8, 12, 14, 20, 21). Часть станковых сосудов хунну по форме имеет аналогии в ханьской керамике. Волнистая орнаментация в Забайкалье представлена ранее на керамике культуры плиточных могил (Давыдова А.В., 1985, с. 43; Davydova А.V., 1968, p. 228, 229). Однако сочетание полосчатого лощения и волнистого орнамента свойственно только керамике хунну и не имеет параллелей в других культурах.
А.В. Давыдова (1985, с. 38–40; Davydova А.V., 1968, fig. 6) выделяет по форме четыре основные группы сосудов. Это большие (высота до 1,1 м) вазообразные кувшины-пифосы (табл. 112, 1, 11, 19, 27, 28), часть которых имеет в придонной части сквозное отверстие для вентиляции. Они предназначались для хранения зерна и других продуктов. Узкогорлые кувшины средней величины с раздутым туловом (табл. 112, 2, 8, 12, 20, 21), иногда богато орнаментированные, служили, по-видимому, для хранения и транспортировки жидких продуктов. Наиболее распространенные горшки со слегка выпуклыми плечиками и отогнутым венчиком (табл. 112, 5, 6, 14) использовались для приготовления пищи. Некоторые из них снабжены налепными ручками арочной формы. Корчаги и мисковидные сосуды (табл. 112, 25, 26, 30), разделяющиеся на варианты по пропорциям тулова, служили кухонной столовой посудой. Некоторые горшки и миски имеют отверстия в дне (табл. 112, 9, 22, 23), они употреблялись для приготовления творога. К редким типам относятся сосуды яйцевидной формы (табл. 112, 15, 16), сосуды с петлевидными ручками, ручками-уступами и носиком-сливом (табл. 112, 17, 18) и низкие «миски». Лепная керамика представлена преимущественно кухонной посудой в виде горшков и корчаг (Давыдова А.В., 1956, рис. 16, б). Отдельные сосуды имели специально изготовленные глиняные крышки (табл. 112, 7).
Помимо глиняной, пользовались деревянной и бронзовой посудой. Деревянные сосуды почти не сохранились. В богатых погребениях суджинского типа (Ильмовая и Черемуховая пади, Ноин-Ула) найдены чашечки овальной формы, с горизонтальными ручками и их фрагменты, покрытые лаком. Подобной формы каменная чашечка найдена на Иволгинском городище (табл. 112, 10). В погребениях Черемуховой пади и Ноин-Улы
встречены деревянные половники (табл. 107, 9) (Коновалов П.Б., 1976б, табл. XVIII, 13; Руденко С.И., 1962б, табл. VII, 4).Бронзовые сосуды представлены котлами и мисками. Миски (табл. 107, 17, 25) с округлым дном и на поддоне найдены на Иволгинском городище. Котлы встречены в некоторых богатых погребениях (Иволгинский могильник, Ноин-Ула, Эрланьхугоу) и как случайные находки, а их обломки обнаружены на поселениях (Давыдова А.В., 1985, рис. VI, 1; Davydova А.V., 1968, fig. 17, 1, 4–7; Руденко С.И., 1962б, рис. 29; Васильев К.В., 1959, с. 169). В памятниках конца III–I в. до н. э. встречены котлы на прорезном коническом поддоне с округлыми ручками (табл. 107, 32, 50). На рубеже нашей эры появляются котлы с арочным узором на тулове и прямоугольными ручками (табл. 107, 10) (Руденко С.И., 1962б, рис. 29, а, б). В быту употреблялись также узкогорлые сосуды и светильники, найденные в Ноин-Уле (Руденко С.И., 1962б, рис. 26, б, в; табл. VII, 1).
Предметы быта, орудия труда, оружие, конское снаряжение, утварь и украшения хунну изготовлены из железа, бронзы, кости, камня, дерева, кожи, шерсти и др. Наиболее полно их характеризует материал поселений.
Орудия труда (табл. 107). Орудия труда хунну представлены чугунными наральниками, наконечниками лопат и мотыг, серпами, топорами, теслами, молотками, оселками, долотом, напильником, ножами, шильями, иглами, скребками для обработки шкур из лопаток овцы и других костей животных, пряслицами, гарпунами, крючками для ловли рыбы, грузилами от сетей, зернотерками, костяными упорами от приборов для получения огня, гадательными костями, отдельными предметами из кости, дерева и металла неясного назначения со следами работы. Этот перечень указывает на разнообразие хозяйственной деятельности хунну. Многообразны также детали одежды, поясных наборов и украшений хунну (табл. 106; 108; 113; 114).
Вооружение, конское снаряжение. Характеризуя оружие и военную тактику хунну, летописи сообщают: «Из оружия дальнего действия (они) имеют луки и стрелы, из оружия, применяемого в ближнем бою, — мечи и короткие копья с железной рукоятью. Если сражение складывается благоприятно (для них), — наступают, а если неблагоприятно, — отступают и не стыдятся бегства. Там, где видят для себя выгоду, не знают ни правил приличия, ни правил поведения…» «У сюнну быстрые и смелые воины, которые появляются подобно вихрю и исчезают подобно молнии; они пасут скот, что является их занятием (и попутно) охотятся, стреляя из деревянных и роговых луков. Гоняясь за дикими животными и отыскивая (хорошую) траву, они не имеют постоянного местожительства, а потому их трудно прибрать к рукам и обуздать» (Таскин В.С., 1968а, с. 34, 75). На поселениях и в погребениях хунну предметы вооружения представлены наконечниками стрел, костяными накладками луков, кольцами для натягивания тетивы (табл. 105, 8), железными и костяными пластинами от панцирей (табл. 105, 43; 106, 77), поножами. В курганах Ноин-Улы найдены, кроме того, бронзовые палицы с железным стержнем внутри (Руденко С.И., 1962б, с. 63, табл. XXX, 1, 2), а на Иволгинском городище — камни для метания. Копья встречены в отдельных погребениях Монголии (Тэбш-уул; Чандмань-уул). Они имели форму массивного заостренного конуса с округлой втулкой (Цэвэндорж Д., 1985, с. 79, рис. 26, 5; 30, 6). Мечи на памятниках хунну не обнаружены. Очевидно, они представляли большую ценность, или их не клали в могилы по соображениям ритуала. Лук хунну был сложным, длиной при спущенной тетиве 1,4–1,5 м. На Иволгинском городище и в могильнике обнаружены только концевые накладки луков. Луки, происходящие из могильников суджинского типа, были снабжены костяными накладками, по две на концах (табл. 105, 37) и три — в середине (табл. 105, 35, 36). В наиболее позднем некрополе Черемуховой пади обнаружены луки с 10 накладками, располагавшимися попарно, — четыре концевые, четыре промежуточные и две центральные (Коновалов П.Б., 1976б, с. 178, 179). Накладки крупные, концевые, достигают в длину 40 см, в сечении полулунные, наружная поверхность их гладкая, нижняя — с насечками для прочного скрепления с деревянной основой лука. Луки гуннского типа в конце III–I в. до н. э. распространяются у населения лесостепи Западной Сибири (Могильников В.А., 1974, с. 81). Хуннские традиции в изготовлении сложного лука фиксируются у племен Алтая I–V вв. (Гаврилова А.А., 1965, с. 59; Мамадаков Ю.Т., 1985, рис. 6), у уйгуров VIII–IX вв. (Кызласов Л.Р., 1969а, рис. 21; 24). Корни распространения сложного лука в Прибайкалье уходят в эпоху неолита (Окладников А.П., 1950а, с. 219–229).
Наконечники стрел хунну изготовляли из железа, бронзы и кости. Бронзовые наконечники стрел трехгранные черешковые (табл. 105, 66–70), трехлопастные с кольцеобразной втулкой (табл. 105, 71) и черешковые шипастые (табл. 105, 48). Один наконечник двухлопастный втульчатый (табл. 105, 72). Два бронзовых наконечника снабжены железными черешками (табл. 105, 66, 68). Подобные наконечники стрел найдены в Маньчжурии около Порт-Артура (Давыдова А.В., 1985, с. 50). Трехлопастные наконечники стрел имеют в лопастях круглые отверстия для свиста (табл. 105, 71).
Железные наконечники стрел черешковые трехлопастные и плоские. В конце III–I в. до н. э. представлены трехлопастные наконечники с треугольной головкой и лопастями, срезанными под острым и почти прямым углом к черешку (табл. 105, 42), трехлопастные наконечники с ромбической головкой (табл. 105, 41), а также плоские наконечники листовидной и ромбической форм (табл. 105, 47, 59). С I в. до н. э. количественно преобладают крупные трехлопастные ярусные наконечники стрел, часть которых имеет отверстия в лопастях (табл. 105, 2–5). Наряду с ними имеются трехлопастные наконечники с ромбической головкой (табл. 105, 1, 13), а также наконечники с лопастями, срезанными под тупым углом к черешку (табл. 105, 31). Плоские наконечники стрел редки. Они, в отличие от средневековых, мелкие, имеют перо листовидно-ромбической формы (табл. 105, 14–16). Найден также наконечник с округлой боевой частью типа срезня (табл. 105, 17). Столь раннее появление срезней обусловлено борьбой с конницей: срезни ранили лошадей.